Вопросительная история - Либина Рената Борисовна (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
И. А. Пелевин. Кормление крестьянского ребёнка. 1890 г.
«Деревенское детство» сменилось учёбой в пансионе Московского университета. В последнем классе, в 16 лет, Николай вдруг начал интересоваться крестьянским вопросом. Аграрной экономикой, как сказали бы теперь. В том возрасте, когда положено танцевать и делать всякие глупости, Милютин разбирался, какой землёй владеют крестьянин и помещик, как они относятся друг другу, какие выгоды и невыгоды приносит обоим хозяйство. Реформатор – профессия редкая, но ещё реже к ней готовятся с 16 лет. Закончив пансион, Николай поступил в Московский университет, где и года не проучился. Нет, он не прогуливал лекций. Просто семье стало нечем платить за его образование. Это обстоятельство не особо его расстроило. Экономике тогда не учили ни в одном Российском университете. А Николая интересовал только этот предмет. Молодой человек поступил чиновником в Хозяйственный департамент Министерства внутренних дел. Днём он занимался скучными бумагами, а вечером, вернувшись домой, учил языки, чтобы читать иностранные книги по экономике. Через некоторое время он мог уже читать на четырёх языках и узнавать, как устроено сельское общество за границей. Эти занятия не казались диковинными в семье. Из неё вышло три реформатора, и все трое университетов не кончали. Старший брат Дмитрий свои первые научные сочинения опубликовал в 17 лет. А много лет спустя придумал и провёл успешную военную реформу. Дядя, брат матери, Павел Киселёв в юности учился дома, а повзрослев, реформировал жизнь государственных крестьян.
И. П. Пожалостин, Ф. А. Меркин. Портрет Н. А. Милютина. Гравюра. 1883 г.
Николай Милютин ещё не знал, что реформы станут и его профессий. Но был уже уверен, что крестьянам нужна свобода и думал, как строить жизнь потом? В свой ежегодный отпуск он отправлялся путешествовать. Его влекли не моря и горы, а поля. Он ездил по российским губерниям, собирая статистику об урожаях, участках, куплях, продажах – обо всём, что составляло сельскую жизнь. Вернувшись, писал записки начальникам о состоянии сельской жизни. И, удивительное дело, начальники читали эти записки с удовольствием, как увлекательные рассказы. Кроме того, записки Милютина отличались краткостью, прежде неведомой в министерских стенах. Они содержали статистику – короткие и убедительные ряды чисел. Милютина заметили и поручили ему составить закон об управлении городами. Раньше чем писать, Милютин решил выяснить, чем, собственно, предстоит управлять, и послал двух своих подчинённых в экспедицию по российским городам – собрать сведения о жителях, их занятиях и доходах. Вышедшее из-под его пера «Городовое положение» было первым российским законом, писавшимся на основе статистики. Прочитав документ, министр юстиции Дмитрий Оболенский удивился. И, когда великая княгиня Елена Павловна поинтересовалась, не встречал ли он где способных молодых людей, годных думать о реформах, вспомнил о Милютине и привёл его к Елене Павловне во дворец. Теперь этот дворец называется Русским музеем, тогда именовался Михайловским. Его хозяин, брат прежнего царя, недавно скончался. Вдова великого князя Елена Павловна славилась в Петербурге своими четвергами. Каждую неделю во дворец приглашали всех, кто был лучшим в своём деле или подавал надежды стать таковым. Для Елены Павловны не важны были чины и звания. Во дворце император и высшие сановники запросто встречались с людьми, которые не имели шансов попасть ко двору. Шёл обмен идеями, и зрели планы. На четвергах бывали астрономы, географы, художники, музыканты. С воцарением нового императора, Александра II, Елена Павловна всё больше задумывалась об искусстве менять жизнь. Она была уверена, что крепостным нужно дать волю. О том же думал и молодой царь, но пока колебался. В 1857 г. Елена Павловна послала ему записку. Её составителями были Милютин и писатель Кавелин. Как обычно, Милютин убеждал цифрами. Император оставил колебания: освобождать надо. Среди чиновников и родственников царя нашлись сторонники этой идеи. Только никто на просторах Российской империи не знал, как это дело следует делать и с какой стороны к нему подойти. Никто, кроме Николая Милютина. К тому моменту, когда о реформах заговорили всерьёз, он изучал крестьянский вопрос свыше 20 лет. Большего специалиста не существовало. В Михайловском дворце Елены Павловны Милютин повстречал императора и представил ему свои соображения по поводу крестьянской свободы.
