Монсегюр. В огне инквизиции - Семенова Татьяна П. (полная версия книги TXT) 📗
— У нас нет людей, чтобы сопровождать тебя. Ты должен дожидаться своего друга здесь. Если они не вернутся к вечеру, тогда мы пошлём в крепость отряд рыцарей. Не понимаю твоего беспокойства.
Конечно, где ему понять! Он же не знал, на что пошёл Саша Ветров, сам не ведая того.
…Обратный путь из Монсегюра у Эскота де Белькэра и Саши не вызвал особых затруднений, они благополучно миновали посты крестоносцев и потайными тропами вышли к Ущелью Страха. Там их уже ждали осёдланные лошади и четверо рыцарей. В деревню Коссу они прибыли далеко за полдень.
Оболенский, увидев приближающихся всадников, бросился им на встречу.
— Сашка, ну как ты? — чуть ли не закричал он.
— Оболенский, ты последняя свинья, — сказал Ветров.
— Знаю, — хмуро проговорил Ваня и опустил голову.
— Ты знал, что меня ждёт. Знал всё до мельчайших деталей. Почему не сказал?
— А ты бы согласился?
Саша молча проследовал мимо Ивана к трактиру, где собрались рыцари. Он ужасно хотел есть.
— Послушай, Саш, — сказал Оболенский, идя за ним следом, — ты, конечно, прав, что злишься на меня, но…
— Злишься? — хмыкнул Ветров. — Это слишком мягко сказано. Да я тебя убить готов.
— Понимаешь, я знал, что всё будет хорошо, что тебя не убьёт этот мерзавец Милон и что благодаря Пьеру с тебя снимут все подозрения в покушении на Бертрана Мартена.
— Чтоб тебе такое пережить, — устало буркнул Ветров.
— Саш, — не отставал Оболенский, — ты не считай меня таким уж негодяем. Я просто хотел, чтобы мы вернулись в свой мир. Но если историю не повторить…
Ветров остановился.
— Ты рисковал моей жизнью во имя нашего спасения…
— Да если бы я мог заменить тебя, неужели, думаешь, не сделал бы этого! — выкрикнул Ваня.
Саша вздохнул. Он вспомнил меч Анри, занесённый над Ванькиной головой. Чего и говорить, на долю Оболенского риска выпадало ничуть не меньше.
— Ладно. Забудем об этом. — Он немного помолчал. — Может быть, на твоём месте я поступил бы так же. Не знаю.
Они вошли в трактир и уселись за маленький стол. Ваня попросил принести мясо и овощи.
— Саш, я ведь знаю только конец истории. Ну, когда Пьер увидел тебя, лежащим на полу библиотеки. Расскажи, как ты оказался в подвале.
— Тебе интересно? — недовольно хмыкнул Ветров.
— Я думаю, не только мне, но и Эскоту будет любопытно послушать эту историю.
— Хорошо. Зови Эскота. Как всегда, будешь переводчиком.
— Отлично.
Эскот де Белькэр разговаривал с бароном Мирепуа. Пока они его ждали, Саша успел поесть.
Когда Эскот подсел к ним за стол, Оболенский спросил его:
— Как всё прошло в Монсегюре? План приняли?
Эскот не собирался ничего скрывать. Свою преданность делу чужеземцы уже доказали. Одно то, что Александр спас Бертрана Мартена, говорило о многом.
— Осаждённые располагают деньгами и будут ждать условного сигнала, — сообщил Эскот, обращаясь к Ивану, переводившему его слова для Ветрова. — Если завтра ночью увидим костёр на Бидорте — знак того, что Арагонский король выступит нашим союзником, — то на следующий день на рассвете двое катаров, Матеус и Боне, вынесут из Монсегюра золото, предназначенное для вербовки наёмников и закупки оружия. Наши люди встретят их у потайного подземного хода на западном склоне Монсегюра и сопроводят до пещеры Ломбрив. А дальше всё по плану. Деньги переправят в замок Монреаль де Со, и Арагонский король займётся подготовкой войска.
— А что насчёт реликвий?
Эскот покачал головой.
— Нет. С ними Бертран Мартен не расстанется до последнего.
— Я так и думал, — вздохнул Ваня. — Он не верит, что Монсегюр падёт.
— Скажем так, он сомневается. Видимо, боится, что они могут попасть в руки крестоносцев. Крепость окружена. Мало ли что произойдёт в пути. Это риск.
— Понимаю.
