Валя offline - Никольская-Эксели Анна Олеговна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗

— Пока нет, — добавляю я. — Просто родители говорят, что от компьютера больше вреда, чем пользы.

— И правильно, между прочим, говорят, — охотно поддакивает Динина мама. — Динка все вечера в Интернете сидит. Лучше бы с живыми людьми пошла пообщалась. Скоро нормально говорить разучишься, без этих ваших смайликов.

— А сама-то? — поджимает губы Дина. — Ладно, Валечка, пошли — я тебе свою комнату покажу.

— Спасибо, очень вкусный чизкейк, — я встаю из-за стола.

— Пожалуйста, — улыбается Динина мама. — Скажи спасибо матери!

— Спасибо матери! — повторяет Дина, и мы идём в дом.

Как-то раз бабушка подарила мне картонный набор. В нём были две куклы — девочка и мальчик — и набор одежды из разноцветной бумаги. Бабушка аккуратно вырезала их маникюрными ножницами, и с тех пор Лариска — так я назвала свою куклу — стала моей любимой игрушкой.

Мальчик скоро куда-то пропал, а Лариска жила у меня долго — с оторванной и приклеенной заново рукой и подрисованным носом. Я любила Лариску больше всех новых игрушек, которые периодически привозил из командировок папа. А когда она умерла — мама постирала её вместе с моим комбинезоном — мы с Лизой устроили ей настоящие похороны. С траурной музыкой и венками из одуванчиков. Мы засунули Лариску, вернее то, что от неё осталось, в бутылёк от бабушкиных таблеток и похоронили её в горшке с фикусом. Помню, как Лиза пела тихим и печальным голосом — что-то про Лариску, жалостливое. И мне казалось, что это хоронят меня. Или не меня, а какою-нибудь очень близкого мне человека.

— Смотри, это мне папа из Канады привёз! — Дина суёт мне в руки розового медведя. У него разукрашена вся морда, а одет он почему-то в купальник.

— «Build a Bear», have you heard of that [6]?

Я качаю головой. К всяческим медведям я давно уже равнодушна.

— Ну ты и тормоз, — говорит Дина и включает ноутбук. Он у неё тоже розовый, как и всё в Дининой комнате, в её розово-розовой вселенной.

Пока компьютер грузится, я осматриваюсь. По стенам висят постеры с Бейонсе и Тайрой Бэнкс. Дина фанатеет от «Топ-моделей», сама в школу моды ходит. А вон — на полке — целая коллекция кукол «Винкс»! И к ним ещё дом в виде музыкальной шкатулки.

— Вот смотри, — Дина открывает сайт со своими медведями, там всё по-английски. — Выбираешь любого и потом сам его раскрашиваешь, внутренности ему наполняешь, одеваешь, причёсываешь, как хочешь. Скажи, круто? Можно свой голос записать или из готовых выбрать и в рот ему вставить — там микрочип. И ещё к мишке в подарок домишку дают — сумку такую, чтобы носить было удобно. Его и в поездки можно с собой брать… Давай тебе такого закажем, вот этого — голубого, тут онлайн можно. Давай? Эй, ты где вообще?

— Да, прикольно, — говорю я, а сама смотрю на полку с куклами. Кажется, я тоже впадаю в детство. Вон она — моя любимая Рокси — с лиловыми крыльями. Я о такой с пяти лет мечтала, но у нас было не достать.

Дина замечает мой взгляд.

— Нравится?

— Угу.

— Забирай!

— Не надо, спасибо, — смущаюсь я.

— Да мне папик сколько хочешь ещё купит! Бери, пока дают!

— Мне самой папа купит, — вдруг резко говорю я.

— Ну и ладно, — фыркает Дина и тут же спохватывается: — Вообще-то, я уже выросла из игрушек! Это так — остатки былой роскоши, отец возит по привычке. Всё думает, что я маленькая. Давно хочу выкинуть, да руки никак не доходят. Или лучше в детский дом отдать — мы всё время так с мамой делаем: старые шмотки, всякие беспонтовые вещи — всё туда, — Дина замолкает.

— Вы молодцы, — говорю я. — Людям помогаете.

— Угу. А он у тебя сексимэн, твой папа. Брутальный такой. На одного актёра похож, забыла, как зовут. Он в последних Джеймсах Бондах снимался. Гуляет, поди, от матери?

— Кто? Папа? Нет…

— А мой от нас гуляет, — Дина с силой захлопывает крышку нотика. — Думаешь, почему у меня мать такая?

