Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Пришлось идти искать ещё кого-нибудь. Протора строилась, как и все таёжные селения, без плана, свободно и вольно, улицы тянулись и петляли как хотели и заканчивались тогда, когда им это взбредало в голову. Дома были крепкие, невысокие, все за заборами, все укрытые от посторонних глаз. Прохожие на окраинных улочках не встречались вообще. То ли жители прятались от весичей, то ли от Старухи, то ли все были на работах в поле. Сено, можетж, косили, за свиньями ухаживали или скотину пасли. Других занятий для местного населения Стёпка придумать не мог, поскольку о деревенской жизни имел весьма смутное представление. Помнил только, что от зари до зари крестьяне трудятся в поте лица, и выходных у них не бывает.
Но когда он вышел-таки на широкую центральную улицу, по которой совсем недавно они вдвоём так шумно проскакали, народу там обнаружилось довольно много. Особенно весичей. Верховых и пеших. Мимо них он проходил, стараясь не привлекать к себе внимания, жался к заборам и в глаза не смотрел. И ощущал себя юным партизаном-разведчиком, пробирающимся через захваченный фашистами город. Весичи на фашистов, к счастью, не слишком походили, но попадать в руки к дознавателям страшно не хотелось.
Вызванная Старухой суета ещё не улеглась, но суета эта была не встревоженная, а какая-то весёлая, чуть ли не праздничная. Наверное, все радовались тому, что страшная колдунья по селу проскакала, никого при этом не заколдовав и никого на копьё своё не насадив. Попугала, конешно, честной народ, зато есть теперича об чём с людями погутарить, есть об чём языками почесать, что вспомнить с соседом за кружкой пива. Стёпка жадно ловил пересуды кумушек, обрывки разговоров, восторженный гомон ребятни и ухмылялся про себя. Знали бы все эти люди, что один из виновников переполоха шагает сейчас спокойно мимо них и в ус себе не дует.
Молодой парень, ведущий в поводу двух красивых вороных скакунов, охотно показал ему дорогу. Корчма, как оказалось, была совсем рядом, мимо пяти изб вниз по улице пройти. Парень, явно местный, совершенно простецкой наружности, курносый и веснушчатый, видимо, сам не шибко жаловал весичей, потому что, приглушив голос, посоветовал не соваться в корчму через ворота, поскольку от пришлых там нынче не протолкнуться, а пройти к дядьке Зушурыге, ежели такая нужда имеется, задами, через бабки Коряжихи огороды.
Стёпка так бы и поступил, если бы знал, где эти бабкины огороды и как на них попасть. Но словоохотливый парень уже увёл коней, а расспрашивать других прохожих Стёпка не решился. Он и так уже узнал всё, что хотел. Весичи здесь, к счастью, на Стёпку внимания совсем не обращали, и он осмелел. Посматривал только, чтобы маги не встретились. Не спроста ведь Усмарь уверял, что демона за версту разглядит. А если может он, смогут и маги-дознаватели. Лучше держаться от них подальше. И ему повезло. Ни одного не встретил.
Корчма оказалась большим основательным строением с широким крыльцом и открытой галереей на втором этаже. Она стояла в глубине обширного двора, за высоким забором. Над распахнутыми воротами висела на цепях внушительная плаха с вырезанной на ней оскаленной медвежьей головой. Во дворе было шумно, горланили гоблины, бряцали оружием вурдалаки, кто-то седлал коней, кто-то увязывал на телегах мешки.
Стёпка побоялся войти во двор, потому что там в самом деле оказалось слишком много весичей, и даже вроде бы мелькнул опасно знакомый дознавательский плащ. Минут десять он околачивался у ворот, пиная лопухи и стараясь не привлекать к себе внимания. Потом ему повезло. Вслед за выехавшей телегой вышмыгнул босоногий лохматый гоблинёнок, перекинул через борт, видимо, забытый уезжающими узел с тряпьём, крикнул что-то задорное, крутнулся на пятке и уже спокойно пошёл назад, во двор. Чем-то он был похож на Смаклу. Такой же смуглый и проказливый. Гоблинёнок стрельнул раскосыми глазами, смерил Стёпку оценивающим взглядом и прошёл бы мимо, если бы Стёпка не поманил его кивком головы.
— Што надоть? — важно спросил гоблинёнок, чувствуя себя чуть ли не владельцем корчмы, у которого робкий приезжий таёжник почтительно спрашивает совета.
— Мне с хозяином корчмы поговорить надо. Его ведь Зашурыгой зовут, да? — спросил Стёпка вполголоса, чтобы не услышал выходящий из ворот сердитый на что-то весский дружинник.
