Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека (книги бесплатно TXT) 📗
— Я уже хотела бежать за помощью Гурию… то есть… профессору Безродному, — завершила свой рассказ Мила, — когда в доме появились люди. Это оказался Владыка Мстислав и трое следователей.
Во время своего рассказа Мила пару раз бросала взгляд в сторону судей. Ей показалось, что Добролюб слушал ее крайне сосредоточенно и с интересом. Как и Велемир. Зато на лице Мстислава отражалось явное безразличие к тому, что говорила Мила. Он даже не давал себе труда притворяться заинтересованным слушателем.
Вирт, все это время стоявший в нескольких шагах от Милы, когда она закончила, подошел ближе.
— Скажите, госпожа Рудик, вас обучали в школе нетопырьим чарам?
Мила отрицательно покачала головой.
— Нет.
— Вы когда-нибудь видели, как создаются нетопырьи чары?
— Нет.
— Вы когда-нибудь создавали нетопырьи чары самостоятельно?
— Нет.
— То есть вы не способны произвести нетопырью атаку?
— Не знаю, я никогда не пробовала это делать.
Этот обмен вопросами и ответами тоже был отрепетирован заранее. Мила точно знала, как должна ответить на последний вопрос Вирта. Вирт говорил, их задача продемонстрировать суду, что она не пытается оправдываться, а просто честно отвечает на вопросы.
— Госпожа Рудик, хорошо ли вы помните события полуторагодичной давности, когда вас и еще одного ученика Думгрота похитил Мантик Некропулос?
— Да, я хорошо все помню.
— Правда ли, что Мантик Некропулос пытался убить вас с помощью кристалла Фобоса?
Мила кивнула.
— Да, пытался. Он сказал, что убьет меня моим самым большим страхом.
В рядах публики слабыми очагами вспыхивал тревожный ропот — в памяти троллинбургцев еще свежи были воспоминания об эпидемии страха, которая коснулась всех и каждого. Некоторым тогда пришлось покинуть Троллинбург, остальные опасались, что их может ожидать та же участь.
— А после этого он был намерен убить того юношу, которого похитил вместе с вами? — продолжал Вирт.
— Да, он собирался это сделать.
— Как вам удалось спастись? — мягко спросил Вирт после небольшой паузы.
Мила сделала вдох.
— Я заметила, что один из камней в его перстнях очень сильно отличался от остальных, и предположила, что это может быть замаскированный под морион кристалл Фобоса. — Немного помолчав, она добавила: — Я отсекла ему руку, на которой был этот перстень.
— Это подействовало? Вы перестали испытывать страх?
— Да.
— Значит, вы оказались правы, и это действительно был кристалл Фобоса?
— Да.
Вирт окинул взглядом ряды со зрителями и снова посмотрел на Милу.
— Почему вы сразу не отсекли Некропулосу голову?
По залу пробежала волна то ли удивленного, то ли возмущенного шепота.
— Почему только руку? — перефразировал вопрос Вирт, твердо и холодно игнорируя возмущение публики. — Почему не голову? Он был бы мертв, а вы — свободны.
— Мне даже в голову это не пришло, — ответила Мила. — Я только хотела, чтобы Некропулос перестал мучить меня кристаллом. Еще я хотела сбежать от него. Но я не думала о том, чтобы убить его.
— Вы не думали о том, чтобы убить его, даже когда он хотел убить вас? — Голос Вирта стал звучать жестче.
Мила покачала головой.
— Нет.
Вирт покивал, бросив многозначительный взгляд на судей.
— Госпожа Рудик, это вы совершили нападение на своего учителя Гурия Безродного?
— Нет, — твердо ответила Мила.
— Это вы убили Мантика Некропулоса?
— Нет.
Вирт едва заметно улыбнулся ей уголками рта.
— Благодарю вас, госпожа Рудик. Защита закончила.
Когда Вирт отходил к их столу, Мила буквально физически ощущала волны расположения, исходящие от зрительских рядов. Они одобряли ее сейчас. Но Мила слишком хорошо успела изучить эту безликую массу — стоит только кому-то, к примеру Обвинению, представить Милу в невыгодном свете — и публика без колебаний будет готова осуждать ее.
— Госпожа Соболь, — раздался сбоку от Милы голос Мстислава, — у вас есть вопросы к обвиняемой?
Злата поднялась со своего места.
