Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают - Блум Джуди (мир книг TXT) 📗
— Этого больше не повторится, — пообещала мама.
Я бы с радостью ей поверил, но не смог. Мой братец, если его не связывать, при первом удобном случае снова ко мне ворвётся.
На следующий день, пока я был в школе, мама купила жёлтый ватман. Что было сложным, так это объяснить Джимми, почему придётся начинать всё сначала. Воспринял он это известие неплохо. Сказал, что на этот раз его грузовик не будет похож на летающий поезд. А я сказал, что сначала намечу буквы карандашом, чтобы надпись не сползала вниз.
Наша группа собралась после школы. Шейла ни словом не обмолвилась о прошлой встрече. А нам что, мы тоже промолчали. Я и Джимми трудились над плакатом, Шейла переписывала наши страницы в буклет. К понедельнику у нас будет готов устный доклад. Ха, а некоторые группы ещё даже не начали!
К пяти вечера мы покончили с плакатом, Шейла доделывала обложку буклета. Джимми подошёл к ней сзади и глянул через плечо. И вдруг завопил:
— Ты что же это натворила, Шейла?
Я вскочил с пола. Глянул на обложку. А что, довольно красиво получилось.
Сверху написано:
«ГОРОДСКОЙ ТРАНСПОРТ».
Ниже:
«Авторы — Шейла Табмэн, Питер Хэтчер и Джеймс Фарго».
А ещё ниже, маленькими буквами вот что:
«переписано мисс шейлой табмэн».
Теперь ясно, почему Джимми так разозлился.
— Не может быть! — проговорил я, хватаясь за голову.
— Как ты могла?!
Шейла молчала.
— Это нечестно, — говорю. — Мы же не поставили свои подписи на плакате!
— Но обложка уже готова, — сказала Шейла. — Вы что, не видите? У меня второй раз не напишутся такие ровные буквы. Получилось идеально!
— Ну уж нет! — закричал Джимми. — В таком виде мы буклет не сдадим. Скорей уж я его разорву, чем позволю тебе сдать! — Он схватил работу и сделал вид, что сейчас порвёт.
Шейла завопила:
— Не смей! Убью! Отдай буклет, Джимми Фарго!
Сейчас заревёт, клянусь. Я-то знал, что Джимми этого не сделает, да ей говорить не собирался.
— Питер! Скажи ему, чтоб отдал!
— А ты уберёшь эту дурацкую строчку?
— Не могу. Я всё испорчу.
— Тогда, думаю, лучше его порвать, — сказал я.
Шейла топнула ногой.
— Оооо, как же я вас ненавижу!
— Ты нас не ненавидишь, — сказал я. — Тебе кажется.
— Уж мне-то лучше знать! — крикнула Шейла.
— Ты просто сердишься, — сказал я, поневоле улыбаясь.
Шейла вскочила и попыталась отнять буклет, но Джимми поднял его над головой, а он намного выше Шейлы. У неё не было шансов.
Наконец она села и еле слышно проговорила:
— Сдаюсь. Вы победили. Я уберу своё имя.
— Обещаешь? — спросил Джимми.
— Обещаю.
Джимми положил буклет перед ней.
— Хорошо, — сказал он. — Начинай.
— Я не собираюсь всю обложку переделывать. Только нижнюю строчку зарисую.
Она взяла маркер и принялась за дело. Вскоре вместо слов «переписано мисс шейлой табмэн» внизу красовалась цепочка из шестнадцати цветочков.
— Вот, — сказала Шейла. — Поправила.
— Неплохо смотрится, — одобрил я.
— Без цветов смотрелось бы куда лучше, — скривился Джимми. — Но так хоть честно.
Вечером я показал маме с папой новый плакат. Им понравилось. Особенно сверкающий серебряными блёстками самолёт. Мама положила плакат на холодильник, чтобы до завтра с ним ничего не приключилось.
Теперь можно и отдохнуть. Буклет готов, плакат готов, и наша группа сдаст проект раньше срока. Я пошёл к себе в комнату. Фадж сидел на полу рядом с кроватью. Перед ним стояла коробка с нашими рабочими принадлежностями. Он разрисовал лицо цветными маркерами и стриг свои кудряшки суперострыми ножницами. А обрезки волос падали в стоявший перед ним аквариум Плюха!
