Спасти Кремль - Ленковская Елена (мир бесплатных книг txt) 📗
– Думаю, даст им Михайло Илларионович генеральное сражение. Давно пора. «Приехал Кутузов – бить французов»! Так ведь в народе говорят. – А?! – сердито гаркнул он и нахмурился.
Задремавший было Руся очнулся. Он оттолкнулся животом от впившегося в него края массивной столешницы, тряхнул головой и испуганно посмотрел на полковника.
– Не подпускать же Наполеона к первопрестольной! А?!!
– К первопрестольной – это к Москве, что ли? – не сразу сообразил мальчик, но вслух уточнять не стал. Он протёр глаза и уставился на карту. – Ой-ой. Там же Луша, – произнёс он вполголоса, а потом додумал про себя: – Надо попасть в Москву до… до французов.
– Мне обратно в Москву надо, – грустно сообщил он Курятникову. – У меня ведь сестра там осталась. Одна.
– А?! В Москву! До Москвы полтораста вёрст почти. Пешком идти долго. Стопчешь башмаки свои французские. Это для аэростата – сто вёрст – не крюк. Лошадь нужна. А? Лошадь не дам. Мало у меня лошадей… – Кузьма Ильич задумчиво почесал лохматую седую бровь.
– Как лучше до Москвы добраться, я тебе, конечно, объясню. На карте покажу. А ты, Руслан, вот что. «A la guerre comme a la guerre» – «на войне как на войне», как говорят французы. Сведи у них коня, как за фуражом да за провиантом сюда явятся, и езжай. А?! Эти ждать себя не заставят…
Ближе к вечеру выспавшийся Руся спустился с крыльца во двор, и присел на ступеньку. Рядом вертелись явившиеся с докладом мальчишки.
– Эй, вожжитёр, стрелять-то умеешь? – пацаны смотрели оценивающе.
Руся с сожалением покачал головой.
– Фью, – присвистнул разочарованно один из них, и насмешливо прибавил, – а ещё вожжитёр.
Руся помолчал. Стряхнул с рукава мундира соринку.
– Вольтижёр, вообще-то, – примирительно произнёс он.
– Да ладно! – и пацан снова свистнул.
Руся было вспыхнул и сжал кулаки. Но тут за него вступился другой мальчишка, повыше ростом:
– Ты, Сёма, сначала сам француза раздень, а потом свисти, – рассудительно сказал он вредному. – Верно, Афоня?– Верно, – важно пробасил Афоня, хмурый плечистый парень лет пятнадцати. – Если стрелять не умеешь, тогда тебе к нам, в дозорные, – обратился он к Русе. – Мы во-он там, за околицей, на берёзах по очереди сидим. С них далеко-о видно. Внизу, в кустах, – ещё двое наших караулят. Они, если что, сразу в село побегут. С донесением.
Кузьма Ильич оказался прав. Ждать гостей долго не пришлось. На другой же день на дороге показались верховые с подводами. Дозорный на берёзе углядел их издалека, просигналил караулящим внизу мальчишкам. Свистун Сёмка, сверкая пятками, усвистал в Курятниково. Под берёзой из караульщиков остался один Руся.
Через некоторое время синие мундиры повернули свои подводы к стогам на лугу, и спешились, собираясь присвоить себе отличное курятниковское сено. Про засаду они, видимо, не догадывались, иначе не полезли бы на стога, оставив ружья у телеги.
Двое верховых одним сеном не удовлетворились, а поехали дальше, направляясь в сторону села. Пришла очередь Руси мчаться в Курятниковский штаб со свежими вестями. Когда французы въехали в село, их здесь уже ждали.
Всадники остановились у ближайшей избы, спешились. Привязали коней и вошли в дом, требуя угощение. Угощение обошлось им довольно дорого. Руся с мальчишками мигом отвязали и свели французских коней, а несколько мужиков ворвалось в избу. Обоих гостей взяли живьём – так велел охочий до «языков» Курятников.
«Языков» мужики связали и, радостно галдя, повели к полковнику. Тот уже ждал на крыльце барского дома. Увидев процессию, он приосанился, одёрнул кафтан. Потом сурово поглядел на пленников, и обратился к главному по-французски.
Тут с «языками» вышел конфуз: «францы» оказались вовсе не французами. Старший из них, в синем гусарском доломане с серебряными шнурами на груди, был, похоже, немец. Он отвечал, мешая немецкие фразы с французскими. Получалась сущая абракадабра.
– Тьфу! Толку не добьёшься! – в сердцах плюнул полковник. – А?! И как они друг друга-то понимают!
Но тут к нему протиснулся Руся, спросил шёпотом:
– Можно мне, Кузьма Ильич?
