Ошибка грифона - Емец Дмитрий Александрович (чтение книг .txt) 📗

Мефодий недоверчиво посмотрел вниз, пытаясь заглянуть себе под ноги, и опять неуклюже шлепнул-ся, ушибив колено. Но теперь он уже знал, что ему делать и где ошибка. И, вскочив, сразу оторвался от земли. Поднялся метра на два, снова снизился и, экс-периментируя, стал загребать крыльями то сильнее, то слабее. То сближал их, то полностью расправлял. И каждое движение чутко отзывалось на полете.

— Отлично! — похвалила Дафна. — Понял как? А когда скорость выше — там уже достаточно перо немного подвернуть. А теперь лети за мной! Если го-лова будет кружиться — сразу снижайся!

Указывая Мефу, что ему делать, она вертелась пе¬ред ним как бабочка. И спиной вперед летела, и в воз¬духе зависала. В ее движениях была та же дразнящая легкость, что и у Варсуса.

Сохраняя в воздухе хрупкое равновесие, Мефодий осторожно наклонился вперед. Руки сразу стали заде-вать за крылья, и он прижал их к груди. Потом спох-ватился и опять вытянул руки, готовясь страховать голову, если будет падать. Слушая команды Дафны, он потихоньку загреб крыльями, но тотчас, чувствуя, что начинает проваливаться, панически замахал ими.

— Не барахтайся! — велела Дафна. — Вперед! По-тихоньку! Заметь: ты получил уже готовые крылья! А вообще-то первые десять тысяч лет, пока крылья растут, стражи не летают!

Мефодий зачерпнул крыльями воздух и немного продвинулся вперед.

— Молодец! А теперь лети за мной!.. Выше грех ме¬тров не поднимаемся!

И Буслаев послушно полетел за ней, чувствуя себя ребенком, который учится ходить. Он летел! Сам! По-степенно восторг нового его состояния — восторг, который не мог заглушить даже Тартар, — начинал охватывать его. Кровь Демида Буслаева начинала про-сыпаться в нем, наполнять радостью полета.

Экспериментируя, Меф то нырял немного вниз, то кренился вправо, чтобы описать в воздухе дугу. Один раз он попытался даже подогнуть крылья, одновре-менно распушив крайние перья, как это делала Даф¬на, когда скользила над самой землей, и закончилось все тем, что он метра четыре проехал на животе, со¬бирая все колючки.

— Осторожно! — сказала Дафна. — У тебя может начаться кризис второго часа! К концу второго часа практики всякому новичку кажется, что он профи. Он начинает форсить, и потом его косги собирают в ме-шочек.

— Да осторожен я, осторожен! — огрызнулся Меф, не любивший нотаций.

Постепенно пирамиды становились все ближе.

Глава двадцатая Близость утра

Корнелию не спалось. Он ворочался, ворчал на До-бряка, который шумно чесался на полу, одолеваемый блохами. Простыня сбивалась. Сгоряча Корнелий во-обще сдернул ее, собираясь спать на матрасе. Но на матрасе обнаружились какие-то пристроченные тря-пичные клочки, а это оказалось еще хуже.

Когда же Корнелий разобрался с клочками, то понял, что дело было не в клочках даже, а в холоде. Масляный радиатор сгорел накануне вечером, ког¬да Корнелий вздумал сушить на нем мокрый свитер. Высохнуть-то свитер высох, но из мести уронил не-сколько капель на металлические кишочки перегрев- шегося радиатора.

Спасаясь от холода, Корнелий натянул куртку. Под курткой телу стало тепло, но мерзли ноги. Тогда он додумался засунуть их в рукава, а сам кое-как накрыл¬ся одеялом и курткой. На молнии был бегунок с языч-ком, оказавшийся как раз в районе подбородка. Сам не зная зачем, Корнелий сунул бегунок в рот и стал сосать его как леденец. Потом опомнился и выплю-нул.

«Я идиот! — подумал он угрюмо. — Все мои поступ¬ки — это поступки идиота! Зачем я заставляю себя спать, если мне холодно и противно?»

— Потому что ночь! — ответил Корнелию голос его здравого смысла.

— И чего?

— А того, — назидательно передразнил здравый смысл, — что ты больше не страж! Живи как человек! Ночью спи, а днем занимайся делами! Устройся на ра-боту, или сойдешь с ума! На обычную человеческую работу! Эссиорх достанет тебе документы!