— Да, Владыка.
Девушка подошла к Миле и стала в двух шагах от нее. Не больше десяти секунд они холодно и недружелюбно смотрели друг на друга, потом Злата спросила:
— Госпожа Рудик, верно ли, что во время прошлогодних Соревнований Выпускников, на улице Безликих прохожих, вы воспользовались Чарами Бескровных Уз?
— Да. — Мила немного удивилась вопросу Златы, но была вынуждена ответить.
— Вы ведь не проходили этого в школе, верно? — спросила Злата, и тотчас Мила поняла, к чему клонит Обвинитель.
— Нет, не проходила, — стараясь сохранять спокойствие, ответила она.
— И кто же вас научил этому заклинанию? — Злата слегка прищурила глаза.
Мила почувствовала, что ее дыхание участилось. Она нахмурилась, глядя на Злату немигающим взглядом. Красивое лицо девушки казалось ей сейчас совершенно равнодушным, и это равнодушие было недоступно пониманию Милы. Злате ведь нравился Гарик, кажется, она даже была влюблена в него. Как же она могла так расчетливо сейчас использовать его имя всего лишь для того, чтобы склонить на свою сторону мнение судей и публики?!
Однако как бы это ни было тяжело, Мила не могла оставить вопрос без ответа.
— Гарик, — сказала она. — Мой напарник по Соревнованиям.
На лице Златы промелькнула удовлетворенная улыбка.
— Значит, вы не всегда используете только те заклинания, которым вас обучают в школе?
— Нет, — глухо ответила Мила, красочно рисуя в своем воображении сцену, где на голову Злате упало бы ведро помоев и стерло бы с ее лица это довольную улыбочку.
— Выходит, что, — Злата с невинным видом развела руками, — в теории вы могли бы освоить нетопырьи чары самостоятельно и использовать их, не так ли?
— Могла бы, но…
— Госпожа Рудик, — не дав Миле закончить, громко произнесла Злата, — отвечая на вопросы Защитника, вы сказали, что даже не помышляли о том, чтобы убить Мантика Некропулоса, когда от этого зависела ваша жизнь. А что, если бы дело касалось не вас, а кого-то другого?
Мила нахмурилась и после короткой паузы сказала:
— Я не понимаю вопроса.
Злата улыбнулась, фальшиво изображая благожелательность.
— Я спрошу иначе. Скажите, госпожа Рудик, чью жизнь вы оценили бы выше: свою или, к примеру, молодого человека, который был вашим другом, — Гарика?
Дыхание в горле Милы стало сухим и царапающим. Она понимала, что сейчас делает Злата, но почему-то это было ей безразлично. Зато по неясной причине ее задевало за живое, что девушка, когда-то влюбленная в Гарика, оказалась бесчувственной гадиной.
— Госпожа Рудик, — повторила Злата, — так чья жизнь была бы для вас важнее — ваша или вашего друга?
— Гарика, — равнодушным голосом ответила Мила. — Его жизнь была бы важнее, чем моя.
Злата посмотрела на Милу с легким прищуром и задумчиво хмыкнула.
— Вы не смогли убить, когда дело касалось вашей жизни, — произнесла она, — но смогли бы вы убить, если бы это касалось жизни вашего друга?
Мила не отвечала. Перед глазами снова стоял ужасающе реальный образ: бассейн фонтана, вода из него бьет столбом вверх, застывая льдом, а внутри ледяной глыбы… Гарик… Если бы она тогда смогла убить Многолика — она бы убила его, чтобы спасти Гарика.
— Госпожа Рудик?
— Да, — холодно ответила Мила, посмотрев Злате прямо в глаза. — Смогла бы.
Она не знала, каким сейчас был ее взгляд, но Злата вдруг перестала улыбаться и, несмотря на то что в этот раз последнее слово осталось за ней, не выглядела довольной. И что больше всего удивило Милу — лицо Златы отчетливо выражало… досаду.
Мила не решилась посмотреть на судей. Она опасалась увидеть на лице Добролюба, или даже Велемира, осуждение.
— Спасибо, у Обвинения больше нет вопросов, — не сумев скрыть свои чувства даже в интонации, сказала Злата, отходя от Милы.
Она вернулась за свой стол, а Мила продолжала сидеть, внезапно почувствовав растерянность и не зная, что ей делать дальше.
