Кап, иди сюда! - Хазанов Юрий Самуилович (бесплатные версии книг txt) 📗
— Вовремя прийти никак не можете. Из-за вас решил ещё поваляться.
Как ни отказывались, а пришлось им второй раз позавтракать. Ашот всё время мешал: то схватит со стола ложку и бросит на пол, то влезет к дяде Тиграну на колени и разольёт кофе из стакана, то дёрнет Вову за штаны. Тётя Тася только и знала, что говорить: «Ашотик, не мажь дядю Мишу маслом!», «Не коли дядю Мишу вилкой, пожалуйста, мама тебя просит».
Поэтому они выехали только в одиннадцать.
— Думаю, лучше всего поехать на озеро в Щедринку, — сказал дядя Тигран. — Это и недалеко, и народу там бывает немного даже в воскресенье. Самое тихое место.
Никто не стал возражать — в Щедринку так в Щедринку.
За городом дядя Тигран вспомнил вдруг, что у него нет папирос, и они остановились возле ларька на горе. Внизу был мост через какую-то заболоченную речушку.
Когда папа и дядя Тигран вышли из машины, тётя Тася передвинулась к рулю, на место водителя. Ашот сидел у неё на коленях.
— Ашотик, мама тебя просит, не трогай это… Это тоже нельзя трогать, Ашотик, мама тебя просит…
Вова прямо чуть не заснул на заднем сиденье под эти разговоры, как вдруг что-то щёлкнуло и машина тихо тронулась с места. Дорога здесь шла под уклон, поэтому они сразу набрали скорость. А внизу мост, речка, и навстречу ехали машины, и фары у них торчали, как глаза стрекозы.
— Что… мы, кажется, едем, Вова? — сказала тётя Тася.
Вова уже понял, что дело плохо.
— Нажмите там… внизу… — сказал он, сам не зная точно, что надо нажать.
Но вместо того чтобы найти тормоз, тётя Тася почему-то крепко обхватила Ашота, а машина продолжала с ужасной, как Вове казалось, быстротой катиться вниз.
Послышался крик:
— Смотрите! Чья машина? Скорей, там дети!
Потом Вова оглянулся и увидел, что дядя Тигран и папа огромными скачками, как кенгуру, мчатся к ним. И ещё он запомнил, как из пакета в руках у дяди Тиграна по одной выскакивали баранки. Тигран, папа и ещё несколько мужчин забежали спереди и сзади и руками остановили машину на полпути к мосту.
Все были какие-то очень бледные, и только один Вова очень красный. Он всегда краснеет и даже потеет, когда волнуется.
— Тысячу раз говорил! — кричал дядя Тигран так, что дребезжало ветровое стекло. — Твой метод упрашивания до добра не доведёт! Он сегодня Мишу вилкой, а ты ему — «пожалуйста, мама тебя просит!..» По рукам надо бить!
— Нужно было на скорость поставить, — сказал папа.
— Он и со скорости бы снял, не только с тормоза. Что я, не знаю его! — ответил дядя Тигран, и в его голосе прозвучала гордость.
— Я уже не хочу купаться, — сказала тётя Тася дрожащим голосом.
— Наоборот, — бодро ответил дядя Тигран, — выкупаться сейчас полезно, как никогда. Здесь чу?дное место, тихое, спокойное, вот увидишь. Мне говорили.
Они уже свернули с шоссе и ехали по просёлочной дороге, среди кустарника. Ветви хлестали по машине, просовывались в окна, и одна из них больно ударила Вову по щеке.
Кустарник кончился, выехали на поляну. Вот и озеро.
Весь берег усеян людьми. В промежутках между людьми стоят автомашины, мотоциклы, лежат на боку велосипеды. Шум такой, как на уроке рисования в Вовином классе.
— Н-да, — сказал папа. — Укромный уголок.
— Не знаю просто, что такое сегодня, — проговорил дядя Тигран, не глядя на тётю Тасю. — Меня уверяли, что это лучшее место — близко и тихо…
— Твой метод принимать на веру всё, что говорят, тоже, как видишь, до добра не доводит! — сказала тётя Тася. — Пойдём лучше в лес.
Дядя Тигран запер машину на четыре замка — два в дверце и два на руле (не считая секретных гаек на колёсах, их можно увидеть, если снять колпаки), — и все пошли в лес на другую сторону озера.
