Поросенок Бейб - Кинг-Смит Дик (читать книги онлайн без TXT) 📗

Условия, как сразу же увидел Хоггет, были очень трудными.

Вдобавок к дождю, из-за которого стало скользко и овцы стали упрямее, чем обычно, дул сильный ветер почти в направлении от Отправного столба к владельцу, и собака плохо слышала команды.

Чем больше старалась собака, тем строптивее становились овцы, и собака в результате сердилась пуще прежнего. Это был порочный круг. Когда наконец десять овец оказались в загоне и владелец, захлопнув калитку, крикнул: «Кончено!», никто не удивился, что они получили всего лишь 70 очков из 100 возможных.

Так оно и шло* Участник за участником становились около Стартового камня; это были люди с Севера и Запада, из Шотландии, Уэльса, Ирландии, с собаками маленькими и большими, лохматыми и гладкими, черно-белыми, серыми, коричневыми, иссиня-черными. У одних дело шло лучше, чем у других, они вели себя спокойнее или овцы им доставались покладистее. Но все же, по мере того как приближался черед фермера Хоггета (ему повезло, он был последним), еще никто не набрал более 85 очков.

Дома миссис Хоггет опять включила звук, случайно как раз в тот момент, когда комментатор говорил:

«Остался еще один участник. Высшая оценка пока восемьдесят пять, у мистера Джонса из Уэльса и его собаки Брин, весьма похвальный суммарный результат, принимая во внимание ужасные погодные условия у нас здесь сегодня. Трудно предположить, что этот результат будет превзойден, но вот идет последний участник».

И вдруг на экране, к изумлению миссис Хоггет, появился ее муж, большими шагами идущий к Стартовому камню, а за ним по пятам шла грузная старая Флай.

«Это мистер Хоггет с Пиг, — сказал комментатор. — Немного странное имя, и к тому же, должен сказать, собака толстовата... что это? Он отсылает собаку обратно... Что такое? О боже!.. Смотрите!»

И когда миссис Хоггет и сотни тысяч зрителей посмотрели, они увидели Флай, бегущую к парковке автомобилей. А оттуда, под зарядившим дождем, галопом мчался большой поджарый, замечательно чистый поросенок породы Large White.

Бейб встал точно рядом с Хоггетом и застыл как статуя; большие уши насторожены, маленькие глазки устремлены вдаль, на овец.

Миссис Хоггет открыла рот, но на этот раз не проронила ни звука.

Трибуны замерли от неожиданности, а потом поднялся шум.

Камеры со всех точек показывали происходящее. Зрители — кто от изумления разинул рот, кто вовсю смеялся; судьи с покрасневшими лицами поспешно совещались; Хоггет и Бейб терпеливо ждали; и наконец зазвучал голос комментатора.

«Совершенно нелепая ситуация, — сказал он в замешательстве, — но, по сути, в правилах нигде не написано, что могут состязаться только собаки, и похоже, судьи обязаны разрешить мистеру Хоггету выставить на состязание эту, э-э... то есть этого поросенка-овцепаса, я полагаю, так нам следует его называть, ха-ха! Как бы от всего этого овцы не умчались за пределы нашего графства! По крайней мере, напоследок мы вдоволь посмеемся!»

И действительно, в этот момент раздался громкий взрыв смеха, когда Хоггет, получив весьма неохотный кивок от судей, сказал тихо: «Заходи справа, Пиг» — и Бейб начал обход справа.

Хохотали и над тем, как он бежит (хотя многие заметили, что мчится он быстро), и сама мысль, что поросенок может пасти овец, казалась чистейшим вздором, а особенно потешались над тем, как он визжал и визжал что есть мочи. Все думали, что он визжит от глупого возбуждения.

Но хотя он был взбудоражен, ужасно возбужден и взволнован оттого, что действительно участвует в Больших состязаниях собак-овцепасов, он был далеко не глупец. Он выкрикивал слова пароля. «Овца я иль баран, вот что я вам скажу: не так я глуп, не так я туп, как выгляжу», — кричал он на бегу.

Приближался ответственный момент встречи с овцами, и он опять и опять повторял магические слова, перекрывая шум ветра и дождя, устремив взгляд на овец около Отправного столба. Они тоже уставились на него, выкатив глаза при виде приближающегося большого странного животного, но стояли неподвижно. А зрители, которые были теперь в отдалении, сразу смолкли, увидев, что поросенок занял отличную позицию позади овец, и услышали, как изумленные судьи дали ему 10 очков за безупречный старт.

