Красные дьяволята-remake - Нестерина Елена (лучшие книги .txt) 📗

Пролог

Глухая ночь опустила на мир свой чёрный полог. Вдали угрожающе ворчал гром, вспыхивали белые молнии; словно от страха, трепетали вершины дубов.

Но что это?

Далеко над лесом пролетела красная горящая искра, за ней другая, третья… В тёмной чаще заиграли языки пламени.

Кто же дерзнул зажечь огонь в этом угрюмом лесу в такую тревожную ночь, да ещё так далеко от людского жилья?

У костра под могучим дубом сидели трое. Пышный убор из перьев спускался с головы на спину одного из них – того, в чьих руках была сейчас прямая и длинная курительная трубка, украшенная бахромой и бусинами на раскачивающихся верёвочках. Крепкий, широкий в плечах, этот первый казался сильным не по летам. А лет ему, как и второму, сидящему у костра человеку, было очень немного.

Этот второй, приняв у своего товарища трубку, затянулся горьким дымом, подавился, но даже не поморщился, проявив завидную выдержку и твёрдость характера. Он был явно слабее первого, но зато ловкий и гибкий, как лоза. Его чёрные волосы были перехвачены узкой кожаной лентой и заплетены в две косы. Рукава черкески – от плеча до самых пальцев, украшала бахрома. Которая закачалась, отбрасывая в свете костра на землю причудливые тени, когда он передал трубку третьему.

Третий тоже чинно поклонился и, отложив в сторону карабин, с которым, видимо, никогда не расставался, принял от второго трубку. Волос его видно не было – поскольку голова этого таинственного человека оказалась замотана куском материи. И перо, маленькое полосатое пёрышко, было воткнуто под эту материю у самого уха. Парень тоже отличался стройностью и статностью, а его юное лицо все без исключения женщины назвали бы прекрасным.

Кто-то четвёртый незримо присутствовал с ними – поблизости чувствовалась неведомая, но грозная сила. Или это просто скрипел деревьями старый лес, да злой ветер завывал в ночи…

– А сейчас, когда мы выкурили трубку мира, можно начать военный совет. – когда длинная трубка вернулась к нему, заговорил первый. – Что скажешь, брат Овод?

Тот самый – в черкеске, брат Овод, поднял руку с раскрытой ладонью.

– Нас звали, брат Следопыт. – сказал он. – Люди ждут нас. Они попросили помощи.

– Я тоже скажу, брат Следопыт. – вскинул руку третий.

– Говори, брат наш Чингачгук.

– Стало быть, одни мы у народа остались. Потому что так и есть – звали…

– Слышал и я. – заговорил первый. – И там, и здесь люди слёзы льют, справедливости ищут. Ищут, не находят. Думают, что её и нету.

– А ведь могут и не найти, и не дождаться они этой самой справедливости. – вздохнул тот, кого называли брат Овод.

– Если мы им не поможем.

– Давай поможем, брат Следопыт.

– Согласен, брат Овод!

– Отправляемся?

– Да, брат Чингачгук! Прямо сейчас. Выступаем! Хау. Я всё сказал.

Так кто же они такие, эти люди, что собрались у ночного костра? Куда отправляются? Что они замышляют – добро, зло?

Не дала ответа на этот вопрос чёрная беззвёздная ночь. Не мог ответить и шквалистый ветер, что мчал к лесу на своих шумных крыльях проливной дождь.

Молчал и лес. Из которого, в направлении далёкого города, горящего многочисленными электрическими огнями, двинулась неведомая громада.

Не будем и мы забегать вперёд. Лучше рассказать с того момента, как всё это начиналось.

Деревянный поезд

Гражданская война. Воюют граждане. Свои, одной страны жители. Воюют.

По всем дорогам, во все стороны, как могут, бегут поезда: какие-то быстро, какие-то еле-еле, какие-то очень недолго – Бах! Жах! Та-та-та! Вот и нет поезда, пылают головешки или катится громада под откос… И всё равно ведь едут! Одни поезда везут на фронт красных, другие туда же белых, да разные иностранные полки, которым тоже нашлось, за что повоевать на просторах России.

