Воспоминания и необыкновенные путешествия Захара Загадкина - Ильин Михаил Ильич (читать книги без .txt) 📗
Когда знатокам надоело шуметь, они на меня накинулись:
— Не может быть, чтобы одна река в разные заливы, озера и моря впадала! Запутался ты! Куда же, по-твоему, Дон течет?
— Я человек русский. Наш Дон к Азовскому морю бежит. Для меня он самый главный, народ неспроста его по батюшке величает — Доном Ивановичем!
Опять шум поднялся. Знатоки географии кричат, что река отчества не имеет, хотят биться об заклад, что я им сказку сочиняю. А мне что: об заклад так об заклад! Ударили мы по рукам, и тогда я спокойно объяснил, почему Дон по батюшке величают, причем не Петровичем, Кузьмичом или Данилычем, а именно Ивановичем. А напоследок дал знатокам адрес, по которому они в справедливости остальных моих слов убедиться могли. Всей толпой пошли по этому адресу и уверились в правоте юнги Загадкина.
А у меня выигранные на спор вещи остались: ножик перочинный, записная книжка да та раковина-тридакна, о которой я упомянул, рассказывая о незадачливых строителях островов.
Медная пластинка
У меня тоже хранится всякая всячина. Среди этой всячины особенно дорога мне тонкая медная пластинка с нацарапанными словами: «Спасибо, Захар!» Особенно дорога, хотя с ней связано происшествие, не совсем для меня понятное.
Несколько лет назад я гостил у бабушки в одном из степных районов нашей страны.
Там работали отряды изыскателей полезных ископаемых, а трое молодых геологов даже снимали комнату в бабушкином доме.
Я подружился с ними, по утрам кипятил для них чай, вечером приносил парное молоко и допоздна, пока им не надоедало, занимал рассказами о своих приключениях.
Мои новые друзья любили цветы, и я почти каждый день ставил на стол свежие букеты.
Геологи вставали рано утром, брали с собой молотки, зубила, прочее снаряжение и уходили в соседнюю холмистую степь с редкими рощицами и кое-где разбросанными озерами. Приглашали с собой и меня, но мне больше нравилось бродить по степи и собирать цветы.
Геологи называли своего старшего Капитаном.
Как-то вечером, рассматривая очередной букет, Капитан заметил:
— Занятные цветы ты притащил сегодня, странного, весьма странного густо-синего оттенка… Я видел, твоя бабушка стирала, ну-ка, признайся, помогал ей и заодно с бельем подсинил букет?.. Ты ведь выдумщик, Захар…
— Что вы, Капитан, — обиделся я. — Кто же подсинивает цветы? Я нарвал их у дальних озер, в балке, где родничок бьет. Хотите еще принесу?
— В какой балке? — переспросил Капитан.
— Я же сказал: у дальних озер, километров пятнадцать отсюда будет… Пойдете к этим озерам, за березовой рощей сверните с дороги влево, а потом низом по балке до самого родничка…
— И много там таких цветов?
— Порядочно. В балке и маки растут, но я их не трогал.
— А маки какие?
— Обыкновенные, разве что с сизоватым отливом…
— Тебе известно, как называются цветы в букете?
— Нет, я ведь не ботаник, а географ-любитель…
— Жаль, одностороннее у тебя образование… Ну, да все равно, спасибо за адрес, Захар. В воскресенье отправимся к родничку, проверим твои слова… Может быть, пойдешь с нами?..
Но пойти не удалось: в воскресенье я должен был уезжать.
А недавно получил от Капитана письмо:
«Привет, Захар! Случайно услышал тебя по радио; рад, что ты жив и здоров. Помнишь свои букеты? Они оказали нам добрую услугу, помогли отыскать ценное рудное месторождение. Советую нас поздравить: за находку мне и моим товарищам выдали премию. Твое усердие я не забыл и посылаю в подарок медную пластинку; она выплавлена из руды, которую начали добывать в местах, где мы работали и с тобой познакомились».
О моей тетке и ее карасях
Не подумайте, что тетка моя русалка или сирена морская. Ни русалок, ни сирен, как известно, в природе нет, я первый могу в этом вас заверить. Несколько лет жила тетка на дне моря и на судьбу не жаловалась, от теткиных соседей по дну таких жалоб тоже никто не слышал. Да на что бы им жаловаться? Правда, заливало их иногда, особенно по веснам, зато рыбы достаточно, а для рыбной ловли у них сети были. Выращивали и подходящие к той местности растения. Словом, жили неплохо. Многие до того привыкли ко дну морскому, что порой забывали о необычном своем положении. Дети дошкольного возраста и не знали о нем. Ну, я-то, конечно, хорошо знал — с малолетства интересуюсь географическими странностями.
Помню, еще до поступления на флот как-то навестил старушку. Обрадовалась она моему приезду, угостила замечательно вкусными карасями в сметане.
— А караси откуда, тетушка? — спрашиваю, а в душе посмеиваюсь: карась ведь рыба не морская…
— А у нас тут особый ставок есть, пруд — по-вашему, по-городскому. Как раз позади моей избушки, в нем и разводим карасей. Мне же за ними присматривать поручено.
Надолго запомнились теткины караси, так вкусны были.
Уехал я. Плаваю по всем морям-океанам, нет-нет и подумаю о тетке: как-то живется старушке на дне морском?
Прошло года три. Подоспел очередной отпуск, поезд везет меня в родные края. По пути решаю к тетке заглянуть. Широко разлилось ее море, ой как широко! Волны по нему ходят, белые барашки накатываются на берега, чайки над водой летают… А там, где теткина избушка стояла, корабль плывет, покачивается на волнах.
Все же удалось разыскать тетку. Оказывается, переселилась старушка на морской берег. Построили ей новый дом, хороший, со старым не сравнишь. Встретился с теткой, рассказывает она, как переезжала со дна моря. Потом вынимает из печи сковороду. Опять у тетки караси в сметане!
— А эти караси откуда?
— Оттуда же, Захарушка, из ставка. Когда переселялись со дна, карасей с собой прихватили. Тут, за мыском, для них новый ставок вырыли. Я за ними по-прежнему и присматриваю… Даже медаль за карасей получила…
Вот какая у меня тетка! Даром что старушка, а такие переезды совершает, да еще медали зарабатывает. Жаль только, что теперь на берегу живет, — нет у меня больше тетки на дне морском, не могу этим похвалиться…
Река, текущая туда и сюда
Провел с братцем около недели. Целыми днями мы разные состязания устраивали. В лес пойдем — соревнуемся, кто больше грибов или малины соберет, в поле направимся — тоже спорим, кто больше различных бабочек и жуков наловит. Откровенно скажу, что в этих лесных и полевых промыслах он довольно легко выходил победителем. Обидно, но ничего не поделаешь: я — человек морской, он — сухопутный, все грибные места и малинники наперечет помнит, знает, на каком поле какие бабочки или жуки водятся. Предложил братцу бежать наперегонки — и тут победа ускользнула: голова в голову пришли к финишу. Пробовали тяжесть на спор поднимать — опять не удалось свое превосходство доказать: одинаковую тяжесть подняли. Как ни пыжился, а большую силу выжать из себя не смог.
