Закон для дракона - Булычев Кир (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Словно струя пара протянулась из черной дыры. Она изгибалась кверху, распыляясь веером по ветру. Павлыш пригляделся. Мама родная! Это же комары! Десятки тысяч насекомых покидали свое жилье, отправляясь на охоту. Доктор был прав. Они гнездились в норах.
Комары реагировали на тепло. Они сворачивали с курса, чтобы полакомиться кровью Павлыша, не только из ближайшей норы, но и из дальних, ниже по склону…
Через две минуты нервы Павлыша не выдержали, и он припустил наверх. Он добежал до станции, увешанный комарами, как елка инеем, и долго смывал их горячим душем. Зато придумал более или менее приемлемый метод борьбы с комарами: поставить у нор что-нибудь теплое – и готова ловушка.
Трех комаров Павлыш сохранил. Принес их в коробочке к себе в келью. Раздевшись, выдвинул сантиметров на пять ящик стола, положил туда коробочку, приоткрыл и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Комары, как истребители-перехватчики, вырвались из щели ящика и, ни разу не сбившись с курса, вцепились в протянутую им навстречу руку. Павлыш вытерпел уколы и с некоторой жалостью к себе смотрел, как набухали его кровью тела кровопийц. Наконец изверги насосались и удовлетворенно, один за другим, поднялись с руки и отправились искать укромное место, чтобы отдохнуть от трудов праведных. Такое место нашлось в простенке между койкой и умывальником.
Павлыш листал дневник Стрешнего и поглядывал на комаров. Те мирно дремали на стене. Может быть, на них не распространяется… И тут один из комаров неловко взмахнул крылышками, попытался взлететь, но не мог и упал на пол. И замер. Через несколько секунд его примеру последовал второй комар. И третий.
Павлыш присел на корточки. Комары лежали на полу лапками кверху. Можно было не проводить дальнейших анализов. Комары отравились кровью Павлыша. Может быть, закон взаимной несъедобности (что за открытие в биологии и антропофагии!) был на этой планете универсальным? И отношения людей с местной фауной никогда не станут гастрономическими? А комаров влекло только тепло…
16
– Как бы взглянуть на сурка? – обращаясь к Нине, спросил за ужином Павлыш.
– Я их вблизи и не видела, – ответила Нина. – Только мельком. Они очень пугливые и осторожные.
– Они на пингвинов похожи, – добавила Татьяна-большая.
– Я добуду для вас, – пообещала Таня-маленькая. – Я видела одну жилую нору внизу.
Сурок был нужен Павлышу. Комары жили в сурочьих норах.
Сурка Татьяна приволокла на следующее утро.
– Доктор, – объявила она, заглядывая в лазарет, где Павлыш занимался с Леопольдом лечебной гимнастикой. – Ваше задание выполнено. Пленный доставлен.
Павлыш сразу догадался, в чем дело.
– Допрашивать буду я сам. Где его разместили?
– Лежит связанный в танке.
– Он не сопротивлялся?
– Нет. Я хотела его на станцию занести, а Нина запрещает.
– А почему? – спросил Павлыш, спеша за Таней по коридору. – Ведь на улице водятся драконы.
– Она думает, что он заразный. Разве ее переспоришь?
– Конечно, она права… А дождь идет?
– Драконов не видно. Не бойтесь.
– Я не боюсь драконов. Кто в наши дни боится драконов!
Вездеход стоял у приоткрытых дверей гаража. Рядом ждала Нина, которая сегодня была дневальной и потому получила в наследство фартук с оборками. Однако он не превратил начальника в домашнее существо. Даже челка, которая должна была закрывать шрам на лбу и притом отлично гармонировала с фартучком, не спасала положения. Словно разгадав взгляд Павлыша, Нина сказала:
– Я отлично готовлю. Вы в этом сами убедитесь сегодня. – И тут же продолжала другим тоном: – Павлыш, если вам это животное абсолютно необходимо, возитесь с ним сами. Я не позволю никому до него дотрагиваться. Он совершенно дохлый, чумной какой-то.
– А ты откуда знаешь? – возмутилась Таня. – Он же в вездеходе лежит. Его никто, кроме меня, не видел. Он душечка, очень милый.
– Я заглядывала внутрь. Я тоже любопытная… Татьяна!