Вова хочет псарню
В лесу было в самом деле тихо, если не слушать, как папа и дядя Тигран спорят о рифмах. Папа кричал, что рифму «пять» и «опять» не променяет ни на какие другие, а дядя Тигран кричал, что за рифму: «речки-черешни» отдаст все «грозы» и «морозы», вместе взятые. А тётя Тася говорила: «Ашотик, мама тебя просит, не снимай сандалии», «Ашотик, не бей дядю Мишу веткой, мама тебя просит».
Вове опять сделалось скучно, и он пожалел, что они не остались на берегу, где много народу. И в этот момент из-за кустов показался какой-то чёрный клубок и покатился прямо на них.
— Назад, Каро! — раздался голос, и они увидели высокого мужчину с бритой головой. В руке у него была бутылка пива.
— Смотри, Ашотик, какой хороший пудель, — сказала тётя Тася про чёрный клубок.
— Этот пудель называется «спаниель», — сказал высокий мужчина. — Ко мне, Каро! Познакомься с товарищами.
Ашот протянул Каро ветку, но тот брезгливо отвернулся.
— Возьми, — сказал хозяин, и собака осторожно взяла ветку в пасть.
Вова погладил Каро, но пёс не обратил на него никакого внимания. Это обидело Вову. Потому что он очень любил собак — даже, наверно, раза в два больше, чем кошек, — и всю жизнь собирался завести щенка. Но дома и слышать не хотели. Ни о собаках, ни о кошках. Даже о черепахах.
— Хо?дите с ним? — спросил Вовин папа у хозяина собаки.
Папа спрашивал про охоту. Это он от дяди Семь научился так говорить.
— А как же, — ответил хозяин.
— Хорошо работает? — спросил дядя Тигран.
— Имеет «отлично» по всем видам. Он у меня медалист.
— Слышишь? — сказал папа Вове. — Отличник. По всем предметам.
А Вова спросил:
— Он больше не вырастет?
— У него и так самая большая высота для спаниелей, — ответил хозяин. — В холке — сорок пять сантиметров. Понятно?
Вова сказал «понятно» и добавил, что ему тоже обещали собаку.
— Никто тебе не обещал, — сказал папа.
— Нет, обещали, ты забыл, — сказал Вова. — Сами говорили…
— Не ной, прошу тебя, — сказал папа.
А высокий бритоголовый мужчина рассказал, что у Каро энергичный поиск, нешироким челноком, что потяжка у него более быстрая, чем у легавых, и что однажды он причуял бекаса против ветра на расстоянии в двадцать пять шагов.
Папа и дядя Тигран слушали с большим интересом, изредка вставляя: «Да, да, конечно», «Ну, ещё бы», «Ишь какой молодец». Они неплохо поддерживали разговор — ведь Вова-то прекрасно знал, что им ни разу в жизни не приходилось охотиться.
— Для чего бедняжечкам отрубают хвосты? Это ведь больно, — сказала тётя Тася и с жалостью поглядела на короткий виляющий хвост Каро.
— Хвосты не рубят, а купируют, — уточнил хозяин. — Сидеть!
Это он сказал собаке, которая сразу уселась и продолжала вилять хвостом под собой, отчего бока у неё дрожали, как будто ей холодно.
До сих пор Вова думал, что купируют только железнодорожные вагоны: поэтому они так и называются — «купированные», но оказалось, и собачьи хвосты тоже.
Новый знакомый стал очень подробно объяснять тёте Тасе, почему у спаниелей нет половины хвоста. Он говорил, что на охоте они особенно много и быстро машут хвостом и что, останься он длинным, они бы в кровь его раздирали об осоку.
Вова спросил:
— А какая примерно скорость виляния?
Вопрос заставил призадуматься даже такого знатока, как хозяин Каро.
— Я полагаю, — ответил он, — э… э… в среднем около ста виляний в минуту… Но это что — а вот, как вы думаете, сколько собака различает запахов?
Тётя Тася предположила, что пять. Дядя Тигран и папа накинули ещё пятьдесят.
— Сто! — сказал Вова, прямо как на аукционе.
— Около сорока тысяч, — сказал владелец собаки. — Представляете? Вот вы словарями, наверно, пользуетесь, — при этом он посмотрел почему-то на дядю Тиграна, — иностранными и другими. Сколько в них слов?
Дядя Тигран ответил, что в среднем пятьдесят — шестьдесят тысяч, но в языке людей, когда они разговаривают между собой, и в книгах используется гораздо меньше. Тысяч десять, пятнадцать.
— Вот видите! У собаки, значит, тоже огромный словарь! Она разговаривает с людьми и с природой на языке многих тысяч запахов.