Овцы, казалось, не верили своим ушам, и Бейб на всякий случай, чтобы уж сработало наверняка, повторил пароль еще раз. «... Не так я глуп, как выгляжу, — запыхавшись, произнес он, — и добрый день, и я приношу извинения за то, что прошу вас работать в такую отвратительную погоду, надеюсь, вы простите меня?»

Сразу, как он и надеялся, раздался доброжелательный рокот голосов.

— Невероя-я-я-ятно! Он знает паро-о-о-оль!

— Какие приятные мане-е-е-е-ры!

— Не как у тех скве-е-е-ерных волков!

— Что мы должны делать, молодой хозя-я-я-я-ин?

Торопясь, так как понимал, что время летит, Бейб сначала вежливо попросил их внимания и затем объяснил маршрут.

— И я был бы вам чрезвычайно благодарен, — сказал он, — если бы вы запомнили все эти пункты. Держитесь плотнее друг к другу, бегите ровно, не слишком быстро, не слишком медленно, и проходите точно в середине всех трех ворот, будьте добры. Как только я войду в круг, не могли бы те четверо из вас, у кого надеты ошейники (между прочим, они вам очень идут), выйти из этого круга. И затем, если бы вы любезно согласились проследовать в финишный загон, я был бы вам очень признателен.

На эту речь ушло время. И у зрителей, и у судей, и у миссис Хоггет вместе с сотнями тысяч телезрителей возникло ощущение, что ничего более не произойдет, что овцы никогда не сдвинутся с места, что все оказалось дурацкой шуткой, которая не удалась.

Только Хоггет, спокойно стоящий под дождем около Стартового камня, был полон веры в мастерство поросенка-овцепаса.

И вот начались чудеса.

Двигаясь друг за другом попарно, ровно, как гвардейцы на параде, десять овец направились к Центральным воротам; Бейб держался на несколько шагов позади них, спокойный, уверенный, полный достоинства. Они шли строго по направлению к Хоггету, точно посредине ворот, ни секунды не колеблясь, не отклоняясь ни на дюйм. Хоггет не произнес ни слова, не подал никакого знака, не свистнул, не пошевелился. Овцы же обступили его так плотно, что почти касались сапог. Покончив с первой частью маршрута, они устремились к Левым воротам. И опять ровным шагом, не глядя по сторонам, держась так плотно друг к другу, что на всех вместе можно было постелить большую скатерть, они прошли точно посредине Левых и, как один, повернулись к Правым воротам.

Здесь повторилось то же самое. Овцы прошли их безупречно и повернули к Кругу. Судьи все время показывали на своих карточках максимум очков, и зрители замерли как загипнотизированные, а если переговаривались, то шепотом, боясь спугнуть очарование.

— Ни одной ошибки!

— Точно посредине ворот!

— Красивый ровный шаг.

— А хозяин, он не сказал ни слова, не сделал ни одного движения, просто стоял там, опершись на палку.

— Да, но теперь ему придется пошевелиться — уж ни за что не поверю, что поросенок сможет вывести четырех овец из десяти сам!

Круг был примерно сорок ярдов в диаметре, помеченный небольшими холмиками опилок. Овцы стояли в нем спокойно, ожидая.

За пределами круга ждал Бейб, глядя на Хоггета.

Зрители ждали.

Миссис Хоггет ждала.

Сотни тысяч телезрителей ждали.

Когда стало казаться, что ничего больше не произойдет, что человек почему-то потерял контроль над поросенком, а поросенок потерял интерес к овцам, фермер Хоггет поднял свою палку и один раз резко стукнул по Стартовому камню. В напряженной атмосфере ожидания удар прозвучал, как пистолетный выстрел.

По этому сигналу Бейб спокойно вошел в круг и приблизился к овцам.

— Замечательно сработано, — сказал он им тихо. — Не представляете, как я вам всем благодарен. Теперь, если четыре леди с ошейниками будут так добры выйти из Круга, когда я хрюкну, я буду очень обязан. Затем, пожалуйста, подождите, пока мой хозяин дойдет до финишного загона, вон там, и откроет калитку. Все, что от вас потребуется, — это вбежать туда. Вы сделаете это? Пожалуйста!