Старик Хоттабыч (илл. Ротова) - Лагин Лазарь Иосифович (е книги .TXT) 📗
Волька согласился: они уселись на бульваре в холодке, под сенью старой липы.
Битых три с половиной часа рассказывал Хоттабыч эту действительно весьма занимательную историю и закончил её коварными словами: «Но ещё удивительней повесть о медном верблюде с серебряным горбом». И тут же, не переводя дыхания, принялся излагать её, пока не дошёл до слов: «Тогда иноземец взял уголёк из жаровни и нарисовал им на стене очертания верблюда, и верблюд тот взмахнул хвостом, качнул головой и сошёл со стены на дорожные камни…»
Здесь он остановился, чтобы насладиться впечатлением, которое рассказ об оживлении рисунка произведёт на его юного слушателя. Но Хоттабыча ждало разочарование: Волька достаточно насмотрелся в жизни мультипликационных фильмов. Зато слова Хоттабыча навели его на интересную мысль.
— Знаешь что, — сказал он, — давай сходим в кино. А историю ты мне после доскажешь, после кино.
— Твои слова для меня закон, о Волька ибн Алёша, — смиренно отвечал старик. — Но скажи мне, сделай милость, что ты подразумеваешь под этим непонятным словом «кино»? Не баня ли это? Или, может быть, так у вас называется базар, где можно погулять и побеседовать со своими друзьями и знакомыми?
— Ну и ну! — поразился Волька. — Любой ребёнок знает, что такое кино. Кино — это… — Тут он неопределённо поводил в воздухе рукой и добавил: — Ну, в общем, придём — увидишь.
Над кассой кинотеатра «Сатурн» висел плакат: «Детям до шестнадцати лет вход на вечерние сеансы воспрещён».
— Что с тобой, о красивейший из красавцев? — всполошился Хоттабыч, заметив, что Волька снова помрачнел.
— А то со мной, что мы опоздали на дневные сеансы! Уже пускают только с шестнадцати лет… Прямо не знаю, что делать… Домой идти не хочется…
— Ты не пойдёшь домой! — вскричал Хоттабыч. — Не пройдёт и двух мгновений, как нас пропустят, и мы пройдём, окружённые уважением, которого ты заслуживаешь своими поистине бесчисленными способностями!.. Только гляну, какие листочки показывают посетители той суровой женщине, что стоит у входа в любезное твоему сердцу кино…
«Старый хвастунишка!» — раздражённо подумал Волька. И вдруг он обнаружил в правом кулаке два билета.
— Ну, идём! — сказал Хоттабыч, которого буквально распирало от счастья. — Идём, теперь-то они тебя пропустят.
— Ты уверен?
— Так же, как в том, что тебя ожидает великое будущее!
Он подтолкнул Вольку к зеркалу, висевшему неподалёку. Из зеркала на Вольку, оторопело разинув рот, смотрел мальчик с роскошной русой бородой на пышущем здоровьем веснушчатом лице.
VI. Необыкновенное происшествие в кино
Торжествующий Хоттабыч поволок Вольку по лестнице на второй этаж, в фойе.
Около самого входа в зрительный зал томился Женя Богорад, предмет всеобщей зависти учеников шестого класса «Б». Этот баловень судьбы приходился родным племянником старшему администратору кинотеатра «Сатурн», поэтому его пропускали на вечерние сеансы. Ему бы по этому случаю жить да радоваться, а он, представьте себе, невыносимо страдал. Он страдал от одиночества. Ему до зарезу нужен был собеседник, с которым он мог бы обсудить поразительное поведение Вольки Костылькова на сегодняшних экзаменах по географии. И, как назло, — ни одного знакомого!
Тогда он решил сойти вниз. Авось там кого-нибудь пошлёт ему судьба. На лестничной площадке его чуть не сшиб с ног старик в канотье и расшитых сафьяновых туфлях, который тащил за руку — кого бы выдумали? — самого Вольку Костылькова! Волька почему-то прикрывал лицо обеими руками.
— Волька! — обрадовался Богорад. — Костыльков!..
Но, в отличии от Жени, Волька, очевидно, ничуть не обрадовался этой встрече. Больше того: он сделал вид, будто не узнал своего лучшего приятеля, и метнулся в самую гущу толпы, слушавшей оркестр.
— Ну и не надо! — обиделся Женя и пошёл в буфет выпить стаканчик ситро.
