Подорожный страж (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— Брешет он всё, — заявил вдруг молчавший до того Щепля, громко цыкнув зубом. — Рази ж энто демон? Рази ж таковские демоны бывают? Весич он, у меня на них глаз верный. Стянул чего-нито у магов, вот они его и ловят. А брешет, что демон.
Заглада захихикала. Вякса сначала смешался, потом сказал:
— А маги баяли, что он демон. Магам брехать не с руки.
— Он им тоже сбрехал, — уверенно заявил Щепля. — У него лицо шибко брехливое. У меня на лица глаз верный.
Стёпке стало смешно, и он тоже засмеялся.
— А хотите, я вам покажу, что я настоящий демон? — предложил он.
— Покажи! — сразу согласился Збугнята.
Вякса даже застонал от предвкушения небывалого зрелища.
— Я щас, — Стёпка метнулся вдоль забора, взлетел на чердак, подхватил кристалл, думал взять и нож, но решил, что для первого раза хватит и одной магической вещицы.
— Чевой-то? — спросил Вякса, задыхаясь от восторга, когда вернувшийся Стёпка выставил на всеобщее обозрение преображённую линзу.
— Это магический кристалл. Сквозь него можно увидеть, как выглядит заколдованный человек на самом деле. Или как выглядит демон, на которого все думают, что он весич. Смотрите.
Он поднёс кристалл к своей растопыренной ладони. Первым посмотрел Збугнята. Он сначала ничего не увидел, но Стёпка чуть отодвинул кристалл от руки, и вурдалак вздрогнул, потом шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.
Вякса нетерпеливо отпихнул его, уставился жадно, долго разглядывал, у него даже мурашки на щеках выступили.
— И мине! И мине поглядеть! — звонко выкрикнула Заглада, чудом не чебурахнувшись с приступки. Её Стёпкины виртуальные когти здорово напугали, она взвизгнула и испуганно заглянула под кристалл, убедиться, что на самом деле рука у Стёпки вполне нормальная.
Щепля недоверчиво приблизился, недоверчиво склонился и долго недоверчиво разглядывал руку, то приближая глаза к кристаллу, то отдаляя. Потом важно кивнул и сказал:
— Истинный демон. Я вам говорю. У меня на демонов глаз верный.
Тут уж расхохотались все. Даже ничего не понявшая Заглада.
— Слышь, Стеслав, а мне Гугнила надысь баял, что Старуху в Проторе будто бы видали. Будто бы она весскую заставу на дух раскидала и десятника копьём пропорола.
— Брешут, ґ сказал Стёпка. — Никого она не раскидывала. И десятника не трогала. Весичи на заставе хотели её остановить — и не сумели. Она же колдунья. Я вам говорю. У меня на колдуний глаз верный.
— Ты видал! — Збугнята аж присел. — Ты её видал!?
— Я её в лесу встретил. Перепугался до смерти. Старуха же. Мне о ней такого нарассказывали ґ думал всё, демон, смерть твоя пришла. А она… В общем, нормальная Старуха она оказалась. Она же наша, таёжная. Весичей шибко не любит. Посадила меня в седло перед собой и повезла в Протору. А там маги засаду устроили. Так она на них даже не посмотрела. Проехала себе, они и не пикнули. Вмиг довезла, как по воздуху, я даже не понял ничего. Раз — и уже здесь. А когда в Протору приехали, она меня высадила и в небе растворилась.
— Как так створилась?
— На небо улетела. Она заколдованная была каким-то колдуном. Охраняла его пещеру. А я помог ей расколдоваться. Так что больше нет в тайге Старухи. Только конь её остался, ускакал куда-то один. А копьё она бросила. И улетела. Как дым.
Щепля хотел было уже сказать, что и это брехня, но вдруг вспомнил что-то и спросил, замирая:
— У неё конь был? Не гнедой ли?
— Гнедой, — кивнул Стёпка. — А на морде, между глаз белая звёздочка. И седло такое — старое очень. Потёртое чуть не до дыр.
Щепля уставился на него широко открытыми глазами:
— Воеводин дружник, что у нас на постое, мамке сказывал, как нынче мимо переправы конь под седлом гнедой проскакал, прямо по воде аки посуху. Его на берегу словить хотели, да он не дался. Звёздочка у него точно была. Так и ускакал за Вязин островок. По реке. А дружиннику брехать не с руки.
Все очень долго и торжественно молчали, пожирая Стёпку округлившимися от сладкого ужаса глазами.
— А одёжка твоя почто мертвячьим духом пропиталась? — спросил чуть ли не шёпотом Збугнята, готовый, видимо, услышать самое жуткое признание в принадлежности демона к миру мёртвых.
— На Братних сопках я в пещеру чародееву случайно забрёл, — пояснил Стёпка. — А там все уже давным-давно умерли. Одни скелеты высохшие в каждой комнате лежат. Вот рубашка со штанами и пропахла.
— Велика ли та пещера?
