Аня из Инглсайда - Монтгомери Люси Мод (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Было, вероятно, не так уж плохо для тети Мэри Мерайи, что Гилберт вышел, чтобы запрячь Серого Тома, и не слышал ее речей. Он и Аня всегда обращали особое внимание на то, чтобы никогда не пугать своих детей такими вздорными выдумками, и не позволяли делать это другим. Впрочем, Сюзан, убиравшая со стола, слышала все до единого слова, однако она сдержалась, и тетя Мэри Мерайя никогда не узнала, что едва избежала того, чтобы ей в голову швырнули соусник вместе с его содержимым.
8
Обычно Уолтер получал большое удовольствие от поездок с папой. Его пленяла красота, а дороги в окрестностях Глена святой Марии были удивительно красивы, особенно дорога в Лоубридж. Она казалась двойной лентой танцующих на ветру лютиков — с зеленой кромкой папоротников в тех местах, где к ней подступали манящие густой тенью рощи. Но сегодня папа, судя по всему, не хотел разговаривать и погонял Серого Тома так, как никогда прежде. Когда они добрались до Лоубриджа, он отвел в сторону миссис Паркер, сказал ей несколько торопливых слов и бросился вон, даже не попрощавшись с Уолтером. Уолтеру вновь пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы удержаться от слез. Было, к сожалению, слишком очевидно, что никто не любит его. Мама и папа любили его прежде, но больше не любят.
Большой, неухоженный дом Паркеров не показался Уолтеру приветливым. Но, возможно, никакой дом не произвел бы благоприятного впечатления в подобный момент. Миссис Паркер повела маленького гостя на задний двор, откуда доносились визги бурного веселья, и представила детям, которыми этот двор, казалось, был переполнен. Затем, не теряя времени, она вернулась к своему шитью, порекомендовав им познакомиться самим — прием, дававший прекрасные результаты в девяти случаях из десяти. Можно ли винить ее за то, что она не сумела разглядеть в маленьком Уолтере Блайте того самого «десятого»? Мальчик нравился ей… ее собственные отпрыски были славными, общительными ребятишками… Фред и Опал имели некоторую склонность напускать на себя монреальскую важность, но она не сомневалась в том, что они никогда и ни к кому не отнесутся недоброжелательно. Все пройдет гладко. Она была так рада, что может выручить «бедную Анну Блайт» — пусть всего лишь избавив ее на время от забот об одном из детей. Миссис Паркер очень надеялась, что в Инглсайде все кончится благополучно. Анины знакомые, напоминая друг другу о событиях двухлетней давности, связанных с рождением Ширли, тревожились за нее гораздо больше, чем она сама.
На заднем дворе — дворе, переходившем в большой тенистый яблоневый сад, — вдруг стало тихо. Уолтер стоял, глядя серьезно и робко на детей Паркеров и их кузена и кузину Джонсон из Монреаля. Билл Паркер, десятилетний румяный и круглолицый сорванец, «удался в мать» и был, на взгляд Уолтера, очень взрослым и большим. Девятилетний Энди Паркер, как могли бы сказать вам лоубриджские школьники, считался «противным Паркером» и неспроста носил прозвище Свинтус. Уолтеру с самого начала не понравилась его внешность — жесткие, коротко подстриженные светлые волосы, хитрая веснушчатая физиономия, светло-голубые навыкате глаза. Фред Джонсон, ровесник Билла, тоже не понравился Уолтеру, хотя был красивым малым с каштановыми кудрями и черными глазами. Его девятилетняя сестра Опал, с такими же кудрями и черными глазами — сверкающими черными глазами, — стояла, обнявшись со светловолосой восьмилетней Корой Паркер, и обе они оглядывали Уолтера довольно снисходительно. Если бы не Элис Паркер, Уолтер, вполне возможно, круто повернулся бы и убежал.
Элис было семь; у Элис была головка в прелестнейших золотых кудряшках; у Элис были голубые глаза, такие же голубые и нежные, как фиалки в ложбине; у Элис были розовые щечки с ямочками; на Элис было желтое платьице в оборках, в котором она выглядела как танцующий на ветру лютик; Элис улыбалась ему так, словно знала его всю жизнь; Элис была другом.
Разговор начал Фред.
