Зов Атлантиды - Колфер Йон (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Улетай, любовь моя, — произнес Финт. Он вдруг почувствовал себя таким же старым, как жена.
— Позволь сделать это для тебя, любимый, позволь спасти тебя, как ты спас меня так много лет назад. — Леонора поцеловала его и скрылась за шторой.
Финт постоял, опустив голову, его плечи затряслись. Потом он все же взял себя в руки, подошел к Ориону и показал пальцем на санитарный транспорт.
— Я должен идти. Леонора не сможет сама подняться по трапу.
С этими словами он ушел, и люк закрылся за его спиной.
— Сдержанно, но изящно, — произнес Орион. — Прекрасный уход.
Оба Дворецки лежали без сознания (что позже станет поводом для семейного подшучивания и взаимного смущения) и не видели, как угнанный санитарный транспорт отсоединился от гибкого перехода и отошел от «Ностремиуса». На мостике у пульта отчетливо виднелись Финт и Леонора. Шаттл по длинной изящной дуге погрузился на дно Атлантической впадины.
— Эта женщина — пилот высшего класса, — сказал Орион. — Уверен, они держат друг друга за руки и храбро улыбаются.
Через несколько мгновений адская вспышка озарила дно впадины, но миллионы тонн воды быстро погасили ее. Ударная волна тем не менее прокатилась по склону подводной скалы, срывая с места вековые кораллы, разорвала, как ребенок скакалку, воздушный тоннель и заставила гигантского кальмара поискать более безопасное место.
Всех находившихся в трубе героев и злодеев отбросило к люку «Ностремиуса», который буквально через несколько секунд открыл сбитый с толку техник. Бывалый моряк, к стыду своему, заверещал, как маленький спрайт, увидев перед собой огромного, засыпанного белым порошком человека.
— Зомби! — завопил бедняга.
На его несчастье, у него за спиной, в воздушном шлюзе, находились два вахтенных матроса. Ему пришлось три недели угощать их пудингом в уплату за молчание.
Эпилог
Очнувшись, Артемис увидел склонившуюся над ним Элфи. Она смотрела озабоченно, тогда как видневшийся за ней Жеребкинс разглядывал его, будто подопытное животное.
«Мне не больно, — подумал Артемис. — Скорее всего, мне дали какое-то лекарство».
И через несколько секунд: «Надо разрядить обстановку».
— А, моя принцесса. Благородный жеребец. Как вы себя чувствуете в это прекрасное утро?
— Д’арвит! — воскликнула Элфи. — Снова рыцарь в сверкающих доспехах!
— Гмм, — пробормотал Жеребкинс. — Таковы свойства синдрома Атлантиды. Невозможно предугадать следующее состояние. Я думал, коктейль лекарств вернет Артемиса или, по крайней мере, Орион откроет нам его замысел. — Кентавр наклонился ближе. — Орион, благородный юноша. Ты, случайно, не знаешь пароль от Артемисова компьютера?
— Конечно знаю, — ответил Артемис. — М-О-Л-О-Д-О-Й, пробел, О-С-Л-И-К.
Жеребкинс почти полностью записал эти слова, когда до него дошло.
— О, ха-ха. Артемис. Очень смешно. Кстати, я давно понял, что это ты.
Элфи не засмеялась.
— Ничего смешного. С синдромом Атлантиды не шутят.
При первом же упоминании болезни Артемис почувствовал, как в глубине сознания зашевелились четверки.
«Только не это», — подумал он.
— Мне бы значительно полегчало, если бы вы поменялись местами, — сказал он, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Кстати, будьте любезны, закройте шторки на двух иллюминаторах или откройте их, только не оставляйте в среднем положении. В этом нет никакого смысла.
Элфи очень хотелось встряхнуть Артемиса, только бы он вышел из этого состояния, но доктор Аргон из Братства психиатров просил их развлекать юношу, пока того не доставят в клинику.
«Старая палата Опал Кобой свободна», — бодро сообщил психиатр, и Элфи прикинула, не придумывает ли он уже названия для неизбежной книги.
Поэтому она сказала:
— Хорошо, Артемис. Я поправлю шторки.
Прежде чем щелкнуть по иконке с изображением солнца возле шторки для осветления иллюминатора, она заметила стайку экзотических рыб, наслаждающихся теплом от прожектора рядом с кормовыми рулями «Ностремиуса».
