Выстрел с монитора (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (онлайн книга без .TXT) 📗

— Это Цезарь, — сказал Корнелий. — Цезарь, это… дядя Рибалтер. Славный дядя, только излишне легкомысленный. К тому же сейчас он слегка расстроен. Ему не хочется помирать… Что, не хочется помирать, Рибалтер?

Тот откликнулся без обиды:

— Как тебе сказать… Конечно! Хотя… как вспомнишь, так и пожалеть–то нечего. Вот если бы все сначала…

— Ну, ты не вешай нос, старина, — усмехнулся.Корнелий. — У тебя же есть Шанс…

— Один из миллиона… Что ж, смейся, ты имеешь право. Ты через это через все прошел, а у меня все еще впереди.

— У нас много чего впереди, — сказал Корнелий. И увидел в поблекших глазах Рибалтера удивление. И капельку надежды. — Иди, иди. Покорми мальчика…

Оставшись один, Корнелий сел к панели. Она занимала правую часть плоской стены у двери. Тронул носком башмака педаль включения. Капус ожил, замерцал, в двух экранах открылась темно–серая глубина. По засветившемуся кругу сенсорного приемника сигналов пробежала цепочка нервных огоньков.

— Ну, чего надо? — с хрипотцой спросил Капур динамиком слева. Машина знала себе цену и вела себя фамильярно. Тем более что Рибалтеру это нравилось.

— Капус, дружище, это я, Корнелий. Ты меня помнишь?

— Я помню Корнелия… Но я не слышу индекса.

— Ты посмотри на меня… — Корнелий поднял лицо к линзе визуальной связи.

— Лицо похоже на физиономию Корнелия, только худое… Но где индекс?

— Индекс у меня исчез.

— Даже паршивые ржавые калькуляторы знают, что такого не бывает.

— Так не бывало, Капус. А теперь случилось.

— Не верю.

— Ну… вот тебе моя дактилоскопия! — Корнелий положил правую ладонь на сенсорный круг. — Читай. Чья это рука?

— Да… Вы действительно Корнелий… Чудеса.

— Бывают чудеса и похлеще… Не говори мне «вы», мы же старые знакомые.

— Хорошо. Чего ты хочешь? Просто поболтать со старым Капусом?

— Не просто, дружище. Ты мне поможешь решить одну задачку… Но прежде всего: ты не на контроле у службы безопасности?

— Я? С какой стати?

— У старины Рибалтера неприятности, за ним следят. Ну и тебя могут подключить к системе наблюдения.

— Н–нет… Я бы почувствовал. Ц не дырявая жестянка вроде «Альфы» или «Сириуса», у меня дублирующие нейронные схемы плюс независимый блок эмоций…

— Эмоции пока оставим, дружище… Что ты знаешь о Лебене? Городок такой…

— Абсолютно ничего не знаю. Связаться с информаторием Географического института?

— Свяжись, если уверен, что ты не на контроле.

— Корнелий! Я всегда говорю только то, в чем уверен, — назидательно сообщил Капус. — В отличие от трепача Рибалтера. Я его предупреждал, что он достукается до неприятностей…

— Я тоже. Но давай о Лебене… Постой. Меня, интересует Институт генной техники и нейроинженерии, есть там такой. А в нем закрытый спецотдел…

— По спецотделу мне никто не даст информацию…

— Ка–апус! Ты же не паршивая серийная машина, а супер индивидуальной настройки! Супер из суперов! — льстиво взвыл Корнелий. — Мне ли тебя учить! Вспомни, как ты добыл нам сведения о проекте застройки Нью–Селены и мы в рекламбюро вставили фитиль старому халтурщику Драблю!

— Да, это было… — В хрипловатом голосе Капуса скользнуло явное самодовольство. — Это называется «извлечение косвенных данных путем построения окружных и посторонних схем». Пришлось делать вид, что я интересуюсь историей мировой клоунады, а для этого якобы необходимо…

— Ясно, ясно. Вот и сейчас исхитрись…

—. Тогда помолчи, дружище Корнелий, я поработаю.

Корнелий положил на панель сжатые кулаки, лег на них лбом и стал думать ни о чем. Но сквозь рассеянные с)брывки мыслей пробивалось, как он нес Петра, Альбина Ксото, Халька…

— Готово, — чисто и официально произнес Капус. — Спрашивай.

— Содержатся ли в спецотделе люди против их воли?

— Такого вопроса, ты не ставил… Но, судя по работе данного отдела, могут содержаться.

