Гарри Поттер и Орден Феникса - Роулинг Джоан Кэтлин (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

— Нет, это не всё, чёрт тебя подери! — проревел дядя Вернон. — Садись давай обратно!

— Ну, и что дальше? — раздражённо спросил Гарри.

— Дадли, вот что! — гаркнул дядя Вернон. — Я в точности хочу знать, что произошло с моим сыном!

— Отлично! — крикнул взбешённый Гарри, и из кончика волшебной палочки, которую он всё ещё сжимал в руке, посыпались красные и золотые искры. Испуганные Дурсли дружно вздрогнули. — Мы с Дадли вошли в проулок между улицей Магнолий и улицей Глициний, — быстро заговорил Гарри, стараясь обуздать свою злость. — Дадли стал меня доводить, ну, я и вынул волшебную палочку. Вынул, но не использовал. Тут появились два дементора…

— Да кто они такие, в конце концов, эти дементоиды?! — в бешенстве спросил дядя Вернон. — Что они делают? ЧТО?

— Я вам уже сказал. Они высасывают из тебя всю радость, — объяснил Гарри. — И, если есть возможность, целуют тебя…

— Целуют? — вылупил глаза дядя Вернон. — Целуют?

— Так они это называют. Они высасывают из человека душу через рот.

Тётя Петунья слабо вскрикнула.

— Из него — душу?Нет, они же не могли… У него осталась…

Она схватила Дадли за плечи и стала трясти, как будто хотела проверить, стучит в нём душа или уже нет.

— Конечно, она у него осталась. Если бы они её забрали, вы бы увидели, — сердито сказал Гарри.

— Отбился от них, да, сынок? — громко спросил дядя Вернон с видом человека, пытающегося вернуть разговор в понятную ему плоскость. — Врезал им пару раз по-свойски, и готово!

— Дементору нельзя врезать по-свойски, — проговорил Гарри сквозь стиснутые зубы.

— Почему тогда с ним всё в порядке? — загремел дядя Вернон. — Почему он не пустой? А?

— Потому что я применил заклинание…

Ш-Ш-Ш-УХ-Х! Со стуком и с шелестом крыльев, подняв облачко мягкой золы, из кухонного камина пробкой вылетела четвёртая сова.

— Ради всего святого! — взревел дядя Вернон и выдернул из усов два хороших пучка волос, чего с ним не случалось очень давно. — Никаких сов в моём доме, ясно вам? Я этого не потерплю ни под каким видом!

Гарри между тем уже вытаскивал из совиной лапы пергаментный свиток. Он был настолько уверен, что это письмо от Дамблдора, объясняющее всё — и дементоров, и миссис Фигг, и намерения Министерства, и то, как он, Дамблдор, собирается всё уладить, — что впервые в жизни испытал разочарование, увидев почерк Сириуса. Не слушая дядю Вернона, продолжавшего бушевать по поводу сов, и щурясь из-за нового облачка золы, которое птица подняла, вылетая через дымоход, Гарри прочёл записку.

Такая реакция на всё, что произошло за этот вечер, показалась Гарри настолько несообразной, что он перевернул пергамент в поисках продолжения. Но на обратной стороне ничего не было.

И в нём опять стала подниматься злость. Разве он не заслужил похвалу от всех и каждого за то, что в одиночку отразил нападение двух дементоров? И мистер Уизли, и Сириус пишут ему так, словно он проштрафился, и, кажется, приберегают нагоняй до того момента, когда станет ясно, сколько вреда он причинил.

— Целые стада… Я хотел сказать, целые стаи сов носятся по моему дому! Я этого не потерплю, точно тебе говорю…

— Я не могу помешать им приносить письма! — огрызнулся Гарри, комкая послание Сириуса.

— А я хочу знать правду о том, что случилось! — проревел дядя Вернон. — Если Дадли досталось от этих демендеров, почему тогда тебя исключают? Ты совершил что-то не то, ты сам в этом признался!

Гарри сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Опять начинала болеть ушибленная голова. Больше всего на свете он хотел уйти из этой кухни, от этих Дурслей.

— Я применил заклинание Патронуса, чтобы избавиться от дементоров, — сказал он, заставляя себя говорить ровным тоном. — Это единственное, что от них защищает.

— Но что они делали в Литтл-Уингинге, эти дементоиды? — возмущённо спросил дядя Вернон.

— Понятия не имею, — устало ответил Гарри.

