Бун-Тур - Власов Александр Ефимович (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Самое удивительное, что они и не поругали нас.
— Входите, входите! — очень даже вежливо предложил директор.
Мы и по классу на цыпочках шли. Расселись по местам, тетрадочки вынули и сидим паиньками. Ну, думаю, сейчас начнется! Держись только!
Директор и говорит:
— Начинайте урок, Клавдия Корнеевна.
Учительница успела сказать всего одно слово:
— Здравствуйте…
А тут звонок как зазвенит!
— До свиданья! — закончила она и вышла вместе с директором.
Вот это сбор!
Весь день вокруг нашего класса Торричеллиева пустота была. Никто не спросил, где мы пропадали целый урок, никто не распекал нас, никто не бил тревогу. На большой перемене мы не выдержали и откомандировали Борьку Шилова к Галине Аркадьевне, чтобы она назначила время сбора. Наш председатель вернулся сам не свой.
— Отказалась! «Не до этого, — говорит, — мне!» Придется нам отложить сбор.
Никому эта идея не понравилась. Как это отложить, если никак не откладывается! Висит что-то на шее… Если б отругали нас, если б предупредили последний раз, тогда бы все и кончилось, а то ведь никто ни слова!
— Нельзя, — говорю, — откладывать! А отказывается она очень просто почему! Не успела у начальства узнать, что с нами делать!.. Как по-твоему, — спрашиваю у Васьки, — может такое быть?
— А что! — говорит. — Похоже! Или, может, вычитала где-нибудь, что надо приучать кадры к самостоятельности. Сейчас это поощряется.
И решили мы сбор не откладывать.
Когда кончился последний урок, Васька Лобов взял учительский стул и засунул ножкой в дверную ручку, чтобы никто не мешал. Борька Шилов вышел к столу. Стоит и мнется — никак ему не открыть сбор отряда. Не привык без взрослых. Спрашивает:
— Не отложить ли все-таки? Занесет кого-нибудь в чушь непролазную и… не выберемся!
— Есть предложение! — кричит Васька Лобов. — Чтобы никого никуда не занесло, поручить Туру выступать за Галину Аркадьевну: подправлять, одергивать и нацеливать.
Я подскочил даже.
— Мне-е?.. Нашел, это самое, как его… праведника!
— А ты не бойся! — говорит. — Перевоплотись, как в рецензиях пишут, и все! Кто за?
Все в классе руки подняли.
— Раз так, — говорю, — потом не плачьте! Предупреждаю — поведу это дело на полном серьезе!
— Валяй! — кричат мне. — Работай!
Я откашлялся, возмущенно закатил глаза и сказал голосом Галины Аркадьевны:
— Борис Шилов! Тебе не кажется, что пора открывать сбор? Хиханьки и хаханьки только размагничивают пионеров.
В классе хохотали минут десять, пока в дверь не застучал кто-то. А я уже вошел в роль. Иду к двери, точь-в-точь как вожатая ходит: шажки мелкие, и плечики туда-сюда ерзают. Открыл, а за дверью — мелочь из пятого класса.
— Что у вас? — спрашивают. — Драка?
— Уважайте, — отвечаю, — старших товарищей!
Захлопнул дверь и опять — к Шилову:
— Борис! Отряд ждет! Учись ценить свое и чужое время.
Борька Шилов промямлил, наконец, что сбор отряда открыт, и предоставил первое слово Галине Аркадьевне, то есть мне.
Просеменил я к столу, прическу поправил, сделал вдохновенное лицо и толкнул речитативчик. Здорово получилось! Ребята еще посмеялись, а потом перестали. Раздвоилось у них в глазах. Смотрят на меня, а видят Галину Аркадьевну, потому что говорю я, как кибер, по ее программе запущенный:
— Трудно найти название этому возмутительному случаю, недостойному высокого звания советского школьника! Всякий прогул — это черное пятно на нашей светлой действительности! А прогул коллективный, организованный — это просто преступление! — Я снова поправил прическу, полистал невидимый блокнот и, повысив голос еще на одну ступеньку, запел: — Могу привести красноречивые факты. Но и без них достаточно ясно, что вы вступили на скользкую дорожку, которая ведет вниз, в болото разгильдяйства и анархии. Остановитесь! Накажите зачинщиков и бодро, по-пионерски шагайте вверх, к вершинам подлинных знаний!
Кто-то засмеялся, но не очень весело. Кто-то раза два шлепнул в ладоши. Я так это понял: высмеялись, значит, хотят поговорить начистоту.