Эскот посмотрел на Сашу и торжественно произнёс:
— Александр спас жизнь Бертрану Мартену. Однако сам чуть не пострадал за свой героизм. Этот Милон, волк в овечьей шкуре, по воле провидения был разоблачён. Хитрая бестия. Он всё продумал до мелочей. Убил стражника у наших дверей, чтобы тень пала на одного из нас. И если бы не Александр, мы бы оказались в весьма щекотливой ситуации.
— Не мы, а я, — поправил Ветров, усмехнувшись. — Уверен, что подозрение пало бы исключительно на меня. И вы первый, господин Эскот, меня отправили бы на виселицу.
Де Белькэр рассмеялся.
— Господь видит всё. Он бы не допустил несправедливости, — уклончиво ответил он.
— Но Господь в это время мог отвернуться, у Него масса дел. За всеми не уследишь, — саркастически заметил Ветров.
— Я думаю, вы у Него находитесь на особом положении, — настаивал Эскот. — Господь не оставил бы своих любимцев без присмотра. Но скажите, Александр, вы так крепко спали… Вероятно, что-то услышали… Так?
— Я проснулся от какого-то звука. — Ветров задумался, а потом поправил себя: — Вернее, будто что-то толкнуло меня. Не знаю, как это объяснить. Шума не было. Убийца действовал очень аккуратно…
Саша подробно рассказал всю историю до того момента, как его нашли без сознания в библиотеке. Остальное присутствующие знали.
Когда он закончил повествование, Иван обратился к Эскоту:
— Могу я посмотреть на ножны этого Милона?
Де Белькэр удивился:
— Откуда вы знаете, что они у меня? Хотя чего я спрашиваю, — махнул он рукой.
— Ножны вам отдал Пьер де Брюи, чтобы вы передали их Анри де Виллю, — спокойно сказал Оболенский. — Убийца мальчика Мигеля найден и понесёт наказание.
Эскот покачал головой и положил ножны на стол. Иван внимательно стал разглядывать их. В очередной раз де Белькэр подивился осведомлённости чужеземца.
А Оболенский всё больше проявлял чудеса ясновидения:
— Этот Милон явился в замок где-то полгода назад, якобы для того, чтобы просить благословения у Бертрана Мартена. Он был хорошим актёром и искусно играл роль искренне верующего катара. Неистово ругал крестоносцев, инквизиторов и католических священников, не пропускал ни одной проповеди патриарха и будто бы готовился принять обряд «consolamentum». Но всё это он делал лишь для того, чтобы проникнуть в тайну катаров, узнать как можно больше о хранимых ими сокровищах. И самое главное — добыть ценнейшие свитки, где говорится о силе реликвий, собранных воедино. И ещё один документ искал Милон — письмо некоего катара, отправленного патриархом в Святую Землю. Это письмо содержало информацию о местонахождении третьей части из трёх — Ковчеге Завета. — Иван усмехнулся. — Глупец! Бертран Мартен сжёг бумагу сразу же, как только получил. Он хранит эту информацию вот здесь. — Оболенский постучал пальцем по своей голове.
Эскота позвал барон, и он с сожалением покинул чужеземцев. Рассказ Ивана обещал быть интересным. Де Белькэр не так много знал о реликвиях. Лишь то, что катары владели тем самым Копьём Лонгина и Граалем, о котором трубадуры сочиняли баллады и поэмы. О Ковчеге Завета он слышал впервые, вернее, о том, что катары имеют к этому библейскому предмету какое-то отношение, и ему очень хотелось узнать о нём поподробнее.
Когда Эскот ушёл, Саша задумчиво произнёс:
— Я так понимаю, тайна Ковчега Завета погибла вместе с с Бертраном Мартеном? Хотя, подожди… Что стало с тем человеком, отправленным в Святую Землю?
— На самом деле я не так много знаю. Бертран Мартен никого не посвящал в свои тайны. Быть может, только Амиэля и Хуго. Мы с ними вместе выносили сокровища. Он им очень доверял. А что касается того человека, посланного в Святую Землю — он выполнил свою миссию, узнал, где спрятан Ковчег и сообщил об этом через посланника патриарху. Я ничего не знаю о дальнейшей его судьбе. Но уверен, Амиэль и Хуго знают. Правда, был один момент… — Иван задумался. — Уже после падения Монсегюра, приблизительно через пару месяцев, Амиэль и Хуго встречались с одним человеком. Его кожа была смуглая от загара, возможно, это был тот самый катар. Они долго говорили о чём-то. Потом позвали меня и Пуатвейна. Этот человек, представившийся как Симон… — Ваня сосредоточился, вспоминая. — Да, именно Симон. Так вот, он говорил о нашей миссии и о чём-то там ещё. И последние его слова были о реликвиях, что они должны быть разнесены в разные части света, чтобы ни один человек не смог собрать их вместе.