А вот ещё один поезд. С частыми остановками, со скрипом и тряской, мчит он не солдат, не матросов – а простое бывшее мирное, а сейчас кто его знает, какое, обывательское население. Несёт этих людей с севера на юг России – и неизвестно, будет ли там им лучше? А то ведь может и хуже. А, может статься, и вообще никак не будет – война… Но до отказа набит деревянный вагон.

Вот и они: Мишка с Дуняшей. Брат и сестра, сорванцы и близнецы. Жили они в своём малом городке, горе с радостью мешали. Думали, так будет всегда. А тут вдруг раз! – революция! Непонятное что-то поднялось, закрутило-сорвало всех с мест. И теперь кроткая мать-старушка, что состарилась раньше времени, увяла до срока, работая в душном подвале текстильной мануфактуры, везёт их подальше от города, где только и жди потрясений и новых несчастий, в пышное, богатое продуктами село, к своей родной удачливой сестре. Да только зря, не в ту сторону везёт – на благословенных южных землях России начинается самая жаркая, самая кровавая и яростная борьба за власть.

Но ни о чём подобном добрая милая мамушка не догадывалась, когда с толпой таких же, как она, отправлялась в путь. Слушала, что говорят люди, пугалась – и только крепче прижимала к себе своих ребят. Одни они у неё остались на свете. Только бы добраться, только бы доехать. А там, в тёплом хлебном краю, может, повезёт – и жизнь наладится.

Шальные у неё ребята, непослушные. Но сейчас не дерутся – и то слава Богу. А ведь обычно как сцепятся – и не растащишь.

Дуняша лежит на верхней полке и читает книжку. Подобрала у разграбленного дома – и читает теперь, не оторвать. Самая смышлёная Дуняша была, говорят, в церковно-приходской школе. Да что толку-то?

Ночь, темно в вагоне, болтается только тусклая керосиновая лампа под потолком, да Дуняша держит у лица свечной огарок, не в силах оторвать глаз от строчек.

– Косы спалишь – будешь знать!

Это Мишка. Ох, как он изнывает от безделья – то почешется, то потянется, то дёрнет сестру за пятку (за что получает этой же пяткой по маковке), то пытается смотреть в тёмное окно, за которым всё равно ничего не видно. Замучил он дремлющих под стук колёс пассажиров – ведь в вагоне и так тесно. Но пока Мишка ничего особенного не делает, его никто и не трогает. Однако, скучно хлопцу – да и как с его буйным характером усидеть на месте?..

Не выдержал он, вскочил – да и отвесил сестре фофана. Чтобы жизнь не казалась ей мёдом.

Тум-м! – тут же получил книжкой по тыкве.

– Мишка, да отстань же!

– Ну чего ты там валяешься, скучно же… – жалобно проныл Мишка, поднимая к сестре несчастные глаза.

– Книжка такая интересная. – вздохнула Дуняша. И чуть не заплакала.

Мишка – добрая душа, тут же запрыгнул на полку, куда сестра его до этого не пускала. Утешать, понятное дело, запрыгнул.

– А чего плачешь?

– История, Мишка, уж больно хорошая.

Книжки были беспокойному Мишке до далёкой звезды. Как из школы выставили его, так он в последний день занятий все книжки, что разложены были у учителя арифметики на высокой кафедре, и обплевал. В знак протеста. А уж работать когда пошёл – совсем о них забыл. Но дорога длинная, делать нечего, спать не хочется. Дуняша всегда интересно рассказывает. Пусть уж жарит про книжку.

– Про чего книжка-то? – спросил Мишка, пихая сестру кулаком в бок.

– На. – Дуняша сунула ему закрытую книгу прямо под нос. – Сам прочитай. Или разучился?

– Не разучился. – гордо пробубнил Мишка и прочитал. – Э Лэ Войнич… Про войну, что ли?

– Войнич – это фамилия такая у автора, – охотно объяснила Дуняша. – Но и про войну тоже. То есть про одного героя. Он придумал себе имя – Овод. Да, так он себя называл. Как вредное кусачее насекомое. Ух, от него врагам доставалось! Мощно он воевал, никому не давал спуску. Но однажды враги его всё-таки схватили. И вывели расстреливать. Но солдаты, которым нужно было в него целиться, не могли… не хотели в Овода стрелять, потому что очень его уважали…

Вроде, интересно говорила сестрица, а непонятно. Мишка даже разозлился.

– Ну-ка говори по-людски! – нахмурился он. – А то сейчас как тресну!