— Довольно? — спрашиваю. — Будем без Галины Аркадьевны?
Этого я уж никак не ожидал: все захотели, чтобы я продолжал в том же духе.
— Как хотите! — говорю. — Мне не трудно!.. Итак, зачинщики!.. Кто же они?.. Это — Тур, вернее, Александр Данилов. И, к сожалению, Василий Лобов. Должна оговориться: главный, конечно, Данилов. Вася Лобов почти не виноват. Он очень живой и отзывчивый мальчик! Истинный пионер! Он замешан в этом преступлении совершенно случайно! Он жертва своей обаятельной натуры и ложно понятого чувства дружбы и товарищества!
Тут Васька как шарахнет кулаком по парте.
— Брось! — кричит. — Меня нечего выгораживать!
— Ты, — говорю, — Вася, не волнуйся! Ты, Васенька, успокойся! Я, старшая пионервожатая, в обиду тебя не дам!
Вижу — Васька совсем взбесился: сейчас кусаться начнет. Все же знают, что он в любимчиках ходит. Галина Аркадьевна — дальняя родственница Васькиного отца.
— Что, довольно? — спрашиваю. — Отменим Галину Аркадьевну?
Но не тут-то было. Все опять требуют, чтобы я продолжал. И Васька очухался.
— Давай, — говорит, — дальше, зубастина! Гладко ты меня причесал!
Я плечиками повел, посмотрел на Борьку Шилова.
— Борис! Веди же сбор! Я высказала свое мнение. Дело за пионерами.
— Кому дать слово? — хмурю спрашивает Борька.
Встает Катюша.
— Срывать, — говорит, — уроки — плохо, даже отвр-р-ратительно! Но из-за чего это произошло? Понять надо… Может быть, цель была хорошей, такой оч-ч-чаровательной, что и ругать зачинщиков не надо. Ведь были же такие надписи: «Все ушли на фронт!» А мы с урока, чтобы помочь товарищу.
Я состроил возмущенные глаза.
— Стыдно, Крылова! То фронт! А здесь?.. Бун не в разведку ходил и не в плен попал, даже не в окружение! Его задержали наши доблестные народные дружинники!
Катюша смотрит на меня, как на вожатую, и спрашивает:
— А вы бы хотели попасть в милицию? Да еще ни за что?
Я обиженно поправил прическу.
— Фу, Крылова! Фу!.. Я не давала повода для таких мерзких предположений!.. А за что или не за что — это еще проверки требует!
— С этого и начинать надо! — поддержал Борька Шилов.
Я поднял руку. Он удивился.
— Ты же только что выступал!
— Это вожатая говорила. А теперь я от себя! И пусть Бун меня поправит, если не так.
И рассказал я, как прибежал к Буну в ванную, как он спросил: «Горит, что ли?». Про мальчишек рассказал, которые, наверно, газеты подожгли, и про то, как Бун старался меня выручить и попал в лапы к дворничихе.
— А теперь, — говорю, — я опять вожатой буду… Это что же получается? Это разве настоящая боевая пионерская дружба? Это преступная круговая порука! А если бы Данилов убил в том коридоре дворового блюстителя чистоты и порядка, Бун тоже старался бы спасти своего дружка от наказания?
И начался спор. Да какой! Одни доказывают, что Бун — герой, на такого друга молиться надо. Другие не согласны: не то как-то, не так! Вроде и хорошо, а не совсем! Им говорят: на то и друг, чтобы грудью друга защищать. Если обо всем доносить, так это не друг, а предатель! А им в ответ мое выдуманное убийство суют. Выходит, и убийцу покрывать надо? И за него в тюрьму идти?
Взял слово Бун.
— Убийцу я бы не покрывал и не дружил бы с ним! Человека сразу видно — на что он способен!
— Значит, — спрашивает Васька Лобов, — Тур, по-твоему, способен на поджог?
— Нет! — твердо говорит Бун.
— Так зачем же ты старался его выручить, если знал, что он не может поджечь?
— Не знаю! — признался Бун. — Так уж вышло… Подумал, что дурь ему с утра в голову ударила.
— Есть предложение! — говорит Васька. — Поставить Буну на вид за то, что он плохо своего друга знает. Знал бы лучше, верил бы в него — и не было бы всей этой заварухи!
Головастый Васька парень, ничего не скажешь! Все проголосовали и влепили Буну на вид. Я даже немножко рассердился на Ваську. «Хорошо! — думаю. — Я тебе тоже преподнесу пилюльку!» Прошу слова и говорю, как вожатая:
