Томек ищет Снежного Человека - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (прочитать книгу .txt) 📗

– Вот так семейка, ничего не скажешь, – изумился боцман. – Неужели каждый из этих идолов имеет своего зверька? Если да, то наверное и мухи здесь бывают святые.

– Ты недалек от истины, боцман, – сказал Вильмовский. – Многие звери и птицы стали героями различных индийских мифов и легенд. Например, бык – одно из воплощений Шивы, гусь – это птица Брамы, опаснейшая кобра почитается особо, потому что по преданию когда-то своим распростертым щитком заслонила от лучей солнца бога Вишну; тигр – любимое животное Кали, попугай, в свою очередь, – птица богини любви Камы. На слоне ездит бог Индра, тогда как Гханеш с этой целью употребляет крысу, а жена Брамы, Сарасати, ездит верхом на павлине. Если добавить, что все брамины считаются полубогами, то ты легко поймешь, какое множество богов и святых животных насчитывается у индийцев.

– Ого, наберется, пожалуй, парочка миллионов, – заметил боцман. – Ну, да черт с ними. К чему, однако, они этим божкам доделывают головы животных? Когда я смотрю на это, мне делается смешно!

– По-моему, ты не прав, высмеивая религию, созданную браминами. Они отлично умеют приспособить ее к нуждам жителей этой страны. Индуизм – это смесь многих верований, мифов, суеверий, культа животных и сил природы, собрание заповедей и запретов по многим основным вопросам жизни.

– Согласен с тобой, папа, хотя и боцман по-своему прав. Все это действительно смешно, – вмешался Томек. – Меня интересует, почему, например, бог Гханеш всегда изображается с головой слона?

– Могу вам это объяснить, – ответил Вильмовский. – Гханеш был сыном бога Шивы и богини Кали. По преданию, Шива разгневался как-то на сына и отрубил ему голову, но не желая опечалить мать, приказал служителям отрубить голову первому попавшемуся живому созданию и приложить ее к туловищу Гханеша. Усердный слуга встретил слона и немедленно выполнил приказание бога. Сын-чудовище с головой слона не принес утешения богине Кали, поэтому Шива, желая вознаградить Гханеша за неприятный вид, подарил ему необыкновенные способности и ум. Таким образом, Гханеш стал богом мудрости и теперь является патроном всех ученых и купцов.

– Ах, нетрудно сообразить, что все эти суеверия приносят пользу только браминам, которые выглядят, как пончики с повидлом, – сказал боцман и зевнул.

– Ну, хватит уже ночной беседы. Скоро рассветет, надо немного и отдохнуть, – закончил Вильмовский, видя, что головы собеседников клонятся ко сну.

IV

Магараджа Алвара

На рассвете путешественников разбудил пронзительный вой, который постепенно повышался с самых низких до высоких нот. Вой этот подействовал как звонок будильника. Это был адский концерт обезьян гулоков [51], обитающих в чаще лесов Индостана. Нечего было и думать, не только о сне, но и о простой дремоте. Томек выбежал в парк, чтобы ознакомиться с окружением домика. Среди зеленой чащи он вскоре обнаружил широкую тропинку, ведущую прямо в джунгли.

Вокруг слышалось неумолкаемое пение цикад [52], разбуженных жаркими утренними лучами. Томек внимательно разглядывал ветви деревьев и кустов, пытаясь обнаружить хотя бы одно из этих удивительных насекомых, хорошо известных уже древним, в особенности грекам, у которых был обычай держать цикад в маленьких клеточках из лыка, подобно тому, как ныне держат комнатных птиц. Внимательно разыскивая цикад, Томек неожиданно увидел просвечивающее сквозь чащу зелени гладкое зеркало озера. Он сразу же забыл о насекомых. На берегу и на прибрежной мели Томек заметил огромное количество крупных птиц с длинными, тонкими ногами и такими же длинными шеями. Они отличались характерной формой клюва, который у них был загнут книзу почти на половину длины.

Птицы с оперением розоватого оттенка были необыкновенно красивы. Казалось, что берега озера и вода покрылись бледно-розовым снегом.

