От Москвы до Берлина - Алексеев Сергей Петрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
– Наши запели.
– Наши.
От солдата идёт к солдату:
– Курские соловьи!
Москва – Иркутск
Было это перед началом Курской битвы. Рыли солдаты траншеи, окопы, укрепляли подходы к Курску.
Бросают солдаты землю.
Вдруг – автомашина «виллис». Из штаба фронта. Остановился «виллис». Вышли двое. Один из приехавших – капитан. Признали его солдаты: военный инженер из штаба Центрального фронта.
Интересно солдатам: сколько ж отрыли они окопов? Обратились к штабисту:
– Инженер-капитан, сколько же мы отрыли?
Достал капитан блокнот. Раскрыл. На пометку какую-то глянул. Что-то в уме прикинул.
– От Москвы до Рязани, – сказал капитан.
Оказался как раз капитан из тех, кто для наглядности любил прибегать к сравнениям.
– До Рязани?! – сорвалось солдатское удивление.
– До Рязани, – сказал капитан.
Осмотрел капитан окопы. Какие-то записи сделал. Уехал проворный «виллис».
Снова солдаты лопаты в руки. Дальше ползут окопы.
Через какое-то время снова приехал сюда капитан. И снова солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли отрыли?
Достал капитан блокнот. На пометку какую-то снова глянул. Что-то в уме прикинул.
– От Москвы до Казани, – сказал капитан.
– До Казани?! – удивляются опять солдаты.
– До Казани, – подтвердил капитан.
Осмотрел капитан окопы. Осмотрел, обошёл округу. Какие-то записи снова сделал. Умчался ракетой «виллис».
Снова солдаты за работу. Снова умылись пoтом. Дальше ползут окопы.
И в третий раз приезжал капитан, и в четвёртый. Затем и в пятый. И каждый раз солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли прорыли?
– От Москвы до Свердловска (сейчас этот город называется Екатеринбург), – сказал капитан, когда завершили солдаты свою работу.
Довольны солдаты:
– Значит, Урал пошёл!
– Урал, – соглашается капитан.
– От Москвы до Тюмени, – сказал в четвёртый.
Смеются солдаты:
– Значит, Сибирь пошла!
– Сибирь, – соглашается капитан.
– От Москвы до Иркутска, – сказал капитан, когда завершили солдаты свою работу.
Довольны солдаты:
– До Байкала, никак, прорыли. Здравствуй, старик Байкал!
Пять тысяч километров траншей и окопов прорыли солдаты, готовясь к битве под Курском.
И это только на одном, на Центральном фронте. А ведь рядом, на юг, на север от Курска, другие фронты стояли: Воронежский, Брянский, Степной, Юго-Западный, Западный…
Да и не только одни окопы солдаты рыли. Наводили минные поля, строили доты и дзоты, устанавливали проволочные заграждения, возводили различные инженерные сооружения, создавали целые оборонительные районы. Много труда, много усилий.
Знают солдаты: война есть не только подвиг на поле брани. Подвиг труда и подвиг в труде здесь в той же великой мере.
Смеются солдаты:
– Мы этих окопов за всю войну, считай, до небес, до самой Луны и назад прорыли.
– До Марса, считай!
– До Юпитера!
Окопы, окопы. Мозоли солдатские. Ещё одна дань войне.
Чёрный день
Гудит, грохочет металлом битва. Сошлись две силы на русском поле. Лавина стали сошлась с лавиной. Смешались в схватке огонь и люди. Зловещей гарью покрылось небо.
12 июля 1943 года под селением Прохоровка, южнее Курска, произошло величайшее во всей истории Великой Отечественной войны танковое сражение. Почти 1200 боевых машин и самоходных орудий приняло участие в этом небывалом сражении.
Через Прохоровку проходила железная дорога из Белгорода на Курск. Сюда и устремились теперь фашисты. Движутся фашистские танки – «тигры», «пантеры» и самоходные орудия – «фердинанды» на Прохоровку. А в это время навстречу фашистам идёт советская танковая армия. Встретились танки. Вступили в бой.
Ворвались наши в ряды фашистов. Ближний бой выгоден нашим танкам. В ближнем бою теряют фашистские «тигры» своё преимущество. С близкого расстояния легче у «тигра» пробить броню, легче зайти и ударить сбоку.
Умело бьются советские танкисты. Достаётся фашистским «тиграм». Но и наши несут потери. Разгорается ярче битва.
На помощь танкам пришли самолёты. Повисли они над полем. Истребители, штурмовики, бомбардировщики. Наши и фашистские – смешались в небе. И там под солнцем грохочет битва.
На помощь танкам пришла артиллерия. Наша и фашистская. Бьют пушки прямой наводкой. Стойко стоят расчёты. Снаряды дырявят небо и землю.
Солнце давно в зените. В полном разгаре битва. Плацдарм, на котором идёт сражение, совсем невелик. Река Псёл с одной стороны. С другой – железнодорожная насыпь. С трудом разместилось здесь столько танков. Тесно махинам на тесном поле. Чуть ли не трутся они бортами. Всё больше, всё больше подбитых танков. Кострами пылает поле – то догорают танки. Дым над землёй поднялся, завесой окутал поле. Солнце в чаду, в тумане, словно чадру надело. Не утихает, грохочет битва. Самолёты всё так же в небе. Всё так же не умолкает раскат орудий.
…Клонилось солнце к траве, к закату. Устали люди, земля и небо. А бой всё шёл, всё не кончался. И оставалось пока неясным, кому быть в первых, за кем здесь сила. Но вот над полем пронеслось: отходят «тигры». И вслед за этим как гром:
– Победа!
Проиграли фашисты танковое сражение под Прохоровкой. Был восьмой день Курской битвы. «Чёрным днём» назвали его фашисты.
Обида
Во время Курского сражения советскими войсками было взято в плен более двадцати фашистских генералов.
Солдат Каюров в боях заслужен. С минуты первой солдат на фронте. И вот Каюров в большой обиде.
Ворчит Каюров:
– Подумать только! Мальчишка прибыл. Лишь день воюет. Не видел лиха. Не нюхал смерти. И вдруг такое!
Солдат Неверов и вправду молод. Лишь день как в роте. Птенец, и только. И вдруг такое!
– Нет правды в мире, – ворчит Каюров.
Так в чём же дело?!
На диво роте, на диво части привёл Неверов в плен генерала.
Фашист сверхважный. Кресты, погоны. Штаны в лампасах. Фуражка с крабом. Идёт, как аист. Как коршун смотрит.
Бурчит Каюров:
– Где справедливость!
Достал Каюров кисет, махорку. Свернул цигарку. Затяжку сделал.
Отхож Каюров. Душой не злобен.
Остыл Каюров. И вспомнил время. Совсем другое. Тот год зловещий. То лето злое. В тот час тяжёлый на вес бриллианта был каждый пленный. Тогда ефрейтор казался дивом. А нынче гляньте: в плен генерала ведёт Неверов. Неверов – в плен генерала.
Вздохнул Каюров солдатской грудью. Вот отошла обида льдиной. И ветерану стал мил и дорог птенец Неверов, что день на фронте. Птенец Неверов и это время.
Другое время. Другие были.
Вниз и вверх
Полковник Шлиффен полком командовал. С полком и встретил час Курской битвы.
Во время Курского сражения фашисты несли огромные потери. Не составлял исключения и полк Шлиффена. И он утрушен. И он урезан. Прошло два дня, а полк, как ельник, войной разрежен.
Сосчитали в полку уцелевших. Как раз батальон набрался. Вызвал Шлиффена генерал. Явился полковник на зов начальства.
– Хайль Гитлер!
– Хайль!
Долго кричал генерал на Шлиффена. Слова говорил обидные. Хотел обвинить в измене. Кончилось тем, что из остатков полка батальон составили. Хоть и остался полковник в чине, однако батальоном теперь командует.
Продолжается Курская битва. Несладки дела у Шлиффена. От батальона рота едва осталась. Вызвал Шлиффена генерал. Явился полковник на зов начальства.
– Хайль Гитлер!
– Хайль!
Долго кричал генерал на Шлиффена. Словами стегал обидными.
Хотел обвинить в измене. Кончилось тем, что из батальона роту теперь составили. Хотя и остался полковник в чине, однако ротой теперь командует.
Сдержали наши напор фашистов. Начали контрнаступление. Растут у фашистов опять потери, редеют полки и роты, как кроны берёзок в студёную осень.
