Друзья познаются в беде - Воробей Вера и Марина (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– Свет, ты на географию идешь? – позвала ее проходившая мимо одноклассница Жанна.
Света пошла, механически переставляя ноги. Словно почувствовав, что у нее не все в порядке, учителя не вызывали ее ни к доске, ни с места. И на том спасибо!
Вечером Света загрузила себя домашней работой, стараясь не думать о ссоре с подругой. Отчистила ковер, склеила фужер – получилось совершенно незаметно, перемыла и убрала посуду, пропылесосила, отнесла в чистку покрывало, отдраила туалет и ванную. В общем, навела порядок, уничтожив следы своей беспросветной глупости. Теперь ничто ее не укоряло, каждая вещь была на своем месте, но на душе по-прежнему скребли кошки. Света впервые почувствовала, что скучает по родителям, ей захотелось услышать Густой папин голос и мамин смех, а может быть, ее ворчание по поводу того, что Света, великовозрастная девица, повсюду разбрасывает свои вещи, но в комнате всего лишь тихонько бухтел телевизор.
9
На следующий день после уроков Света решила отправиться в центральную библиотеку – пришла пора покопаться в ее недрах и разыскать материал для реферата. Настроение у Светы по-прежнему было пасмурное, как и небо над головой. Снежана в лицее не появилась, зато появилась ее мама. Елена Николаевна приехала на «мерсе», ни на кого не глядя, прошествовала в кабинет директора, а спустя пятнадцать минут вышла оттуда, села в машину и уехала. Позже Света зашла к Нине Викторовне.
– Я насчет Снежаны хотела узнать, – сразу же спросила Света. – Я видела, к вам ее мама приезжала.
– Действительно. Госпожа Ровенская нанесла мне сегодня незапланированный визит. Она поставила меня в известность, что Снежана некоторое время не будет посещать лицей. Но только это между нами, Света, – предупредила Нина Викторовна. – У Снежаны что-то похожее на нервный срыв. Врач рекомендовал ей отдых и покой. – Она внимательно посмотрела на Свету. – Я бы не стала посвящать тебя в подробности, нарушая педагогическую этику, если бы не была уверена, что ты переживаешь за подругу.
– Конечно. А у нее это серьезно?
Что скрывать – Света испытала тревогу. Ссора ссорой, но ведь были же и светлые минуты в недавнем прошлом, от них не так легко отмахнуться.
Нина Викторовна пожала плечами.
– На мой взгляд, ничего страшного не произошло. Ванны, массаж, витамины и солярий. Пожалуй, мне бы тоже не помешало так роскошно избавляться от стрессов, – заметила она с легкой усмешкой.
Света успокоилась – солярий не смирительная рубашка, а потом ее посетила мысль: «А может, это и к лучшему, что Снежана не появится в классе с недельку. Глядишь, все и утрясется. Время не только лечит, оно творит чудеса».
Когда Света вышла из кабинета, ей навстречу попалась Говердовская. Казалось, что она специально ее поджидает.
– Куда это опять Ровенская пропала? – поинтересовалась она мимоходом.
– Она же недавно острой вирусной инфекцией переболела, – нашлась Света, – выписалась в школу, глупая, раньше времени, а теперь вот осложнение, температура снова поднялась.
– Надо же! Вирус такой маленький, я слыхала, у него даже ножек нету, а такой вредный оказался, вроде как пошутила Говердовская, и Света, чтобы не обострять и без того натянутые отношения, улыбнулась – вроде как оценила шутку.
В читальном зале Света нагрузилась журналами и заняла весь стол. Кое-что она выписывала в тетрадь, кое-что просто брала на заметку, пару емких и нужных статей отложила, чтобы перед уходом отксерить. Она так увлеклась, что ничего не слышала и не замечала, пока над ее ухом не раздал ось:
– Свет, Красовская, ты ли это?
Света подняла голову. Рядом с ее столом стояла Лиза Кукушкина, она прижимала к себе две объемистые книги.
– Ой, привет! – обрадовалась Света, опомнилась, что она в помещении, где нужно вести себя тихо и понизив голос, спросила: – Какими судьбами?
– Вот, книжки пришла сдать, – зашептала Лиза, заправляя за ухо непокорную рыжую прядку. – Я статью пишу.
– А я к реферату готовлюсь по театральной Москве прошлого века, – пояснила Света.
– Здорово! – восхитилась Лиза, присела на свободный стул и взглянула на Свету: – Как всегда, классно выглядишь. Поделилась бы по-дружески своими секретами.