Поэтому он не видел, как вокруг странного старичка и Вольки начал толпиться народ. Когда же он сам попытался протолкаться туда, куда, по неизвестной для него причине, устремилось столько любопытных, его приятеля окружала плотная и всё растущая толпа. Громыхая откидными сиденьями, люди покидали кресла перед эстрадой, Вскоре оркестр играл уже перед пустыми креслами.
— Что случилось? — тщетно спрашивал Женя, отчаянно орудуя руками. — Если несчастный случай, так я могу отсюда по телефону позвонить… У меня здесь дядя — старший администратор… В чём дело?..
Но никто толком не знал, в чём дело. И так как почти никому ничего не было видно и все интересовались, что же там такое происходит, внутри тесного человеческого кольца, и все друг друга расспрашивали и обижались, не получая вразумительного ответа, то толпа вскоре так разгалделась, что даже стала заглушать звук оркестра, хотя все музыканты старались по этому случаю играть как можно громче.
Тогда на шум прибежал Женин дядя, взгромоздился на стул и крикнул:
— Пожалуйста, разойдитесь, граждане!.. Что вы, бородатого ребёнка не видели, что ли?
Лишь только эти слова донеслись до буфета, все бросили пить чай и прохладительные напитки и кинулись смотреть на бородатого ребёнка.
— Волька! — заорал на всё фойе Женя, отчаявшись пробиться внутрь заветного кольца. — Я ничего не вижу!.. А ты видишь?.. Он здорово бородатый?..
— Ой, батюшки! — чуть не взвыл от тоски злополучный Волька. — Только и не хватало, чтобы он…
— Несчастный мальчик! — сочувственно завздыхали окружающие его любопытные. — Такое уродство!.. Неужели медицина бессильна помочь?..
Сначала Хоттабыч неправильно расценивал внимание, которое уделяли его юному другу. Ему поначалу показалось, что люди сгрудились, чтобы выразить своё уважение Вольке. Потом это его начало сердить.
— Разойдитесь, почтеннейшие! — рявкнул он, перекрывая и гул толпы и звуки оркестра. — Разойдитесь, или я сотворю с вами нечто страшное!..
Какая-то школьница с перепугу ударилась в слёзы. Но взрослых Хоттабыч только рассмешил.
Ну, в самом деле, чего страшного можно было ожидать от этого забавного старичка в нелепых розовых туфлях? Стоит только ткнуть его покрепче пальцем, и он рассыплется.
Нет, никто не принял всерьёз угрозу Хоттабыча. А старик привык, чтобы его слова приводили людей в трепет. Сейчас он уже был оскорблён и за Вольку и за себя и всё больше и больше наливался яростью. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы в эту самую минуту не прозвенел звонок. Распахнулись двери зрительного зала, и все пошли занимать свои места. Женя хотел было воспользоваться этим и хоть одним глазком глянуть на небывалое чудо. Но та же самая толпа, которая раньше мешала ему пробиться, сейчас стиснула его со всех сторон и, помимо его воли, потащила с собой зрительный зал.
Едва он успел добежать до первого ряда и усесться, как свет погас.
— Фу! — облегчённо вздохнул Женя. — Чуть не опоздал. А бородатого мальчика я ещё перехвачу, когда кончится сеанс…
Тем не менее он всё же взволнованно ёрзал на стуле, пытаясь разглядеть где-то позади себя это поразительное чудо природы.
— Мальчик, брось елозить!.. Мешаешь! — рассердился его сосед справа. — Сиди спокойно!
Но, к великому его удивлению, беспокойного мальчика уже рядом с ним не оказалось.
«Пересел! — с завистью подумал недавний Женин сосед. — Конечно, мало радости сидеть в первом ряду. Одна порча глаз… Мальчишке что? Пересел на чужое место. В крайнем случае, прогонят, так мальчику не стыдно…»
Последними, когда в зрительном зале было уже темно, покинули фойе Волька с Хоттабычем.
По правде говоря, Волька сначала так расстроился, что решил уйти из кино, не посмотрев картины. Но тут взмолился Хоттабыч.
— Если тебе столь неугодна борода, которой я тебя украсил в твоих же интересах, то я тебя освобожу от неё, лишь только мы усядемся на наши места. Это мне ничего не стоит. Пойдём же туда, куда пошли все остальные, ибо мне не терпится узнать, что такое кино. Сколь прекрасно оно должно быть, если даже умудрённые опытом мужи посещают его в столь изнурительный летний зной!