Томек знал пугливость фламинго, или, как их еще называют, красных гусей [53]. С молчаливым восхищением Томек рассматривал стаю отдыхающих птиц. Некоторые фламинго сидели на конусообразных гнездах, построенных из ила прямо на мелководье, другие – стояли на одной ноге и, выгнув назад шею, прятали голову под крылом, третьи бродили по озеру, то и дело погружая голову в воду. Они добывали пищу клювом, снабженным по бокам многочисленными роговыми отростками, которые делали его чем-то вроде сита.

Томек еще раньше познакомился с фламинго в зоологическом саду Гагенбека под Гамбургом. Он знал, что птенцы фламинго великолепно плавают сразу же после рождения, хотя ходить учатся примерно через неделю, а летать начинают лишь спустя несколько месяцев.

Наблюдения Томека были прерваны треском ломаемых ветвей. Он машинально взглянул туда, откуда доносился подозрительный треск. Через кусты продирался огромный индийский буйвол арни [54] с большими, выгнутыми словно серп луны, рогами. Томек сразу же спрятался за ствол дерева, так как арни довольно опасен и не боится даже слона. Мощное, темно-серое, почти черное животное направлялось в глубину джунглей, видимо, возвращаясь с ночной жировки на берегу озера. У Томека не было ружья, и, не желая подвергать себя опасности, он предусмотрительно отступил. В нескольких шагах от Томека, впереди, по левую сторону тропинки, местность значительно понижалась, переходя в обширное болото. Сердце в груди Томека живо забилось: на больших кочках, покрывающих болото, он увидел десятки крокодилов [55], греющихся на солнце. Они неподвижно лежали на брюхе, вытянув лапы и широко открыв свои пасти. Только их выпуклые, вечно гноящиеся глаза внимательно следили за человеком, осторожно идущим по тропинке. Часть огромных пресмыкающихся бросилась в воду. Крокодилы быстро плыли к берегу, вдоль которого вилась не очень широкая в этом месте и довольно крутая тропинка. Томек ускорил шаг. На узкой, неровной тропинке было довольно скользко. А ужасные зубастые пасти крокодилов все приближались. Томек в этот момент припомнил, что еще в прошлом столетии фанатические индийские женщины бросали в воду Ганга своих детей, принося их в жертву «священным» крокодилам. Теперь, находясь в опасном соседстве с прожорливыми пресмыкающимися, Томек хорошо почувствовал, что должны были ощущать люди, подозреваемые в убийстве, которым для того, чтобы доказать свою невиновность, надо было перейти вброд или переплыть реку, полную крокодилов. Если подозреваемый был хорошим пловцом или удачливым человеком, то ему удавалось избежать пасти чудовищ и обрести свободу.

Через несколько десятков метров тропинка разветвлялась. Томеку надо было идти направо. Сквозь чащу лиан и кустов он увидел белые стены индийского храма, вход в который вел через «гопур» то есть пирамидальный вход, украшенный каменной резьбой. Вдруг на фоне храма, утопающего в тропической зелени, появился, словно приведение, олень аксис [56], с красивыми, длинными, лирообразными рогами и блестящими белыми пятнами, беспорядочно разбросанными по рыжевато-коричневой шерсти. Это была излюбленная дичь как туземцев, так и англичан.

«Да, здесь настоящий охотничий рай. Пожалуй, не очень разумно идти сюда без оружия», – подумал Томек.

Томеку очень хотелось заглянуть в таинственный храм, построенный вдали от дворца, но ему казалось, что это еще опаснее, чем прогулка без оружия по девственному лесу. Томек решил вернуться к охотничьему домику. Но прежде, чем войти на узкую, ведущую вдоль болота тропинку, он отыскал в лесу кусок крепкой, толстой ветки и, вооруженный ею, храбро зашагал вперед.

Огромные пресмыкающиеся словно знали, что эта тропинка – единственный здесь проход и, казалось, затаились в ожидании возвращающейся жертвы. Из воды рядом с тропинкой торчало несколько рыл крокодилов, покрытых, словно панцирем, крупною чешуей.