«Все мы стремимся к свету, — подумала Элфи. И когда только успела она стать философом? — Если бы Артемис не думал слишком много, возможно, все бы обошлось. Надо с этим что-то делать».
— Артемис, — сказала она, попытавшись вложить в голос нотку оптимизма, — доктор Аргон спрашивал, нет ли у тебя каких-нибудь записей, касающихся…
— Моего погружения в безумие? — закончил за нее фразу Артемис.
— На самом деле он спрашивал о развитии синдрома. Говорит, почти все страдающие им ведут дневники. Поскольку ощущают огромную потребность быть понятыми после…
— Смерти, — снова закончил за нее фразу Артемис. — Понимаю. Я до сих пор ощущаю тягу к записям. — Он снял кольцо со среднего пальца. — Это мой коммуникатор для связи с волшебным народцем, помнишь? Я вел видео-дневник. Увлекательное зрелище, по-моему.
Жеребкинс взял кольцо.
— Разреши переправить его Аргону. Это позволит ему хоть немного во всем разобраться, прежде чем он привяжет тебя к креслу для помешанных. — Тут кентавр осознал бестактность сказанного. — Извини. Кобыллина постоянно твердит, какой я бесчувственный. Нет никакого кресла для помешанных, скорее там диван или кровать.
— Жеребкинс, мы все поняли, — перебила его Элфи. — Большое тебе спасибо.
Кентавр процокал к автоматической двери палаты.
— Ладно. Постараюсь отправить кольцо как можно быстрее. Еще увидимся. Кстати, берегись зловредных четверок.
Артемис поморщился. Элфи права. Синдром Атлантиды — это не смешно.
Эльфийка села на стул рядом с его койкой. Очень современной, со стабилизаторами и амортизаторами, но, к сожалению, коротковатой.
— Ты растешь, Артемис.
Юноша едва заметно улыбнулся.
— Знаю. В некоторых отношениях недостаточно быстро.
Элфи взяла его за руку.
— Если хочешь, можешь попробовать вывести себя из равновесия, только вряд ли получится. Жеребкинс накачал тебя таким количеством успокоительных средств, что лошадь и та бы уже давно спала.
Они оба улыбнулись этой шутке, но Артемис был слишком подавлен.
— Это не походило на наши обычные приключения, Элфи. Раньше кто-то одерживал верх, и в итоге мы становились богаче. Но на этот раз столько народу погибло, причем невинного, а никому лучше не стало. И все ради любви. Я даже не могу думать о Финте как о злодее — он просто хотел вернуть жену.
Элфи сжала руку Артемиса.
— Все могло обернуться гораздо хуже, не окажись мы в нужное время в нужном месте. Номер Первый жив благодаря тебе, не говоря уже о тех, кто находится на борту этого судна. Как только ты оправишься, мы займемся спасением мира при помощи твоего «Ледяного куба».
— Отлично. Это по-прежнему очень важно для меня, правда, я уже готов немного пересмотреть условия.
— Гмм. Я так и думала.
Артемис глотнул воды из стоявшей на тумбочке чашки.
— Я не хочу становиться совсем прежним Артемисом. Именно мое старое «я» привело к возникновению синдрома Атлантиды.
— Ты совершил некоторое количество скверных поступков, Артемис. Но не станешь их повторять. Позволь им остаться в прошлом. Отпусти их.
— Правда? По-твоему, такие вещи можно просто отпустить?
— Не так уж просто, но с нашей помощью у тебя получится, если ты на самом деле этого хочешь.
Артемис закатил глаза.
— Процедуры и микстуры, смилуйся небо…
— Доктор Аргон несколько тщеславен, но он хороший специалист. Возможно, лучший. Кроме того, уверена, Номер Первый даст тебе волшебный антидот и удалит остатки искр у тебя из организма.
— Судя по твоим словам, будет больно.
— Возможно. Но ты среди друзей. Хороших друзей.
Артемис сел, откинувшись на подушки.
— Я знаю. А где Мульч?
— А ты как думаешь?
— Наверное, он сейчас на камбузе. Внутри какого-нибудь холодильника.
— И ты, скорее всего, прав.
— А как дела у Джульетты?
Во вздохе Элфи звучали одновременно любовь и озабоченность.