Под яркими лампами дневного света в голове у него болезненно пульсировало. Злость сходила на нет. Он был обессилен, опустошён. Дурсли не сводили с него глаз.

— Это все ты, — с нажимом сказал дядя Вернон. — Это из-за тебя, я знаю, не отнекивайся. Иначе зачем им было здесь ошиваться? Зачем им было лезть в этот проулок? Ты единственный… единственный… — Он явно не мог заставить себя произнести слово «волшебник». — Единственный сам знаешь ктона много миль вокруг.

— Я не знаю, что им здесь было нужно.

Но дядины слова заставили измученный мозг Гарри опять включиться. Почему, почему дементоры явились в Литтл-Уингинг? Разве могло быть случайностью их присутствие в проулке, по которому он, Гарри, шёл? Их что, туда послали? Не потеряло ли Министерство магии контроль над дементорами? Может быть, они покинули Азкабан и примкнули к Волан-де-Морту, как предсказывал Дамблдор?

— Значит, эти демонтёры какую-то тюрьму вашу охраняют? — спросил дядя Вернон, грузно топая по следам размышлений Гарри.

— Да, — сказал Гарри.

Если бы только перестала болеть голова, если бы только можно было уйти из кухни, сесть в тёмной спальне и подумать…

— Всё ясно! Они явились тебя арестовать! — торжествующе заявил дядя Вернон с видом человека, пришедшего к неоспоримому заключению. — Так ведь, дружок, дело обстоит? Ты в бегах от правосудия!

— Нет, разумеется, — покачал головой Гарри, словно отгоняя муху. Мозг между тем лихорадочно работал.

— Тогда почему?..

— Наверно, это он их послал, — тихо сказал Гарри, сказал скорее себе, чем дяде Вернону.

— Кто — он? Кто их послал?

— Лорд Волан-де-Морт, — ответил Гарри.

Краем сознания он отметил некую странность в поведении Дурслей: они всегда, стоило им услышать слова «чародей», «магия» или «волшебная палочка», вздрагивали, вскрикивали и отшатывались, но вместе с тем имя самого зловредного чародея всех времён не вызвало у них ни малейшего трепета.

— Лорд… как ты сказал? — наморщившись, переспросил дядя Вернон. В его поросячьих глазках возникли начатки какого-то понимания. — Это имя я вроде слышал… Это тот, который…

— Убил моих родителей, совершенно верно, — подтвердил Гарри.

— Но он же исчез, — раздражённо сказал дядя Вернон. Ему, похоже, было безразлично, что Гарри тяжело вспоминать о гибели отца и матери. — Этот верзила на острове так сказал. Испарился.

— Он вернулся, — тяжко выдохнул Гарри.

Очень странно было стоять в чистой, как операционная, кухне тёти Петуньи подле наисовременнейшего холодильника и телевизора с большим экраном и спокойно вести разговор с дядей Верноном о лорде Волан-де-Морте. Появление дементоров в Литтл-Уингинге словно бы пробило брешь в огромной невидимой стене, которая отделяла неумолимо чуждый всякому колдовству мир Тисовой улицы от того, другого мира. Две жизни Гарри слились воедино, всё перевернулось вверх тормашками: Дурслей интересуют детали волшебного мира, миссис Фигг знает Альбуса Дамблдора, по Литтл-Уингингу летают дементоры, а он сам, может быть, никогда не вернётся в Хогвартс. В голове у Гарри запульсировало ещё болезненней.

— Вернулся? — прошептала тётя Петунья.

Она смотрела на Гарри, как не смотрела никогда раньше. Внезапно он впервые в жизни сполна почувствовал, что тётя Петунья — сестра его матери. Он не смог бы сказать, почему именно сейчас ощутил это с такой силой. Он знал одно: кроме него, в кухне есть ещё один человек, имеющий понятие о том, что может означать возвращение лорда Волан-де-Морта. Ни разу в жизни тётя так на него не смотрела. Её большие бледные глаза, совсем не похожие на сестрины, не сузились от неприязни или злости. Они были широко открыты, и в них читался испуг. От её исступлённого нежелания признать существование волшебства, существование чего-либо помимо их с дядей Верноном мира — от нежелания, длившегося всю жизнь Гарри, — ничего не осталось.

— Да, — сказал Гарри. Он говорил теперь именно с ней, с тётей. — Он вернулся месяц назад. Я его видел.