Пропавшие в Стране Страха - Слаповский Алексей Иванович (читать хорошую книгу txt) 📗
Эпилог
Всех людей, вышедших из Страны Страха, подлечив, вернули к нормальной жизни. Страхолюбов отправили в антитеррористические военные соединения, бояне стали опять примерными работниками и членами семей, если они у них были, причем умные врачи объяснили им, что БОязнь НЕ успеть, не сделать, не соответствовать и т. п. – дело не такое уж плохое, если в меру. Не надо из-за этого нервничать, вот что главное. Как ни спеши, быстрее самого себя жизнь не проживешь. Математически доказано: если кто прожил на земле 70 лет, то именно столько он и прожил – не 50 и не 90, а ровно 70, минута в минуту. Бывают фантастические случаи: человек пропадает в одном месте тридцатилетним, а оказывается через минуту в другом – сорокалетним. Но это именно фантастика, а мы имеем в виду только реальные вещи.
Страхова, конечно же, засадили в психушку. Там с ним было много хлопот – он постоянно путался, считая себя то генералом, то профессором, а соединиться, как бывало прежде, уже не мог. Но дело понемногу идет на поправку: опытный психиатр Кукушкин договорился с ним, что по понедельникам Страхов будет генералом, по вторникам профессором, по средам опять генералом – и т. п. А в воскресенье у него выходной, поэтому он не генерал и не профессор, а просто человек, читает книги, смотрит телевизор, общается с соседями по палате, с другими пациентами клиники, с персоналом, и все в этот день не нарадуются на него: милейший, интеллигентнейший, добрейший человек, только очень робкий. «Ах, коллега, коллега, вам бы всегда так, – с улыбкой говорит ему Кукушкин. – Вы же сами знаете: самое страшное – это то, что человек о себе придумывает!» И Страхов соглашается, но в понедельник просыпается опять генералом, начинает командовать, кричать, распоряжаться и грозить расстрелом или тюрьмой.
Страбыты и страбынеты вернулись в свои школы. Они отличаются от многих своей ненавязчивой независимостью. Одноклассники считают их странноватыми. Например: начнет кто-то дразнить бывшего страбыта или страбынета, что у него телефон не крутой, одежда не прикольная, что он разговаривает не так, как принято в этой школе, начнет хихикать, обзывать, цепляться, а бывший страбыт или страбынет вместо того, чтобы обидеться, задраться или срочно исправить ошибки, чтобы стать таким, как все, или не таким, как все (в зависимости от понимания этого понятия), спокойно смотрит, улыбается и спрашивает:
– Ну и что?
– Как «ну и что»? Это же отстой! – кричит задирающийся.
– Ну и что? – повторяет бывший узник подземелья страха.
– Да с тобой и дружить-то никто не будет! – убежденно вопит задира.
– Ну и что?
И странное дело: сам же наскакивающий вдруг чувствует, что он первый хочет дружить с таким интересным человеком – которого ничем не прошибешь и который ориентируется не на других, а сам на себя и на рассуждения здравого смысла, которые, как известно, для всех общие.
Самое удивительное произошло с Людофобом: как только ему объяснили, что он на самом деле не боится людей, а ему это только кажется, он ударился в другую крайность: начал любить всех людей подряд, не разбирая, кто хороший, а кто плохой. И некоторые жулики пытались этим воспользоваться, один, например, напросился в гости, и, пока Людофоб готовил для него на кухне ужин, украл все, что было ценного, и уже собирался выйти, тут Людофоб его и застукал.
– Чего это вы? – спросил он, улыбаясь.
– А того, – злобно ответил жулик. – Обокрал я тебя! И только попробуй останови, прирежу!
– Да не собираюсь я вас останавливать. Только как же вы пойдете – не поужинав?
И жулик повел себя странно: бросил все украденное и ушел с проклятьями, крича, что если все станут такими идиотами, то ограбить никого будет невозможно.
Вик и Ник, конечно же, получили нагоняй за то, что полезли в какое-то подземелье. Но нагоняй не свирепый, очень уж Олег и Настя были рады, что дети остались живы и здоровы.
Вик некоторое время созванивался с Танькой. Они даже встретились один раз, но Вик почему-то почувствовал себя неловко, не знал, о чем говорить.
Тогда он позвонил Аньке, она тоже оставила ему номер своего телефона. И тоже встретился с нею, но заметил, что тут, на поверхности, в обычной жизни, она кажется намного старше. Ему стало еще более неловко, чем с Танькой.
И он решил, что не надо торопиться, это еще не любовь, а так, неизвестно что. Всему свое время.