— Какая?

— Ну, вся на нервах. Она на таблетках сидит третий год. Достала уже всех, если честно. На прислугу орёт, на меня орёт… Депрессия у неё, видите ли!

— Да? — удивляюсь я. — А мне она показалась такой… цветущей…

— А ей по-другому нельзя. На фига она папе не цветущая-то? Он же сразу её бросит. Разведётся, и куда мы потом?

Мне вдруг становится ужасно жалко Динину маму — в этом её белом невестином платье. И Дину тоже. Так жалко, что я говорю:

— У моего папы тоже любовница. Но мама терпит. А то куда мы потом?

Ведь когда человеку рассказываешь про себя что-то плохое, ему становится немного легче.

Глава 10

Живые японцы

Мы идём по мокрому после дождя пустынному пляжу. Волна убегает далеко-далеко в море, потом возвращается неожиданно, и я не успеваю отскочить. Падаю с криком:

— Мамочки!

— Не мамочки, а папочки! — поправляет папа.

Он закатал брюки, нацепил на голову мою соломенную шляпу и теперь похож на Тома Сойера из старой книжки.

Мы играем в «Найди сокровище», совсем как раньше, в детстве. Я заглядываю папе в рот, потом тщательно осматриваю уши — одно за другим, изучаю нос. Когда я была маленькой, то проверяла и в других местах, но теперь уже как-то неловко. Сокровище — маленький куриный бог — находится у папы в нагрудном кармашке.

— Пап, а почему вы с мамой разошлись? Из-за Наташи?

Он вздрагивает.

— Нет, Наташа тут ни при чём.

— А почему тогда?

— Понимаешь, просто мы с мамой не сошлись…

— Характерами? Пап, не надо, а? Ты не думай, что я маленькая. Я уже давно выросла и всё понимаю.

— Знаю, — папа улыбается и треплет мне волосы. — Ты у меня даже не большая, а большущая! Вон какая вымахала!

— Толстая, да?

— Ты? Толстая?! Покажи мне того, кто это сказал, и я откушу его гнусный язычишко!

— Так мама говорит — не толстая, конечно, а в теле.

— В здоровом теле — здоровый дух! А знаешь, что?

— Что?

— Не знаешь? — хитрит папа.

— Ну что, что?

— Ты — самая красивая девочке в нашем городе! Нет, на всём черноморском побережье! Да нет же! Во всей галактике, включая Венеру, Марс и окрестности!

— Скажешь тоже… — я забираю у папы шляпу. — А вот если бы ты, например, был парнем, ну, моего возраста. Ты бы обратил внимание на такую, как я?

— Не то, что обратил — я бы сразу повёл такую, как ты, под венец!

— Пап, хватит прикалываться! Я серьёзно.

— Серьёзно? Обратил бы. А что, уже есть кандидаты на вакантное место твоего жениха? Кого мне вызвать на дуэль? — он делает резкий выпад вперёд — в руке невидимая рапира.

Какие они всё-таки разные — папа и мама. А ведь полюбили же когда-то друг друга. Поженились, меня родили…

Словно прочитав мои мысли, папа говорит:

— Мы с твоей мамой познакомились, ещё когда студентами были. Я её один раз увидел — на лекции, в поточной аудитории — и сразу понял: это — моя будущая жена.

— Как ты это понял?

— Не знаю… Почувствовал. Два года за ней бегал, но мама у тебя гордая. Посмотрит на меня так свысока и говорит:

— Ты, Фомин, мал ещё, чтобы о женитьбе думать. Выучись сначала, на работу устройся, потом и поговорим.

— А ты?

— Ну я и выучился, устроился на работу в НИИ. Прихожу к твоей маме и спрашиваю:

— Теперь пойдёшь за меня?

— Теперь да, — говорит. — Только я тебя умоляю, сбрей, пожалуйста, эту свою синюю бороду — она колется.

— А она у тебя синяя была?!

— Да нет, это мама так фигурально выразилась.

— Ааа… И ты сбрил?

— Сбрил, и мы сразу же поженились. А потом ты родилась.

— А потом?

— Потом… — с папы на секунду слетает его весёлость. Но только на секунду. — Потом у меня опять борода стала расти. Каждый день новая, представляешь? Вообще, у геологов у всех так… Понимаешь, жизнь у нашего брата сложная была — безденежье, командировки, неприкаянность вечная… Вот мама не выдержала и уехала и тебя с собой забрала. А когда я за вами приехал в деревню, сказала, что уже всё. Всё кончено.