Дом в Цибикнуре - Могилевская Софья Абрамовна (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
— Хватит и этого?!
Аркадий ушам своим не верит. Он кивает на аккуратно сложенную колодцем небольшую кучку валежника и переспрашивает Милу:
— И это, по-твоему, костёр?
— А что это, по-твоему?
— Лягушкам на смех такой костёр, вот что!
У Аркадия от возмущения начинают пылать кончики ушей. Нет, посудите сами: в кои веки они дождались в лесу костра, и что же — вместо костра Мила задумала разжечь какую-то фитюльку!
— Нет, — сердито говорит Аркадий, — на такой костёр я не согласен. Костёр должен пылать до небес. Вот тогда это настоящий пионерский костёр.
Мила насмешливо смотрит на Аркадия:
— Понимаю. Ты хочешь, чтобы костёр пылал до небес. И чтобы каша сплошь пригорела. Да?
— А мне нет дела до твоей каши!
— Ага, так?
Теперь уже Мила возмущена. Им поручили подогреть кашу, а ему нет дела до каши!
— Тогда отойди подальше от костра, — говорит она и слегка отталкивает Аркадия в сторону. — Отойди, отойди! Раз тебе нет дела до каши, отойди подальше, без тебя обойдусь. А мне вот очень большое дело, чтобы каша не подгорела и не пахла дымом!
Оскорблённый Аркадий молча уходит от костра и оттаскивает за собой сухую ёлку. Нет, извините, к такому костру он не желает иметь никакого отношения! Пусть Мила подогревает кашу на этой фитюльке, а он разложит большой костёр. Его костёр будет пылать до небес, и это будет настоящий костёр юных пионеров.
«Взвейтесь кострами, синие ночи…»
Это была любимая песня его старшего брата Павла. Павел рассказывал, что когда он был пионером, они в отряде всегда пели эту песню. Где он теперь, его старший хороший, весёлый брат? 22 июня, когда началась война, он был на самой границе, в Молдавии. В пограничных войсках…
Мила искоса наблюдает за Аркадием. Это он хорошо придумал: на маленьком костре она подогреет котелок каши, а большой пусть пылает до небес, как полагается настоящему пионерскому костру.
— Аркадий, — говорит Мила, — захвати и этот хворост. Этот, этот, который возле меня лежит… Пусть уж будет такой костёр, чтобы все ахнули! Только клади посерёдке поляны, подальше от деревьев.
Она подносит зажжённую спичку к сухим еловым хворостинкам. И мгновенно, будто спичка прикоснулась к множеству других крохотных спичек, мгновенно вспыхивают сухие рыжие хвоинки, и пламя, почти невидимое на солнце, стремительно растекается по всей куче валежника, оставляя за собой испепелённые огнём сероватые хрупкие, обугленные ветви…
Мила подвешивает над огнём котелок с кашей и сразу начинает помешивать гладко обструганной палочкой. Тут нужен хороший хозяйский глаз, чтобы каша не подгорела.
А ребята уже со всех сторон спешат, торопятся на поляну. Шура горнит, не жалей лёгких. Горн трубит своим самым громким голосом во все стороны — направо и налево, на север и на юг, и даже вверх, в небо, туда, где в глубокой синеве среди белых облаков плывёт, ныряет горячее августовское солнце.
На поляну выходит Марина с пионерами третьего звена. Она всё время собирала опята вместе с ними: большая бельевая корзина с двумя ручками полным-полна. Они тянут эту огромную корзину к телеге.
— Все тут? — спрашивает Марина и привычным взглядом окидывает всю свою пионерскую команду. — А где Николка? Не потерялся?
— Тут я! — откликается Николка и выныривает из-за спины Марины. — Тут я. Не терялся…
— Вот идёт Катя, — говорит Анюта, — только почему-то с другого края.
— Гляньте-ка, и Нюра летит… Диво дивное — с двумя корзинами! Нюра, ты сразу в обе сбирала?
— А Наташа где? — говорит Алёша, быстро оглядывая всех ребят.
— Правда, — испуганно говорит Анюта, — где же у нас Наташа?
— Ой! — вскрикивает Нюрочка. — Наташа мне велела сказать, что побежала в лес за Катей… Катя Петрова пошла одна в лес, а Наташа испугалась, что Катя заблудится, попадёт в болото, и побежала её догонять.
