Меч генерала Бандулы - Булычев Кир (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
5
ОТЪЕЗД
Утро пришло внезапно. Видно было, как проступают на черном занавесе деревьев синие тени, и вот уже можно различить листья, и летучие мыши ныряют в листву, чтобы повиснуть до вечера на ветвях, а навстречу им врывается в синеву утра пение дневных птиц.
Солнце еще не показалось над кустами низин, но вершина пагоды Шведагон вдруг вспыхнула золотом, и так ярко, что казалось, загорелись красные рубины, спрятанные под ее зонтом. А потом, будто кто-то провел широкой кистью сверху вниз, загорелась вся пагода – даже отсюда, из лагеря, издалека, громадная и величественная.
Не успела солнечная кисть докрасить основание пагоды, маленькие пагодки и строения, окружающие Шведагон, как лучи опустились на вершины манговых деревьев и почти тотчас же ударили в лицо, потому что в небо, как мяч из воды, вылетело солнце. И начался день.
Иван не выспался. Он много раз просыпался за ночь, торопил сон, торопил утро. Казалось, что эта короткая ночь длиннее лет, прожитых здесь. Солнце он встретил, сидя на лафете одной из трех оставшихся в батарее пушек. У ног лежал небольшой мешок, собранный еще затемно. Иван почти все пожитки оставил своим канонирам: рассудил, что путь будет долгим, трудным – нельзя перегружать ни коня, ни себя. Дай бог донести голову целой. Меч Иван повязал у пояса, туда же, за пояс, сунул пистолет, отобранный у англичанина.
С солнцем просыпался лагерь. В шум хриплых со сна голосов солдат и плеск воды влетел сухим треском случайный выстрел. В той стороне с криком поднялись вороны, но, покружившись с минуту, снова опустились на ветви – вороны привыкли к выстрелам, разжирели на падали. Лениво бухнула английская пушка…
Аун То пришел не один. За ним солдат тащил переметные сумы. Другой вел в поводу двух коней. Иван еще издали заметил, что кони добрые, манипурские.
– Как поживаешь? – спросил Аун То.
– Спасибо, хорошо, – ответил Иван. Потом добавил: – А груз где?
– Нас ждут за рощей. Чтобы никто в лагере не знал, куда уезжаем. Пусть думают, что в разведку.
Аун То легко вскочил на подведенного солдатом коня, проверил, хорошо ли закреплены сумы. Подождал, пока Иван, плохой кавалерист, приторочит свой мешок и усядется в седле понадежнее.
Через лагерь ехали не спеша. Осматривались. В тени деревьев лежали раненые, некоторые за ночь умерли, отмучились, но монахи, которые ухаживали за увечными и уносили мертвых, еще не проснулись.
Ночью поражение казалось не таким окончательным. Днем стало видно, что армия перестала существовать. Единственное, что могло спасти ее остатки, – немедленное отступление, пока англичане не собрались с силами, чтобы преследовать противника.
Спали кто где свалился после боя. Перемешались полки, отряды, тут же бродили оседланные кони, и непонятно было, то ли их хозяева погибли, то ли спят, позабыв обо всем.
Издыхал боевой слон. Он возил по земле окровавленным хоботом, и погонщик его, тоже окровавленный и грязный, плакал, гладя слона по голове, будто хотел утешить.
Миновали маленькую группу часовых, и Иван даже удивился, увидев их здесь. Странно было видеть бодрствующих в этом кошмарном сонном царстве.
Еще два солдата стояли у палатки генерала.
– До свидания, ваше превосходительство, – сказал Иван негромко по-русски. – Даст бог, свидимся.
Но сам не верил, что увидит когда-нибудь Бандулу.
Худенькая фигурка Роджерса поднялась из травы. Переводчик спал на земле, подложив под себя старый плащ.
– Доброе утро, господин Иван, – сказал он. – Доброе утро, Бо Аун То. Неужели вам тоже не спится?
– Доброе утро, Роджерс.
– Куда собрались?… Если не секрет.
– На разведку, – поспешил ответить Аун То.
– Какая же может быть разведка, если армия разбита?
В голосе Роджерса слышалась печаль.
Иван, чтобы успокоить человека, сказал попросту, без издевки:
– В случае чего у англичан устроитесь.
– Англичане не ценят предателей, – сказал Аун То и тронул коня.