– Валяй! – одобрил его превосходительство.
Руся заговорил с пленником по-немецки – тот оказался прусским гусаром. Он отрывисто отвечал, угрюмо разглядывая Русин мундир. Курятников всё расспрашивал, Руся переводил. Выяснилось, что Наполеон, и правда, под Можайском, и что, похоже, готовится крупное сражение.
Второй «француз» – в щеголеватом сине-красном уланском мундире и штанах с красными лампасами – оказался поляком. Этот, хоть и был взят пруссаками в качестве переводчика, по-русски говорил неважно. С ним, конечно, можно было объясниться и на ломаном русском, но Руся – ради эксперимента – попробовал заговорить по-польски. Получилось неплохо, – удовлетворённо отметил про себя новоявленный толмач. Говорливый поляк бойко и охотно отвечал. Сведения, полученные от немца, подтвердились. Пленных повели в сарай.
С луга вернулись команда, нагруженная победными трофеями: саблями в стальных ножнах, карабинами.
Толпа курятниковских, довольных исходом заварушки, расходиться не спешила.
– А мальчонка-то, вишь, образованный! – одобрительно кивали мужики Русе.
– Еруслан, а по-итальянски могёшь?
Руся пожал плечами и честно признался:
– Наверное, могу. Пока, правда, не пробовал.
– Ха-ха, – засмеялись мужики, приняв его слова за шутку. – Что, не пришлось пока? Ничего, словим итальянца – научишься…
– А у нас Стёпка есть такой, из дворовых – хвасту-ун. Его девки как-то спросили – на клавикордах могёшь? А он отвечает – не знаю, мол, не пробовал.
Раздался дружный хохот.
– Да, так и сказал: на балалайке – могу, на ложках – могу, а на клавикордах – не знаю, не пробовал, – всё повторял мужик, вызывая новые взрывы смеха.
– Ты, Еруслан, на клавикордах-то тоже не пробовал?– Не пробовал, – нехотя ответил Руся, – но могу. Только ногти надо подстричь, – добавил он, растопырив пальцы, – чтоб по клавишам не стучали.
Клавикорды, и правда, стояли в гостиной барского дома. Руся видел когда-то похожие в музее музыкальных инструментов, и потому сразу их заприметил. Днём он улучил минутку, подошёл, открыл крышку, пробежал пальцами по клавишам. Осмелев, взял пару аккордов. Звук у инструмента был небольшой, слегка дребезжащий, как будто игрушечный.
Фортепиано дома у Раевских звучало по-другому. Дома… Руся вспомнил о прежней жизни – в ней были совсем другие заботы и развлечения. Русе отчаянно захотелось домой. Вот бы маму, папу увидеть. Вот бы подошёл к нему Федюня, попросил бы сыграть «пиратские песни»…
Это были даже не песни, а мелодии из любимого всеми домашними фильма про пиратов, которые Руся подобрал на фортепиано. Вообще-то, он подобрал их двумя руками, но любил играть одной правой, а левой размахивать так, как будто в руке у него сабля.
Одна мелодия была боевая и стремительная, а другая – суровая и торжественная, и когда Руся слышал их, у него сами собой расправлялись плечи, и в грудь помещалось гораздо больше воздуха, чем обычно. Ведь это был воздух морского простора, воздух свободы.
Была в пиратском арсенале ещё одна композиция – весёлая, заводная. Под эту музыку дети любили, как говорил Федюня, «скакать пляски». Пляски были довольно буйные, мама почему-то называла их половецкими, а самих танцоров – половцами, и всегда беспокойно поглядывала на люстру. Папа тоже туда поглядывал. Впрочем, это не помешало ему настроить свой телефон так, чтобы эта мелодия заменяла звонок. Ведь в душе папа тоже был пиратом.
Руся тихонько наигрывал и улыбался. Потом нечаянно сбился, начал снова. Сквозь хрупкие дрожащие звуки клавикордов донеслись отдалённые раскаты грома. Руслан сбился опять. Снова загремело. Мальчик перестал играть и стоял, прислушиваясь.
Гроза что ли? Нет! Это, наверное, пушки стреляют. И точно, до Курятниково доносился грохот далёких орудий. Гром баталии не стихал до самого вечера.
К ночи пальба прекратилась. Но Руся не спал. Он вертелся с боку на бок и всё думал. Лошадь у него теперь есть, и можно двигаться в Москву. Где-то там была Луша, она бежала за ним и кричала ему – держись, и он не мог её подвести. А может, теперь и он должен ей крикнуть – держись? И вообще, мало ли что, всё-таки она – девчонка…
