Приключения Алисы. Том 3. Миллион приключений - Булычев Кир (читать книги без сокращений .TXT) 📗

— Наверное, тоже заблудилась, — сказал Пашка.

— Я покажу, — сказал Рын.

Он повел гостей внутрь низкой пещеры, где остановился перед гладкой стенкой, на которой было много рисунков мелом.

— Смотри, — сказал Рын.

На стене был портрет женщины с длинными белыми волосами. Портрет этот был приблизительный, как будто его рисовал пятилетний ребенок. Так что угадать, кто нарисован, было невозможно.

— Смотри! — Пашка бегал вдоль стены и рассматривал рисунки. — Это мамонт! А это саблезубый тигр! Они здесь водятся?

— Совсем мало осталось, — сказал Рын. — Кус-кус нет. Даль ходи.

— Наверное, когда неандертальцы скрывались здесь от древних охотников, — сказала Алиса, — то и животные тех времен тоже стали прятаться в пещерах.

— Он кус-кус что? — спросила Алиса, показывая на мамонта.

Молодая женщина, что несла факел, нагнулась и подняла с пола белесую тряпку.

Алиса увидела, что это белый лишайник. Значит, здесь есть подземные растения, которые никогда не видели света.

— Рын — кус-кус нет, — сказал охотник, и это значило, что лишайники не годятся людям в пищу.

— Ого! — воскликнул Пашка. — Что мы видим!

На стене был изображен настоящий дракон, вокруг которого, словно для масштаба, были нарисованы маленькие человечки с копьями.

— Драка, — сказал Рын. — Много кус-кус, но бух!

И Алисе стало ясно, что в таком драконе много мяса и он — желанная добыча для неандертальцев, но, к сожалению, охота на него очень опасна и многие погибают во время нее. И чтобы Алиса в этом не сомневалась, Рын показал на лежащего у ног дракона человечка.

— Амба! — сказал он.

Пашка, не отрываясь, глядел на дракона, и Алиса поняла, что теперь Пашка не поедет обратно до тех пор, пока не отыщет и не поразит в честном бою подземное чудовище.

— Учти, — сказала Алиса, — если драконы здесь и сохранились, то их нужно немедленно занести в Красную книгу и охранять как зеницу ока.

— Ладно, — согласился Пашка. — Одного мы с тобой поразим, а остальных будем охранять как зеницу ока.

— А кто рисовал все это? — спросила Алиса.

— Рын! — Охотник ударил себя кулаком в грудь, и звук получился такой гулкий, что по пещере раскатилось эхо.

Женщина подняла с пола кусок мела, Рын жестом велел Алисе встать к стене, прижавшись спиной, и быстро обвел ее мелом, потом велел отойти и показал на Алисин силуэт на стене, очень гордый своим мастерством.

— Так каждый может, — сказал Пашка, — тоже мне художник!

Но этим работа Рына не закончилась. Поглядев на Алису, он вернулся к своему рисунку и нарисовал два кружка на месте глаз, потом вертикальную полоску — нос и горизонтальную — рот. Затем подошла очередь волос — их он нарисовал прямыми линиями, и теперь Алиса стала точной копией той женщины, что была нарисована раньше. Сходство поразило и самого художника.

— Ах! — воскликнул он.

А женщину, которая держала факел, больше всего потрясло мастерство художника. Жестами и междометиями она уверяла, что сходство портрета с Алисой — потрясающее. И она так громко восторгалась, что сбежалось все племя. И, конечно же, все были потрясены талантом Рына.

Тут Пашка не выдержал. Он отобрал у Рына кусок мела и заявил:

— Хоть в школе по рисованию у меня всего четверка и художником я становиться не намерен, но я обязан показать, что умеет делать обыкновенный талантливый школьник двадцать первого века.

Он велел молодой женщине с факелом встать у стены и принялся рисовать ее портрет. Портрет был не очень удачным, но, разумеется, куда ближе к действительности, чем работа Рына. Алиса предпочла бы, чтобы Пашка не демонстрировал свои таланты, но останавливать его — это значит еще более укрепить в упрямстве. Так что она терпела и ждала, чем это кончится.

Все племя глазело на Пашку. Принесли еще факелов, чтобы приезжему художнику было сподручнее. Пашка увлекся, очень натурально изобразил шерсть, скошенный лоб, маленькие глазки и даже шкуру, в которую женщина была закутана.

