Говорит космодром - Летунов Юрий Александрович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Я считаю, как космонавт, как коммунист, как секретарь партийной организации, что у нас есть очень хорошая традиция – это честно и откровенно говорить обо всем. Я вам такой открою секрет (это впервые услышат): у нас есть неофициальные собрания. У нас это называется – «просто собраться». Вот возникает какой-то вопрос. Ну, допустим, товарищ сделал неправильный поступок или, может быть, начинает нос драть кверху. Мы решаем: «Нужно собраться». И совсем не обязательно это говорит начальник или парторг, это может сказать любой: «Ребята, нам сегодня нужно собраться». Мы собираемся, и никто не спрашивает зачем. Значит, надо. Собираемся мы без начальства. Никаких рангов не существует! Если надо, то Гагарину так Гагарину, Титову так Титову, Поповичу, Николаеву – любому ребята скажут то, что заслужил. Это очень хорошая традиция, и мы будем ее поддерживать, потому что наш коллектив особый и здесь с каким-то шаблоном не подойдешь.
Вопрос третий – о деталях космического быта. Нас, землян, интересует все. Любая новая подробность тех исторических дней и ночей, которые провели в космических кабинах пока таинственной Вселенной Андриян Николаев и Павел Попович. Космические корабли, как известно, в своем вращении вокруг планеты встречаются с мельчайшими частицами космической пыли. Эти не видимые глазом частички с огромной скоростью сталкиваются с кораблями. Космонавта Николаева спросили, слышны ли удары космических пылинок об обшивку космического корабля. Слышен ли треск...
НИКОЛАЕВ. Нет, никакого треска не слышно. Когда выключаешь вентиляцию скафандра, выключаешь свет, закрываешь иллюминаторы – готовишься ко сну, когда все выключаешь, то такая тишина, даже не чувствуешь, что ты летишь в космосе, а кажется, как будто на Земле находишься. Да, еще хочу добавить – очень хорошо из космоса видны молнии, грозы, облака.
Интересно, когда на корабле летишь, то в одном иллюминаторе светит солнце – смотреть нельзя, а в другой иллюминатор глянешь – там черно, ничего не видно, только звезды. Когда Луна попадает в иллюминатор, а в кабине свет выключен, все равно все освещено, и можно различить приборы. Луна ярче светит в космосе.
Вопрос пятый – о будущности профессии космонавтов. Восемь десятков лет назад по улицам Петербурга впервые в мире пошел по рельсам моторный трамвай. Еще живы люди, которые помнят первые полеты самолетов, похожих на летающие этажерки; и вот мы, современники, – очевидцы полетов первых космических кораблей. В век атома и космоса человек уплотняет время и ценит его. Человеку нужны новые скорости, новые дали, новые выси. Что думают первые космонавты о будущем своей профессии?
ПОПОВИЧ. Мы, например, думаем, что когда-нибудь отряд космонавтов будет так же многочислен, как сейчас отряд наших прославленных летчиков. Поэтому наша профессия, а она, собственно говоря, только началась, имеет очень большое будущее. Конечно, когда-то придется космонавтам водить корабли к другим планетам или в далеком будущем – к другим мирам летать. К другим планетам мы с Андрияном еще тоже слетаем!
Вопрос шестой – о личных планах Павла Поповича и Андрияна Николаева, слушателей Военно-Воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского.
ПОПОВИЧ. Я буду продолжать учиться. Учиться нужно обязательно. Это мы прекрасно понимаем. Учиться буду и держать себя в положении «товьсь», как моряки говорят, для того, чтобы в любое время смог опять выполнить задание партии и правительства.
НИКОЛАЕВ. Личные планы у нас совпадают. Нам, конечно, надо учиться, учиться и работать по-настоящему. Ну, еще у меня есть в личной жизни нерешенный вопрос... (Смех). Я думаю, и этот вопрос надо будет решить. Конкретно пока трудно сказать...
ПОПОВИЧ. Мы свои услуги предложили ему, говорим: «Женим».
Вопрос седьмой – о том, как слушаются радиопередачи в космосе, как принимаются в космосе широковещательные радиостанции.
НИКОЛАЕВ. Я радио во время полета слушал. Слушал свой голос, записанный на пленку. Очень был рад. Слушал музыку. Хорошо слышно было.