Корнелий лягнул в темноту засунутой в рукав курт¬ки ногой, пытаясь пнуть свой здравый смысл, но, ра-зумеется, смыслу этим ничуть нс повредил. Зато сбро-сил с себя одеяло, поцарапал подбородок молнией, и ему опять стало холодно.

— У меня даже фамилии нет! — жалея себя, всхлип-нул бывший страж.

— Ну и что? Возьми себе фамилию Корнсльчуков!

— Как Корней Чуковский, что ли?

— Он был Корнейчуков! — не растерялся здравый смысл.

Будущий Корнелий Корнсльчуков опять лягнул темноту.

— И кем я могу работат ь?

— Да кем угодно. Хоть официантом в кафе!

— Не-е-ет!

— Тогда в оркестре. Или репетитором по музы¬ке, — непреклонно заявил здравый смысл.

Корнелий, готовившийся в очередной раз заво¬пить, помедлил с воплем, и здравый смысл, сообразив, что попал в точку, размечтался, как его хозяин будет ходить по урокам, а после, получив деньги, покупать гречку7, сметану, плавленые сырки, йогурты, яблоки, пельмени и прочие растущие и не растущие на дере¬вьях продукты.

— Я не могу продавать искусство, обучая ему кого попало! — слабо вякнул Корнелий.

— Дети обожают музыку7! Иначе родители не отда-вали бы их в музыкальные школы! — возразил здра¬вый смысл, но не очень уверенно, потому что ему со¬вестно было хитрить.

Одержав над здравым смыслом кратковременную победу, довольный Корнелий решил развить успех. Если он победил его один раз, значит, сможет побе¬дить и во второй, отправившись гулять ночью.

Корнелий натянул джинсы, по запаху подобрал себе чистые носки, утеплился шарфиком, поднял во¬ротник куртки и, сунув под мышку флейту, вышел из подземного перехода. Большие четырехугольные часы показывали пять минут пятого.

— Вот видишь, уже не ночь! — сказал Корнелий здравому смыслу.

Тот угрюмо отмолчался, продолжая дуться. Корне-лий огляделся, согревая себе руки дыханием. Все же в том, чтобы жить в центре, есть свои прелести. За его спиной сиял огнями кинотеатр «Художественный». У ног Корнелия лежал Старый Арбат. Ветер гнал по нему пустой пакет, надувавшийся как парус. Добрав¬

шись до поворота, пакет замедлился, выбирая дорогу, и свернул к бывшем)' особняку графа Толстого, в ко-тором прямо за окнами первого этажа умер Николай Гоголь.

Корнелий немного подумал, перешел дорогу и на-правился в ту же сторону, что и пакет, но с пакетом больше нс встретился. Тот уже побежал куда-то по не-ведомым делам. Корнелий держался домов по левой стороне бульвара. Довольно быстро остановился и, опасливо поглядывая по сторонам, немного постоял перед жестяной рекламой подвального магазинчика:

¦АЛКОГОЛЬ И ТАБАК

МЫ ВАМ ВСЕГДА РАДЫ*

Со стороны могло показаться, что замотанный в шарфик молодой человек имеет какие-то виды на этот магазинчик, но ничего подобного. Убедившись, что рядом никого нет, Корнелий, хватаясь за оконные решетки, ловко забрался на чердак небольшого двух-этажного дома.

Когда-то они уже были здесь вместе с Варварой, знавшей в центре Москвы все закутки. Чердак пред-ставлял собой не полноценный этаж, а тесный длин¬ный треугольный закуток, необходимый для ухода за крышей. Даже выпрямиться на нем Корнелий толком не смог бы. Он лежал на спине, вдыхая запах многих поколений голубей, и играл на флейте.

Звуки флейты были тихие, печальные. Корнелий играл и вспоминал Варвару. Он никогда нс думал о ней специально, даже запрещал себе лишний раз вспоминать, но Варвара точно сама приходила к нему. Порой он даже говорил с пустотой, считая, что она сидит где-то рядом.

Вот и сейчас Корнелий играл — и тихие звуки флейты разливались по всему центру Москвы вплоть до Садового кольца, кое-где даже Садовое кольцо пе-ресекали. Их не задерживали стены, не заглушал гро¬хот бетономешалок и мусорных грузовиков, спешив¬ших воспользоваться пустыми ночными дорогами.