Мстиславцев посох - Ялугин Эрнест Васильевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Непривычно-веселый гул стоял в селитьбах вокруг Замчища. На Святом озере ковальские подмастерья ладили «кола». Через прорубь вогнали в дно остро отесанное бревно, вколотили сверху железный штырь, на него надели старое тележное колесо, крест-накрест положили длинные жерди, привязали накрепко сыромятным ремнем к ступице. Под вечер началась потеха. «Кола» раскручивали два дюжих подмастерья так, что гул и стон округ стоял, подступиться боязно. Со свистом летали жерди. К ним цеплялись кто с санками, кто на лубках или на коньках стоял, а иные, как Петрок с Филькой, и так драли о лед сапожишки.
— Ай люли, ай люли, люли! ? покрикивал и свистел Филька, ухитрившись примоститься на задок чьих-то расписных санок.
Петрок уже два раза падал ? сначала лубком подбили, а вдругожды на упавшего налетел ? колено расшиб. Жердь по спине огрела, откинула в сугроб. Домой потащился прихрамываючи.
А с утра новую забаву затеяли ? на ледянках с горы кататься. Гору выбрали в Челядном рву, крутую, с колдобинами. Накануне обдали водой обильно, стала слюда-слюдой.
На горе раздолье! Ляжет Петрок животом на ледянку, задерет ноги и стремглав вниз, в серебряную колючую пыль, аж дух занимает! Филька же для лихости и задом наперед съезжал.
А вот и Якубка появился в красных портах. Тот с горы стоя съезжает, только пригнется, когда ледянка подскакивает на взметах. И другие хлопцы повзрослей норовят стоя съехать. Только не каждому дано. Иной так расшибется, по часу потом на снегу отлеживается.
У девок же своя горка, поменьше. Визгу там, крику! Петрок с Филькой туда пошли, там и стоя не страшно скатиться. Мчатся вниз, посвистывая, потешаются с неповоротливых, закутанных в теплые платки девок.
— Гей, гей, с дороги! Зашибу-у!
И вдруг ? бац! Ничего не видит Петрок, залепили ему снегом глаза, на взмете поэтому не удержался на ногах ? и кувырком в сугроб. Вслед ему ? ха-ха-ха! Потешаются девки, и ну еще снегом, ну еще!
И за Фильку взялись, с головы до ног обсыпали. Петрок одну, самую настырную, так в снегу вывалял, что и не узнать. Ребята отбивались сперва. Да разве устоять, ежели их как галок! Отбежали хлопцы, отдышались, отряхнулись кое-как. Филька в кутерьме и ледянку потерял.
— То чья ж такая будет? ? спросил у Фильки Петрок.? Ну вот глаза васильками?
— Что тебя ледяшом-то по спине огрела? ? ухмыльнулся Филька.? Лада, Родивона Копейника меньшая.
— Отчаянная,? миролюбиво сказал Петрок.? А раной неприметна была.
— Ну запомнил теперя,? веселился Филька. Петрок толкнул друга плечом, Филька отлетел к тыну, увяз в сугробе.
— Вот я тебя! ? грозится Филька.
Прислушались: издалека доносился перезвон бубенцов.
— Колядники! ? ахнул Филька.? Не спозниться бы. Ну без нас Степка со своими выправился!
Петрок закинул ледянку под тын, прикопал снегом ? авось не утащут. Подняв полы шубеек, побежали по улочке вверх.
А уже на улицы ватагами выходили ряженые. За ними ребятишки гурьбой ? потешно ведь. И взрослые все во дпорах, глядят с крылец, узнают.
— Никак Пронка Бирючев передний-то?
— Какой же?
— Да у якого батька бирючом был, а сынок-от, Пронка, до ковалей подался.
— А етот, етот, козою ряженный, кто ж таки? Ну мастак, не познать!
— Гляди-ка, Федька Курза в бубен лупит...
— Ай ето Курза?
А колядники подступают уже к воротам, стучит передний клюкою, и хозяин, намасленный, как блин, радостно бежит открывать. Все колядников ждут с радостью: целый год будет неудачлив для двора, где не побывали ряженые.
— Кали ласка, заходьте, гостейки дороженькие! ? разносит хозяин пошире створы ворот.
В вывернутом кожухе, в тонких сапожках, впереди выступал Степка, который изображал козу. На голову надел лубок, размалеванный Калиной под козью морду. Степка, войдя в ворота, по-козьи топотал сапожками, помахивал золочеными рогами, кланялся крыльцу. Сзади напирала свита. Петроку напялили волчью харю, шубейку его тоже вывернули. Федька Курза был лисою, Калину обрядили медведем, ему же вручили мешок. Прочие колядники тоже вырядились кто во что горазд.