— Какая там охрана?

— Обычная ведомственная охрана. Бежать все. равно невозможно.

— Конкретная тактическая задача: могут ли два человека проникнуть в институт и, угрожая оружием, потребовать вывести к ним двух заключенных, чтобы затем увезти их в машине?

— Это абсурд. Будет включе.на сигнализация, охранный отряд прибудет через… четыре минуты. Раньше, чем заключенных приведут.

— Тогда так: два человека предъявят документ, что они уполномочены забрать арестованных для сопровождения в столицу.

— Документ есть?

— Рибалтер состряпает. У него опыт, а у тебя отличный блок печати…

— Да, дружище Рибалтер это умеет… Все равно не выйдет. В институте потребуют подтверждения полномочий по прямой связи.

— В документе можно указать, что прямая связь исключается, дело сверхсекретное.

— Тогда возьмут индексы этих двух людей, проверят в информатории управления, и люди эти будут обречены.

— У этих людей не будет индексов.

— Как так?

— Капус, милый, не отвлекайся.

— Государственные служащие не могут не иметь индексов. Номер не пройдет.

— А если эти двое… попросят лишь о свидании с заключенными. Скажем так: по приказу управления привезли на свидание их маленького сына. Предъявят соответствующую бумагу… Будет тогда охрана проверять индексы?

— Тогда… скорее всего, нет. Вероятность девяносто четыре и семь десятых… Но что дальше?

— Дальше двое прибывших, используя момент внезапности, отбирают оружие у охраны… Это возможно?

— Допустим…

— Все пятеро — взрослые и мальчик — садятся в машину. Задача: домчаться сюда, в Реттерберг. Получится?

— Сесть в машину — получится. Но тут же разоруженная охрана даст сигнал — и машину запеленгуют по индексам похищенных заключенных. И перекроют дороги.

— У заключенных… тоже не станет индексов.

— И у мальчика?

— Да.

— Тогда просто дадут сигнал трёвоги. Даже если нападающие перестреляют охрану, кто–то один успеет нажать кнопку…

«Не хочется мне стрелять охрану, — подумал Корнелий. — До чертиков не хочется…»

— И будет погоня?

— Сзади — погоня, впереди — заслон.

— От погони можно уйти…

— До заслона.

— Капус, дружище, посмотрим дорогу. Есть у тебя?

Капус включил экран. Изображение было идеальным, без мерцания от помех, которые неизбежно вызывает излучение индекса. Сначала показался фасад института — старое здание с полуколоннами, потом побежала невзрачная улица с пыльными липами, перешла в загородное шоссе. Оно пересекло поле, вошло в крутые, поросшие дубняком холмы… Корнелий видел это словно сквозь лобовое стекло стремительного автомобиля.

Шоссе вильнуло, обходя группу пирамидальных тополей, справа под обрывом засинело море. Опять поворот — тоннель в скале…

— Здесь будет первый заслон, — сухо сказал Капус.

— Хорошо. Вернемся немного…

Опять тополя, обрыв, море…

— Стоп… Капус, прикинь. Погоня достанет нас до этого места?

— Вас?

— Капус…

— Не достанет, если вы не замешкаетесь при посадке.

— Хорошо… Если мы сделаем так: выскочим здесь, пустим автомобиль под обрыв, а сами скроемся в лесу! Поверят уланы, что мы погибли?

— На какое–то время… Пока не достанут машину.

— Как скоро достанут?

— Глубина большая… Вызов спасателей… Обычная склока между моряками и уланами, согласование. Сутки уйдут…

— Чтобы дойти от Лебена до Реттерберга лесами, надо около трех суток. Поймают?

— Я посчитаю…

— Давай, дружище.

Капус молчал с четверть минуты. Наконец сообщил с ноткой удовольствия:

— Вероятность, что поймают, ничтожна. В институте известно, что заключенные имели индекс. Будут искать по индексам. Никто не заподозрит, что индексы исчезли и пятеро беглецов идут пешком по лесу в Реттерберг. С точки зрения уланской логики — это идиотизм.

— Значит, дойдем?

— Если будете осторожны…

— Будем, дружище… а ты сотри наш разговор. Тоже из осторожности.

— Стираю…

Корнелий посидел, откинувшись на спинку нелепого музейного (в духе Рибалтера) стула. Состояние было такое, словно не в мыслях, не в расчетах, а по правде он прошел всю эту дорогу — до Лебена и обратно…