— Привет, сынок, — сказал он покровительственно.
Уолтер сразу почувствовал надменность в его тоне и ушел в себя.
— Меня зовут Уолтер, — сказал он сдержанно и отчетливо.
Фред с хорошо разыгранным удивлением обернулся к остальным. Сейчас он покажет этому деревенскому мальчишке!
— Он говорит, что его зовут Уолтер, — сказал он Биллу, скорчив забавную мину.
— Он говорит, что его зовут Уолтер, — сказал Билл в свою очередь, обращаясь к Опал.
— Он говорит, что его зовут Уолтер, — сказала Опал сияющему от удовольствия Энди.
— Он говорит, что его зовут Уолтер, — сказал Энди Коре.
— Он говорит, что его зовут Уолтер, — хихикнула Кора, глядя на Элис.
Элис не сказала ничего. Она лишь восхищенно смотрела на Уолтера, и ее взгляд позволил ему сохранить самообладание, когда все остальные нараспев затянули хором: «Он говорит, что его зовут Уолтер», а затем разразились визгливым издевательским смехом.
«Как весело дорогим детишкам!» — подумала довольная миссис Паркер, расправляя только что сделанные сборочки.
— Мама говорит, что ты веришь в фей, — сказал Энди, искоса глядя на Уолтера хитрыми и наглыми глазами.
Уолтер посмотрел на него открыто и прямо. Он не допустит, чтобы его посрамили в присутствии Элис.
— Феи существуют, — сказал он твердо.
— Не существуют, — сказал Энди.
— Существуют, — сказал Уолтер.
— Он говорит, что существуют феи, — сказал Энди Фреду.
— Он говорит, что существуют феи, — сказал Фред Биллу, и они проделали то же самое, что и в первый раз.
Это было пыткой для Уолтера, которого никогда прежде не дразнили и который не мог равнодушно отнестись к происходящему. Он закусил губу, чтобы не расплакаться. Он не должен плакать в присутствии Элис.
— А как бы тебе понравилось, если бы тебя нащипали до синяков? — спросил Энди, решивший, что Уолтер — неженка и маменькин сынок и что будет очень забавно изводить его насмешками.
— Свинтус, перестань! — приказала Элис грозно — очень грозно, хотя и очень тихо, мило и мягко. В ее тоне было нечто такое, к чему даже Энди не посмел отнестись пренебрежительно.
— Да я только пошутил, — пробормотал он пристыженно.
Общее настроение изменилось немного в пользу Уолтера, и они довольно весело поиграли в пятнашки в саду. Но когда все шумной толпой повалили в дом на ужин, Уолтера вновь одолела тоска по дому. Она была такой мучительной, что на один ужасный момент он испугался, что расплачется прямо на глазах у всех — даже в присутствии Элис, которая, однако, так дружески подтолкнула его локтем, когда они садились за стол, что ему стало немного легче. Но есть он не мог — просто не мог. Миссис Паркер, в пользу чьих воспитательных методов, безусловно, можно было привести кое-какие доводы, не стала докучать ему из-за этого, сделав вывод, что утром его аппетит будет лучше, а другие были слишком заняты едой и болтовней, чтобы уделять ему много внимания.
Уолтер недоумевал, почему все в семье так кричат, обращаясь друг к другу, — он не был осведомлен относительно того, что они еще не успели отучиться от этой привычки после недавней кончины очень глухой и очень обидчивой старой бабушки. От шума у него заболела голова. Ах, дома сейчас тоже, наверное, ужинают. Мама улыбается, сидя во главе стола, папа шутит с близнецами, Сюзан наливает сливки в кружку Ширли, Нэн незаметно кидает под стол лакомые кусочки Заморышу. Даже тетя Мэри Мерайя, как часть домашнего окружения, предстала вдруг озаренной мягким, нежным, теплым светом. А кто же звонил в китайский гонг к ужину? Это была его неделя… Ах, если бы он только мог где-нибудь поплакать! Но, судя по всему, в Лоубридже не было такого места, где человек может позволить себе пролить слезу. И кроме того… кроме того, рядом была Элис. Уолтер залпом выпил стакан ледяной воды и нашел, что это помогло.
— У нашей кошки бывают судороги, — неожиданно сказал Энди, пнув его под столом.