– Ты и сама цветешь, как майская роза, – одарила ее ответным комплиментом Света.
Лиза довольно улыбнулась – лесть от правды легко отличить.
– Это все Кирилл, – призналась она. – Он у меня такой замечательный. Слушай, а ведь мы с тобой тысячу лет не виделись.
– Это точно, – согласилась Света, ощущая, как улучшается ее хандривший до этой минуты тонус. Я хотела позвонить, честное слово, собиралась. Даже в гости думала заскочить.
– Чего же не заскочила?
– Да так. То одно, то другое. На той неделе родителей в Америку провожала, – стала оправдываться Света и неожиданно выпалила: – А вчера вот с подругой поругалась.
– Со Снежаной, что ли?
Света кивнула головой, а потом слова посыпались из нее, будто горох из перезрелого стручка. Света не утаила ничего. Отбросив в сторону гордость, она рассказала Лизе, что в классе у нее не все гладко и что Снежана была одной из немногих, кто поддерживал ее с самого начала, пусть и из своих, одной ей известных побуждений.
– Да, наверное, мы с ней и не были близкими подругами, – неохотно призналась Света в конце своего невеселого рассказа, – ну, во всяком случае, не такими, как вы с Тусей, – поправилась она и, немного помолчав, продолжила: – Я вот всегда думала, если двое дружат, то у них не должно быть друг от друга никаких тайн. А у нас со Снежаной так не получалось. То она от меня что-то скрывает, недоговаривает, то я отмалчиваюсь. Я ведь ей так и не рассказала, почему в лицей перевелась. С вами тогда сразу поделилась, а ей не могла даже намекнуть, будто что-то удерживало: скажешь – пожалеешь. Поневоле задумаешься: разве это дружба?
– А знаешь, мне твоя Снежана в первый раз не понравилась. «С приветом» девица, сразу видно, и любит только себя.
– Все, Лиз. Нет у меня больше подруги с редким красивым именем Снежана. Если она и извинится, в чем я очень сомневаюсь, это ничего уже не изменит. Я больше не стану уговаривать себя, что у нашей дружбы есть будущее, что у каждого из нас есть свои недостатки, к которым нужно относиться терпимее. Есть ведь такие вещи, которые нельзя прощать до бесконечности, например то, что тебя в дружбе используют или унижают незаслуженными оскорблениями.
– Да. Это нельзя прощать. А ты изменилась, Свет. – Лиза бросила на нее быстрый взгляд из-под ресниц. – В лучшую сторону. Ты сильнее стала, правильнее, – добавила она.
– Я и сама это чувствую. Вероятно, нужно было испытать на себе все прелести пренебрежения и безразличия, чтобы понять, что ты не центр вселенной и мир не крутится вокруг тебя одной, любимой.
– Свет, может, тебе обратно к нам перевестись? – сказала Лиза. – Хочешь, я с Кахобером поговорю?
У нее была широкая душа, она всем всегда сочувствовала и помогала. За это Лизу все любили и уважали. Кахобера Ивановича тоже все уважали и любили – он был классным руководителем, другом и наставником 9 «Б».
– Да нет, ни к чему это, Лиз. – Света успокаивающе махнула рукой. – Я, наверное, увлеклась, чересчур сгустила краски. У нас в классе есть вполне нормальные девчонки, Ольга Дубровская или Юлька Васильева – обе в компьютерах большую фишку секут. А с Жанкой Силаевой у меня взаимная договоренность. Она мне математику дает списать, а я ей карты помогаю заполнять, ну там подводные течения разные, полезные ископаемые. И потом, У нас такие преподаватели, такая программа продвинутая, что из лицея одна дорога – в институт. Кто же от такого счастья добровольно откажется?
– Да, с лицеем тебе повезло.
– Еще как, – согласилась Света, но в то же время ее кольнула мысль: странно, вроде бы учится она в самом продвинутом лицее Москвы, а среди учениц нет ни одной яркой личности. В то время как в обычной московской школе среди ее ровесниц есть такие уникальные девчонки, как Туся Крылова, Ира Дмитриева или вот Лиза Кукушкина. Чем не талант? Написала один рассказ, отослала в редакцию – напечатали. Второй тоже напечатали, третий опять напечатали! Выходит дело, чтобы из тебя что-то толковое получилось, мало одного качественного образования, нужно и самому к цели стремиться, если она у тебя, конечно, есть, эта цель.