– Вот это правда, – заторопился Роджерс. – Со мной церемониться не станут. – Он снял очки в погнутой оловянной оправе и принялся тереть большими пальцами стекла.
Снова неподалеку бухнула английская пушка. Англичане не собирались оставлять противника в покое.
– Мы будем отступать? – спросил Роджерс. Он почти бежал, держась за стремя Иванова коня.
– Северную дорогу посмотреть надо, чтобы англичане не обошли.
Больше Иван не оборачивался. Роджерс отстал и вернулся к палатке генерала.
На пригорке их ждали пятеро солдат, окруживших повозку с грузом. Чиновник с удивительно редкой, волоска в три-четыре, бородой протянул Аун То бумагу. Тот подписал ее в знак того, что груз им принят. Потом вся кавалькада – повозка, Иван, Аун То и пятеро солдат – двинулась на север. Бандула не хотел давать большого конвоя. Груз был секретным, и потому даже свои не должны были обращать на него внимания.
6
ПАГОДА ТРЕХ ДУХОВ
Каждый удар подковы о дорогу рождал клуб пыли, которая поднималась в жаркий густой воздух и повисала там. Казалось, повозка плывет по пылевым волнам. Иван повязал голову платком, чтобы не жгло солнце, и платок вскоре порыжел. Лица тоже приняли цвет пыли.
Голодная серая собака с перебитой ногой долго ковыляла рядом со всадниками, – наверно, надеялась, что ее накормят за верность. Потом притомилась, отстала и улеглась в тени у дороги.
Путь лежал по пустынным местам. Деревни казались безлюдными, и квадраты рисовых полей щетинились прошлогодней соломой.
Война была еще близка, и по этой дороге прошло слишком много голодных солдат. Даже горшок на полочке, прибитой к стволу дерева, был пуст и кружка пропала – некому было налить воды для путников.
Иван старался, чтобы не так жарко было, припомнить прохладу вологодской рощи, но видение, такое послушное обычно, сейчас скрывалось за пыльным облаком. Второй день путешествия на север подходил к концу.
– Сегодня где ночуем? – спросил Иван, поравнявшись с пропыленным Аун То.
– Дойдем до деревни Тауншве. Там нас будут ждать.
– Река! – крикнул солдат.
– Все правильно – Иравади. Мы снова вернулись к ней, – сказал Аун То. – Привал. Напьемся, и пускай напьются кони.
– Может, и заночуем здесь? Солнце уже низко, – сказал Иван. – Кони устали.
– Кони устали, – подтвердил солдат, стоявший рядом.
– Знаю, – сказал Аун То. – Но не хочется ночевать здесь. До деревни доберемся засветло.
– Не успеем, – сказал солдат. – Я из этих мест. К сумеркам будем только у пагоды Трех Духов. Это плохое место.
– Все равно поедем. Успеем к деревне.
Солдат оказался прав. Когда дорога привела путников к кустарнику, из-за которого выглядывала вершинка небольшой пагоды, солнце уже спустилось к синим горам на том берегу Иравади. Еще полчаса, и наступят короткие сумерки.
– Ночуем здесь, – сказал Аун То, и, как будто поняв его, кони прибавили шагу, и даже буйволы, запряженные в повозку, приподняли тяжелые рога и потянули сильнее.
Пагода Трех Духов стояла на плоской вершине холмика. Колючие кусты окружали ее со всех сторон, и дорога к ней казалась коридором, прорубленным меж невысоких неровных стен. В сумерках кусты казались темно-синими. Кое-где платформа под пагодой дала трещины, и сквозь них пробились травинки, выгоревшие под солнцем, жесткие и, казалось, мертвые. Сама пагода – конус в два человеческих роста, сложенный из кирпичей и обмазанный штукатуркой, – была давно не белена. Дожди смыли известку и окрасили в белый цвет площадку.
Солдаты разожгли костер, и от его света сразу стало темнее вокруг. Только Иравади, подходившая совсем близко к пагоде, серебрилась под низко висящей луной.
Иван обошел площадку. С трех сторон холм спускался полого, с третьей, дальней от реки, оканчивался обрывом, по краю которого щетинилась полоска кустов. Было уже так темно, что не разберешь, глубокий ли овраг. Но Иван решил, что неглубокий, – другая сторона его, тоже поросшая кустами, была совсем близко.