Гоблинёнок кивнул.
— Он самый. Зашурыга Оглоухич из Среднеустьинского колена.
— Как бы мне его найти?
Гоблинёнок выпятил нижнюю губу, глаза его смеялись, но сам он старался выглядеть солидным, взрослым и многое повидавшим гоблином.
— Дак заходь и говори, — сказал он.
— Там весичей шибко много, — возразил Стёпка. — Не хочу с ними встречаться.
Гоблинёнок поразмыслил, глаза у него загорелись.
— Я тебя задами сведу.
— Через бабки Коряжихины огороды?
— Не. Бабка на нас шибко серчает. Другие путя знаем.
— А маги-дознаватели в корчму сегодня не заходили?
Мальчишка аж задымился от любопытства.
— Поутру двое заезжали, когой-то вынюхивали.
— Меня! — вырвалось у Стёпки, и гоблин был сражён. Незнакомый отрок, пришедший сразу видно издалека, отрок, которого ищут маги-дознаватели, у которого есть важное дело до дядьки Зашурыги, который ни в какую не хочет попадаться на глаза весичам!!! Дай гоблинёнку волю — он замучил бы Степана вопросами, выпытал бы из него все волнующие и страшные тайны… Но, сообразив, что гость не расположен попусту трепать языком, тем более, на виду у толкущихся вокруг дружинников, он сдержал своё любопытство и двинулся вдоль забора, выразительно мотнув лохматой головой: двигай, мол, за мной.
Он провёл Стёпку в обход корчмы, через скотный двор, через сараи, потом через крытое крыльцо заднего хода, в небольшую прихожую, заставленную корзинами и чугунками. За приоткрытой дверью Стёпка увидел стоящего у широкого стола пожилого грузного вурдалака с обритой наголо головой. Вурдалак резал сало большим ножом, рассказывал что-то весёлое двум дородным вурдалачкам и сам заразительно хохотал, показывая ослепительно белые клыки.
Мальчишка подскочил к нему, горячо зашептал на ухо. Вурдалак выслушал, кивнул, оглянулся на Стёпку, шагнул в прихожую, вытирая руки большим полотенцем. Он был большой и добродушный, как медведь, и пахло от него очень вкусно: жареным мясом и какими-то травами. Гоблинёнок тоже было сунулся следом за ним, но вурдалак развернул его, вытолкал прочь да ещё и тяжёлую дверь поплотнее прикрыл, нечего, мол, во взрослые дела нос свой неумытый совать. После чего вопросительно уставился на Степана. Лицо у него было широкое, добродушное, но видно было, что характер у него непростой и что умеет он и сердиться, и ругаться, и приказывать, и вообще жизнью он бит и многое видал. Стёпка как-то сразу проникся к нему доверием, у него такое чувство появилось, что в этой корчме он будет в полной безопасности и никакой маг не посмеет здесь на него напасть.
— Я с дядькой Неусвистайло ехал… — Зашурыга кивнул, признавая, что знает такого, и Стёпка с облегчением продолжил. — Мы кое-кого на Бучиловом хуторе встретили, и нам с ним пришлось порознь добираться. Ну, так получилось… Я… Мы напрямик пошли, через сопки. Дядько сказал, что вы поможете, если что. Он ещё сюда не приезжал?
— Нет.
— А Сушиболото с сыновьями?
— Те были. Вчера вечером заглядывали, тоже спрашивали Неусвистайло. Маги опять же давеча шастали. Эти… в тёмных плащах.
Вурдалак окинул его внимательным взглядом, спросил, помедлив:
— А не тебя ли?..
— Меня, — признался Стёпка. — Мы из-за них и разошлись. Дядько дорогой поехал, а меня лесом отправил и велел здесь дожидаться. Но если что… Я… Я могу заплатить.
— Раз велел, значит, дождёшься. И деньги твои мне не надобны. У нас с Неусвистайло свои счёты.
Он оглянулся, гулко крикнул:
— Застуда, подь мигом сюды! Проводи мальца… в летник над баней. Устрой его там, да накорми опосля. Он у нас ночевать будет. Да чтобы весичи его не приметили.
Застуда ґ молодая вурдалачка, смешливая, круглолицая, русоволосая, с длинной косой — провела его через задний двор. Там стояли длинные столы под навесом, сидели мужики попроще, тайгари, гоблины и вурдалаки. Ели, балагурили, громко смеялись, о чём-то азартно спорили. На Стёпку никто внимания не обратил.