А. С. Виноградов. Крестьянка. 1890 г.
Готовить проект должно было Министерство внутренних дел, где служил Милютин. В 1859 г. министр Сергей Ланской рассудил, что автору столь важного документа пристало стать его заместителем – товарищем, как говорили в XIX столетии. Однако императора настораживала репутация, которой пользовался Милютин. При дворе его считали «красным» – сторонником радикальных преобразований. Поэтому царь позволил Милютину стать лишь «временным товарищем министра». Два решающих года все важнейшие материалы по подготовке реформы выходили из-под пера «временного товарища».
Процесс набирал ход, в Милютине просыпались таланты, доселе неведомые. Мало было придумать закон с учётом разницы условий в огромной стране и соблюсти интересы миллионов людей, затронутых реформой. Дворянство категорически не хотело отпускать крепостных. Требовалось обойти нежелание дворянства. Эта задача оказалась сродни искусству фокусника-импровизатора. Жизнь подкидывала материал. Иллюзионист придумывал трюки на ходу.
К. Ф. Бодри. Сельский пейзаж с крестьянами. 1845 г.
Вот Виленский губернатор Назимов, едет в Петербург и просит разъяснить, что задумало правительство, будут отпускать крестьян или нет. В министерстве внутренних дел составили от лица императора хитрый ответ. Дворянам Виленского края «дозволяется обсуждать» «улучшение крестьянского быта» (предстоящую реформу). Не беда, что дворяне о том не просили. Будут знать, что реформа готовится. Именно Милютин придумал разослать копии министерского ответа во все губернии. Утренними поездами тираж отправляется в путь. «Куда? Нельзя! – кидаются в догонку сановники. – Подготовка реформы – тайна. Не важно, что вся страна о ней говорит. Шёпотом можно. Но вслух-то прежде времени зачем?» Консерваторы спохватились поздно. Поезда было уже не вернуть. Дворяне Российской империи возмущённо заговорили вслух. Но, возмущаясь, привыкали к мысли, что реформа будет. Выдумка удалась.
Милютин не увидел реформу такой, о которой мечтал. Освобождение пошло не совсем по тому сценарию, который он считал полезным для страны. Такова была воля императора, заложника в руках множества сил и многих лиц. Но всё-таки дело сдвинулось с мёртвой точки. Могло быть лучше. Но могло и хуже, не будь в основе реформы разработок Милютина.
А спустя два года начались волнения в Польше, бывшей тогда частью Российской империи. Царь отправил туда Милютина делать то, что он посчитает важным для замирения мятежной провинции. Важной показалась Милютину свобода польских крестьян. Сам он имел в Польше свободу, которой был лишён в России: проводить реформу так, как сочтёт нужным. Польские крестьяне получили и волю, и землю. Мятежи пошли на убыль, экономика – вверх.
Жизнь Николая Алексеевича была не очень долгой – 53 года. Слишком много разочарований довелось пережить. В последнее время он болел и отошёл от дел, к нему приходили посетители, и однажды в очень морозный январский день ему вспомнилась юность: «Мне было тогда только 16 лет; я в первый раз оделся во фрак, и мне позволено было ехать на утренний бал в Дворянское собрание; это было в субботу, на Масленицу. На дворе был мороз в 25 градусов, но в моих санях и в тёплой шубе я не чувствовал холода. В назначенный час я был на балу, танцевал до 6 часов, откуда поехал обедать в одно знакомое семейство. После обеда нам вздумалось затеять танцы, затем был ужин. Когда я вернулся домой, было уже три или четыре часа утра. На другой день я встал поздно, и когда за завтраком увиделся с отцом и матерью, они меня спросили, что я такое наделал вчера с моим кучером, о чём я, однако же, мало заботился. Моя мать живо представила мне всю жестокость обращения моего с эти беднягой, которого в страшный мороз я продержал 15 часов на козлах. Можно поверить, что мать моя, изображая мне всю тёмную сторону крепостного права, ставившего человека в полную зависимость от 16-летнего повесы, была красноречива, так что впечатление, произведённое её словами, было глубоко. С этого часа в моей голове зародилась мысль об освобождении, и мысль эта уже не покидала меня более. К счастью, моё легкомыслие не имело дурных последствий для нашего бедного кучера». После бала случалось разное. Иван Васильевич не женился на Вареньке. Николай Алексеевич задумал освобождение.