ПОПОВИЧ. Я Левитана слышал, слышал «Последние известия», о полете много говорилось. И я Андрею, как ушли мы к Южному полюсу, – а нас там мало кто слышит, – сказал: кАндрюша, наверное, все-таки мы произвели на Земле немножко шуму!»
НИКОЛАЕВ. Хочу добавить. Я минут пять слушал лекцию по астрономии. Очень хорошо слышно. Можно слушать не только родную Москву, но и Новосибирск, и Харьков, и Киев.
Вопрос восьмой – о невесомости. Как чувствует себя человек, потерявший свой вес. Человек, плавающий, парящий в кабине космического корабля. Пока из землян только командиры космических лайнеров «Восток-3» и «Восток-4» уходили в «свободное плавание» по кабинам своих кораблей.
ПОПОВИЧ. Неприятных ощущений невесомость не вызывала. Пульс был ритмичный, полный. Это прежде всего объясняем тем, что мы очень много тренировались. Мы с Андреем флегматики. Может быть, и это сыграло какую-то роль.
Вот такой была беседа в августе 1962 года.
Когда перечитываешь эту запись, то почти зримо видишь, как быстро летит время, как быстро новое становится частью нашей жизни. Это спустя годы мы услышали «в полете «Космос-500», «525», а тогда все только начиналось.
ГОРОД В СТЕПИ
— Будешь вести репортаж с космодрома, – сказал мне редактор.
После того как в карман было положено командировочное удостоверение, на лице моем застыла счастливая до глупости улыбка. Руки тянулись то к пачке сигарет, то начинали щелкать замками портативного магнитофона «Репортер» – не включился ли, не сели ли батареи, не потерялись ли кассеты... На вопросы товарищей отвечал невпопад. Все мысли об одном: как рассказать о старте космонавтов, как бы не пропустить самого главного, не опоздать...
На ночной аэродром примчался задолго до отлета. Шел дождь. В его пелене пропадали высокие сосны, а на бетоне растворялись очертания самолетов.
Заходить в здание не хочется – вдруг сейчас пройдут космонавты!
Подъехали четверо. Все в летной форме. Коренастые, шумливые. Ну конечно, космонавты, думаю я, такие же ростом, как Гагарин. Однако оказалось, что это экипаж нашего самолета... (Как выяснилось позже, космонавты уже были на космодроме.) Летчики приветливо здороваются с нами и советуют укрыться от дождя в помещении. Мы проходим в зал ожидания. Мы – это представители прессы, аккредитованные на космодроме. За шуткой, легким розыгрышем, свежим анекдотом каждый старается скрыть волнение.
Наконец винтовой самолет взревел моторами и взял курс на восток. Я уселся у иллюминатора. Темень и звезды. Сон не шел. Голову все время сверлили слова: «До чего же красивое зрелище – старт человека в космос!» То ли я сам выдумал эту фразу, то ли память услужливо выхватила ее, но слова молоточками стучали в голове и не давали покоя. Чтобы не мучиться, я решил записать эти слова. Смотрю – полезли за записными книжками мои коллеги...
Космонавтика – это звездоплавание, наука, изучающая возможность полетов летательных аппаратов в мировом пространстве.
Космонавтика – это ракеты и двигатели, машиностроение и металлургия, химия и электроника. Космонавтика – это научно-технический потенциал страны. Космонавтика – это люди.
Летняя ночь коротка.
Летчик вышел к нам в салон, прервал разговор о предстоящем старте одним словом: «Подлетаем». Все журналисты прильнули к окнам. А там – серый и оранжевый песок.
Космодром встретил нас сильным ветром. Порывы разгулявшегося в степи ветра бросают в лицо песок, лохматят волосы, песок скрипит на зубах. Нещадно палит солнце. Молодые тополя у здания аэродрома кланяются во все стороны. Думаешь, еще один порыв – и горячие струи воздуха сожгут листья, вывернут с корнями растения и, завывая, унесут для своих безумных игр в степь.
Нас ждет автобус. Обычные слова при встрече и знакомстве. Оглядываюсь по сторонам. Ни космонавтов, ни ракет... Только вдали видны контуры города.