— Катя — вот она, — говорит Марина, — а Наташи нет. Катя, ты разве с Наташей была в лесу?
— Нет… — Катя отрицательно качает головой. — Нет, я Наташу в лесу нигде не встречала. Я была не так далеко, за овражком, и всё время была одна.
— А вообще, зачем было одной уходить в лес? Раз было сказано держаться вместе, зачем было одной уходить? Нюра, давно Наташа убежала за Катей?
— Ой, давно! Она мне велела сразу сказать, что побежала за Катей.
— А почему сразу не пришла и не сказала? — строго спрашивает Марина.
Нюрочка сконфуженно молчит. Как же ей было сразу сказать, если она напала на такое грибное место! Никак она не могла.
— Алёша, — Марина смотрит на Алёшу, — а что, разве Куптурские болота действительно в той стороне, куда убежала Наташа?
— Да, — говорит Алёша. — Как дойдёшь до обрыва, там и пойдут болотные места.
— Тогда нечего время терять. Мальчики, скорее в лес, за Наташей: как бы она не заблудилась. Мила, Клава, Анюта, на вас оставляю младших ребят. Мила, ты отвечаешь. С поляны — ни шагу….
— Я тоже с вами, — говорит Катя и поднимается с травы.
— Без тебя обойдёмся.
— Нет, — упрямо говорит Катя, — я обязательно пойду. Неужели я останусь, если Наташа ищет меня?..
— Правда, Марина, — говорит Мила, — это будет не по-товарищески. Как же Катя останется, если Наташа из-за неё по лесу плутает?
Марина внимательно смотрит на Катю и говорит:
— Ладно, пусть идёт. Только давайте быстрее!
Глава 16. Над обрывом
— Ух! — сказала Наташа, выползая из-под ёлок и поднимаясь с земли. — Устала!
Ладошки, локти и колени были в смоле и царапинах, в волосах запутались сухие иглы, паутинка, а про платье лучше и не говорить.
Она оглянулась: кругом был всё тот же нагретый солнцем смолистый еловый бор.
И попрежнему нужно было задрать голову, чтобы видеть, как острые макушки ёлок втыкаются в небо и облака.
Солнце словно играло с Наташей в пятнашки: то оно заглядывало Наташе в глаза и манило вперёд, за собой, то вдруг оказывалось сзади и словно подталкивало её в спину. То вдруг забегало с левой руки и заглядывало в глаза через левое плечо, то вдруг делало крутой поворот, и Наташа чувствовала, как солнечные лучи жарко пригревают её правую щёку.
Наташа ни разу не глянула на солнце, когда вошла в лес. До солнца ей просто-напросто не было никакого дела. Ей было всё равно, где оно находится: справа или слева, за спиной или перед глазами.
Аукая на все лады, высматривая между деревьями Катино белое в голубой горошек платье, Наташа кружила по лесу, как ей вздумается. Иногда она слышала далёкие звуки горна, но никак не могла понять, куда, в какую сторону ей лучше податься, чтобы вернуться обратно на поляну.
Вдруг лес обрывается прямо на скате крутого откоса. А под откосом — зелёная низина. Кочковатая, свежая, сочная. Даже удивительно, как это к концу жаркого лета сохранилась такая зелёная и свежая трава. То тут, то там видны кусты ракитника, кое-где узкими, острыми листьями шуршит осока. И со всех сторон, будто стеной, низина охвачена тёмными ёлками.
Теперь Наташа уже не сомневается, что заблудилась. Забрела в какие-то очень далёкие места.
— Что же делать? В какую сторону итти? — говорит она самой себе и садится на край обрыва, свесив ноги вниз. Она так устала, что не ступить ей, кажется, больше ни шагу…
Возле неё много розовых и белых бессмертников, похожих на мягкие кошачьи лапки. И вереска целая полянка.
Машинально сорвав ветку вереска, она начинает ощипывать крохотные лиловые цветы.
Правда, что же ей теперь делать? Куда итти? В какую сторону? Вдоль оврага? Или лесом?
И вдруг она видит далеко, за теми елями, что темнеют на противоположной стороне низины, высокий столб дыма. Дым поднимается прямо в небо. Кажется — до самых облаков. И тает в высокой синеве.
Наташа, забыв об усталости, вскакивает на ноги и начинает хлопать в ладоши.