Минут двадцать он трудился. Потом отошел на два шага, склонив голову, обозрел свой труд и сказал:

— Готово. Принимайте работу.

Охотники вежливо смотрели на стену, потом хромой охотник сказал:

— Шкура похожа.

Охотники разошлись, а женщина поглядела на свое изображение и вдруг заплакала.

Ее подруга обняла натурщицу и повела прочь.

Алиса и Пашка остались одни.

— Ничего не понимаю, — рассердился Пашка. — Я же старался. Неужели моя картина хуже, чем эти детские каракули?

— Не знаю, — сказала Алиса. — Может быть, они не привыкли к таким рисункам.

— Да, — утешил себя Пашка, — им еще расти и расти, пока они поймут искусство.

Они вернулись к костру. Охотники подвинулись, освобождая им место. Пока жарилась медвежатина, молодые женщины спели гостям песню, а воины сплясали боевой танец, в котором они очень понятно изобразили, как охотятся на мамонта.

— Рын, — спросила Алиса, — а почему Пашкина картина вам не понравилась?

Рын ответил, что понравилась, но видно было, что говорит он это только из вежливости.

Алиса пристала: говори правду. И Рын, вздохнув, объяснил, что Пашка, к сожалению, не понимает искусства. Искусство должно показывать не то, что видишь, а то, что хочешь увидеть. Если ты рисуешь картину охоты, то зверь должен быть побежден. Если ты рисуешь человека, то человек должен быть красивым. Вот Алису Рын нарисовал красивой, а Пашка нарисовал Кы-ну очень некрасивой, он показал, что у нее на теле волосы, что у нее маленькие глазки и низкий лоб, но это же не искусство!

Может быть, Алиса не все тонкости речи Рына поняла, но главное было ясно: не быть здесь Пашке великим художником.

Охотники спрашивали Алису, как там, наверху, как охота, есть ли мамонты? И когда Алиса пыталась объяснить, что там уже совсем другая жизнь, что безволосые люди на мамонтов не охотятся, ее не понимали.

— А чего бы вам не вернуться наверх? — спросила Алиса. — Вас там никто не обидит.

— Обидят, — ответил Рын уверенно.

— Можно послать кого-то из вас, пускай поглядит.

— Нет, — ответил Рын. — Мы знаем. Безволосые охотятся на нас и очень мучают.

После обеда Алиса спросила:

— Пашка, а где фотография брата Гарольда? Нужно ее показать неандертальцам, может, они его видели.

— Правильная мысль, — сказал Пашка. — Я как раз собирался сходить на лодку и принести фотографию.

— И заодно принеси оттуда чего-нибудь вкусненького для наших хозяев.

— И об этом я тоже подумал, — сказал Пашка.

Он включил фонарь и пошел к лодке. Никто его не останавливал — нужно человеку куда-то сходить, его воля.

— И куда вы дальше? — спросил Рын.

— Вниз, — сказала Алиса. — У нас там дело.

— Нет, — сказал Рын. — Вниз нельзя. Внизу плохо. Внизу вас обидят.

— Но что там такое?

— Там царство Четырехглазого!

При этом имени все вокруг костра начали водить ладонями у лица — видно, отгоняли злого духа. Женщины завывали, дети плакали, а мужчины били копьями в пол и угрожающе рычали.

— Чем он опасен? — спросила Алиса. — Он дракон?

— Он хуже дракона. Дракона мы кус-кус, а Четырехглазый нас кус-кус.

— Людоед?

— Много наших людей погибло навсегда, попав в его царство, — объяснил Рын.

Тут вернулся Пашка с целой коробкой спелых яблок.

Неандертальцы сначала не хотели их есть, боялись, но потом, видя, как Пашка хрустит яблоком, последовали его примеру.

Ну и радость началась!

Алиса следила, чтобы и маленьким досталось, и старикам, которые выползли откуда-то из пещер. К счастью, Семен Иванович не пожалел яблок и всем хватило.

— Вот это вы будете есть каждый день, если подниметесь наверх, — сказала Алиса, которой очень хотелось, чтобы неандертальцы вернулись на поверхность.

— Но мы не знаем туда пути — давно уже обвалились все пещеры и забыты ходы, — сказал Рын.

— И не мечтай, обойдемся без этих красных шаров, — сказал хромой охотник. — Там безволосые. Там друзья Четырехглазого.