— Смотли, — сказал он. — Фадж паликмахел.
Фаджевы волосы не навредили моему черепаху, хотя пришлось потрудиться, счищая их с панциря, перемывая аквариум и камни. Вид у Плюха был довольный.
На следующий день произошло два знаменательных события. Во-первых, мама повела Фаджа к настоящему парикмахеру. У него осталось порядком шевелюры на затылке, зато чёлку и макушку он обкромсал подчистую. Парикмахер сказал, что почти ничем не может помочь. Остаётся только ждать, что волосы отрастут. Мило, очень мило. Сначала зубы, теперь волосы — день ото дня вид у Фаджа становился всё нелепее.
И второе — папа вечером поставил щеколду на мою дверь. Я мог дотянуться до неё, встав на цыпочки, а братишка — ни в какую, как ни старался!
Наша группа сдала проект первой. Миссис Хейвер нас похвалила. Ей очень понравился плакат. И больше всего — серебряные блёстки на самолёте. Она задала только один вопрос: с какой целью мы изобразили летящий поезд?
Глава восьмая
Звезда телеэкрана
Тётя Линда — мамина сестра. Она живёт в Бостоне. На прошлой неделе она родила дочку. Так что теперь и у меня есть сестра, двоюродная. Мама решила слетать в Бостон и повидать их.
— Меня не будет только на выходных, — сказала мне мама.
Я сидел на её кровати и смотрел, как она собирается.
— Знаю, — ответил я.
— С вами остаётся папа.
— Знаю, — повторил я.
— Ты уверен, что всё будет в порядке?
— Конечно. А что может случиться-то?
— Ты поможешь папе с Фаджем?
— Конечно, мам. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Просто папа такой… Ну, сам знаешь. Он не очень-то умеет обращаться с детьми.
Она закрыла чемодан.
— Всё будет нормально, мам.
Я с нетерпением ждал выходных. Папа не трясётся над чистотой в доме. Никогда не проверяет, вымыл ли я руки и лицо. И разрешает засиживаться допоздна.
В пятницу утром мы вчетвером спускались на лифте провожать маму. Генри посмотрел на чемодан.
— Уезжаете, мистер Хэтчер? — спросил он.
— Нет, не он, я уезжаю, Генри, — сказала мама. — У сестры родился малыш, первенец. Лечу на уикенд в Бостон — помочь немного.
— Малыш, — сказал Фадж. — Малыш-малыш-малыш.
На него не обратили внимания. Иногда братец говорит только затем, чтобы услышать свой голос.
— Хорошо вам погостить, миссис Хэтчер, — сказал Генри, подмигивая папе.
На улице папа поймал такси. Сначала запихнул чемодан, потом придержал дверь маме. Когда она уселась, он сказал:
— Не волнуйся за нас. Всё будет хорошо.
— Холошо. Холошо, мамочка, — крикнул Фадж.
— Пока, мам. До воскресенья, — сказал я.
Мама послала нам воздушный поцелуй, и такси тронулось.
Папа вздохнул. Фадж прыгал на месте:
— Пока, мамочка. Пока-пока-пока.
У меня в тот день не было занятий, учителя все отправились на какую-то там конференцию. И папа взял нас с Фаджем к себе на работу.
Папа работает в огромном стеклянном здании. Ну и суета внутри! За столами никто не сидит, все снуют. Заблудиться там проще простого. У папы отдельный кабинет и секретарша. Очень красивая, зовут Джанет. Особенно мне нравились её волосы — густые и чернющие. А ресниц длиннее я в жизни не видал. Однажды я слышал, как мама сказала: Джанет, должно быть, встаёт до рассвета, чтобы это лицо себе нарисовать».
Со мной Джанет уже была знакома, а вот Фаджа встретила в первый раз. Хорошо, что волосы у него уже отросли. Про зубы я сразу объяснил:
— Через несколько лет он будет намного красивее. Два передних зуба он выбил, но к шести-семи годам у него появятся новые.
— Смотли, — сказал Фадж, открывая рот. — Всех нету.
Папа сказал:
— Джанет, мальчики побудут здесь. Можешь их чем-нибудь занять, пока я разгребу дела?
— Конечно, мистер Хэтчер, — сказала Джанет. — Идите работайте спокойно, а я покажу ребятам агентство.