Татьяна уже была возле вездехода. Она распахнула люк и, прежде чем Павлыш успел помочь, выволокла связанного сурка наружу.
– Я его уже трогала руками, – сообщила она.
Павлыш нагнулся над сурком. Тот лежал на боку и мелко дышал. Размером он был со среднюю собаку. У него было округлое, продолговатое тело с короткими лапами, и если поставить его столбиком у норы, то можно принять за настоящего сурка. На этом сходство кончалось – достаточно было взглянуть на переходящую в хоботок белую морду. Сурок дергался, стараясь освободиться от пут, но делал это как-то формально, будто хотел продемонстрировать, что не настолько уж он смирился с судьбой, как кажется.
– Только не развязывайте, – предупредила Татьяна, – а то сбежит. Где я еще такого поймаю? Сурки на дороге не валяются.
Сурок вздохнул. Он-то валялся на дороге.
Несколько комаров вились над сурком. В любой момент мог появиться и дракон. Павлыш, отстранив Таню, подхватил сурка на руки, – он оказался легким и горячим, и понес его внутрь.
Сурок умер через два часа. Он был истощен, болен всеми своими болезнями (Нина, как всегда, оказалась права), спасти его Павлыш не мог, зато исследовал его кровь, содержимое желудка – сурок все-таки сослужил свою службу науке.
Картина складывалась довольно логичная, не хватало последнего штриха.
Когда Павлыш возился со своей жертвой, в лабораторию заглянула Нина и задала несколько вопросов. И Павлыш понял, что ей ясен путь его рассуждений.
17
Павлыш в столовой играл в шахматы с милейшим Леопольдом, вел мирную беседу об искусстве – оба ставили Боттичелли выше Рафаэля и несколько гордились собственной смелостью. Вдруг в комнату ворвалась Татьяна-большая в защитной одежде, страшная, как марсианин со старинной картинки, и, срывая маску, воскликнула:
– Больше в этом аду работать не буду! Отправьте меня на Юпитер или Меркурий, пусть там не будет воздуха, ничего не будет!
– Что случилось? – вскочил Павлыш.
– Нина вас зовет, доктор. Она считает, что это интересно. Она какой-то моральный урод. Она даже мышей не боится. Это уж слишком. Да куда же вы! Оденьтесь сначала! Там комары. А тебя, Поль, я никуда не пущу. Без ноги остался, теперь без головы хочешь?.. Я буду играть с тобой в шахматы.
Разумеется, Леопольд ее не послушался. Он догнал Павлыша у переходника. Одет он был странно – Павлыш не сразу догадался, что он успел стянуть с Татьяны защитный плащ. Павлыш поддержал Леопольда, и тот на одной ноге допрыгал до выхода. За дверью в глаза ударил свет прожектора, и голос Джима остановил их:
– Замрите! Кто сделает шаг – погибнет.
Павлышу не ясно было, шутит ли геолог или неточно цитирует очередного классика. Но он послушно замер. Голос Джима доносился сверху, из темноты за лучом прожектора.
– Они на куполе обсерватории, – сказал Леопольд.
Павлыш огляделся. Ничего. Потом взгляд его упал вниз.
Вся площадка была покрыта черным текущим ковром. Словно земля раскрыла все поры и выпустила наружу мириады муравьишек. Казалось, что стоишь на берегу нефтяной реки.
– Доктор, вы такое видели? – спросила Нина сверху.
– Нет, не приходилось, – ответил Павлыш, отмахиваясь от комаров.
– Если это будет продолжаться, – произнес Лескин, – придется эвакуировать станцию.
Муравьи текли за порогом, в полуметре от башмаков Павлыша. В их бессмысленном на первый взгляд копошении чувствовалась система, стремление. И хоть каждый муравей бежал в свою сторону, все море постепенно перемещалось вправо, к краю холма.
– Они пришли откуда-нибудь? – спросил Павлыш. – Кто видел, как это началось?
Голос Татьяны-маленькой внезапно раздался с крыши над головой Павлыша, будто с одной из вышедших специально, чтобы осветить эту сцену, лун.
– Я пошла на склад за запчастями к рации, смотрю – муравьи бегают. Я тогда позвала Нину, она с Лескиным в обсерватории была. И Джим пришел. Все так быстро произошло, что я отступила на крышу, а они – на купол. Интересно, это навсегда или временно?