— А то! Всю вашу корчму разместить можно. Только неуютно там. Факелы ещё светят, а всё равно страшно.
— Откель в Братних сопках пещера сыскалася? — недоверчиво переспросил Щепля. — Охотники об ней давно бы проведали.
Стёпка вздохнул.
— Об ней даже гномлины проведать не сумели. Там тропинка зачарованная, что не каждому видна. Я по ней прошёл, а они не сумели. Не показалась она им. И пещеру тоже не просто найти. Укрыта пещера от чужих глаз.
— А ты как нашёл?
— Случайно. Я же демон или кто?
— Чевой-то много ты нам тут загадок навертел, — протянул Щепля. Он, видимо, никак не мог до конца поверить в то, что Стёпка не обычный отрок. — И туды тебя, и сюды тебя. Ещё наплети, что в дружине с оримагами бился, вот тогда мы тебе сразу поверим.
После таких слов удержаться было никак невозможно, и Стёпка принялся рассказывать пацанам о бое с оркимагом, о том, как стрелял в него Смакла, как растворился оркимаг, когда лишился меча, о том, как бился дядка Неусвистайло с немороками. И о жутком подколодезном змее, и о том, как Усмарь не мог с ним совладать, и про обрушившийся колодец, и про то, как пришлось от весичей тайком уходить и как на стоянку Людоеда наткнулись…
— Верно ли? — привстал Збугнята. — По ту сторону сопок стоянка его была? А я слыхал, что мужики таёжные Людоеда недалече от Проторы выследили.
— Точно, выследили, — подтвердил всезнающий Щепля. — Шуршила ещё вчерась повёл проторских охотников в тайгу, на излов. Ох и лютый злыдень. Недавно объявился, а сколько народу сгубил — страсть!
— Мы его лежбище видели, — сказал Стёпка и вновь содрогнулся, вспомнив неаппетитные подробности. — Собрались заночевать, место нашли, там кострище оставалось, пошуровали в нём, а в золе голова лежит недожаренная. И руки-ноги обглоданные под деревом валяются.
Заглада ойкнула, Щепля побледнел, Вякса облизал пересохшие губы.
— Сильно спужались? — спросил Збугнята.
— Ого! — не стал врать Стёпка. — Так дёрнули, полночи в гору бежали один быстрее другого.
— Говорят, что из себя он махонький, волосьями светленький, зато прожорливый ужасть, — хриплым шёпотом пояснял Щепля, оглядываясь так, словно Людоед уже подкрался и вот-вот набросится из бурьянов. — Жрёт и жрёт в три глотки. И всё ему мало. И глаза в теми светятся. И вроде бы ненашенский он, вроде бы приблудный откудатово Людоед.
И тут Стёпку что-то кольнуло в сердце, какая-то смутная нехорошая догадка, но он не успел её сразу додумать и от неё осталась в душе лёгкая саднящая царапина. И потом, уже поздно вечером, когда они, вволю наболтавшись и наевшись до отвала свежих лепешёк с медом, улеглись спать, когда Вякса и Збугнята уже сопели рядом в четыре дырочки, а во дворе корчмы шумно полуночничали приехавшие вурдалаки, Стёпка вспомнил о своей догадке, и додумал её до конца, и стало ему так нехорошо, что хоть вешайся. Он даже застонал сквозь сжатые зубы. Нет, не может быть, не может быть, так не бывает! Но что-то твердило ему упрямо: так бывает, так оно и есть, ты правильно догадался, странно, что раньше тебе это в голову не пришло, просто ты ещё не знал, что тебе Старуха скажет, а то бы… С этим он и уснул, и снились ему раскиданные по всей тайге обгоревшие головы и облизывающийся Людоед с таким знакомым лицом и такими знакомыми на этом лице конопушками.
Глава пятнадцатая, в которой демон сражается с весичами
Впереди, раздвигая лопухи и поминутно оглядываясь, шёл Вякса. Гоблин был чрезвычайно горд оказанным ему доверием и вовсю старался изображать из себя бывалого проводника, которому в Проторе известны все закоулки и тайные заогородные проходы. Стёпка шёл следом за ним и отчаянно зевал. Выспаться ему опять не дали. Замыкал шествие Збугнята. Он тащил Стёпкину котомку и узелок со Стёпкиной одеждой. Сам Степан был одет в широкие холщовые штаны, подпоясанные верёвкой, просторную рубаху до колен, застиранную до белизны, с заплатами на локтях и с воротом без пуговиц до пупа, так что пришлось подпоясываться поверх обрывком верёвки. Лицо надёжно скрывала широкополая войлочная шляпа с уныло обвисшими полями. В общем, он в этом наряде был похож на огородное пугало. Хорошо хоть, кроссовки на ногах были свои, потому что они всё ещё успешно притворялись сапогами. Их только пришлось пылью присыпать, чтобы они не выглядели слишком новыми и чересчур справными для такого оборванца.