Калина, ухмыляясь, раскрывает просторный мешок, принимает милостиво и куски пирога, и ветчину, и колбасу с чесноком, и сало.
До коляд и воробей богат ? подавали всюду щедро. Покидая очередной двор, Калина все сильней покряхтывал, вскидывая на плечо раздобревший мешок.
Тревогу поднял Филька, который успел сбегать с ребятишками в нижний конец улицы, поглядеть, как другие колядуют. Филька подлетел к старшему брату:
— Колядники с Замчища по нашим дворам пошли!
— Не обознался? ? не поверил Степка такому вероломству.
У колядников уговор давний ? на чужую улицу не забредать.
— Ну держись, сынки боярские! ? Федька Курза содрал с себя лисью морду, сунул ребятишкам, подтянул кушак. Степка же так и ринулся в козьей личине, на бегу скидывая шубу. Беспокойно топтался Калина, поглядывая на полный мешок ? боялся оставить без присмотра: а ну, утащит кто столько снеди! Наконец крякнул, вскинул мех на стреху ближнего сарая.
Первыми столкнулись ребятишки. Налетели ватага на ватагу, посбивали друг дружке шапки. Какой-то конопатый острым кулачком быстро ткнул Петроку в нос. Петрок сгреб конопатого, кинул на растоптанную дорогу.
— Чур, лежачих не бить! ? закричал боярский, прикрываясь локтями, и пополз в сторону, потому что уже набегали сюда колядники повзрослев, все на подбор хлопцы, хлесткие.
Чья-то тяжелая рука ухватила Петрока за шиворот, ткнула носом в колючий снег. Пока Петрок отряхивался, протирал глаза, бой уже откатился вниз, замковые выманивали слободских из кривых улочек, где не развернуться, на озеро, на ледяную гладь.
— Колядники бойку учинили! ? радостно вопили ребятишки по всем улицам.
Заслышав этот крик, выбегали из дворов дюжие детины в коротких, подпоясанных кушаками кафтанах, натягивая кожаные рукавицы, береженные для такого потешного дела.
— Боярские слободских побивают! ? новую весть разносили добровольные глашатаи.
— А-а, так! ? тут уж и постарше мужики выламывались из сеней, отшвыривая повисавших по бокам домашних, не слушая причитаний баб.
Федьку Курзу купеческий сын, косая сажень в плечах, уже дважды кулачищем валил наземь, а неуемный плотник снова поднимался, наскакивал на недруга, норовил поемчее ударить под дыхало.
— А-а, лихвяр! ? кричал Федька и хорьком вился вокруг купеческого сына, пока тот снова не достал его по уху.
Тут Калина подоспел, рыкнул по-медвежьи, пригнул лобастую простоволосую голову (шапку давно Филька подобрал, носил вместе с братниной за пазухой). Калину мстиславльские бойцы уже приметили, опасались его пудовых кулаков, разивших наповал. Дрогнул молодой купец, отступил, оглядываясь, ища подмоги. Емелька, боярский сын, католик-перекрест вынырнул сбоку, ахнул Калину в самый висок. Пошатнулся боец, схватился за висок ? вся ладонь в крови.
— Железом?! ? взревел он, побежал к ближнему тыну, шатнул толстый кол.
— Железьем боярские бьют, гирьки в рукавицах держат! ? понеслось во все концы.
— И тут неправдой хотят взять, живоглоты!
С озера побоище вновь перемещалось на улицы, кое-где в боярских дворах трещали под ударами высокие дубовые ворота.
В городском замке спешно строились гайдуки, готовились на подмогу боярским...
Тадеуш Хадыка тайно доносил в Вильню: «А на колядки черные люди побоище кулачное учинили. Сперва меж собой, а потом паробки да мурали-камнедельцы слободские с иньшим ремесленники принялись шляхту да бояр, верных короне, бить, а иных и до смерти...»
В легком возке, изрядно хмельной подъехал к озеру поглазеть на побоище дойлид Василь. Приметил Петрока, который держал шубу Федьки Курзы и братнину шапку, поманил к себе.
— Славно бьются, ой дивно! ? притопывал меховым сапогом дойлид, стоя в возке.? Вот бы взял сам, да туда, Степке на подмогу. А? Однако стар, видно, ужо. Ну какой-нибудь Калина ахнет по затылку! Э-э, и у тебя вот нос сливою. Ай досталось? Ну молодец. За битого двух небитых дают. Однако мать выдерет небось. А? Ты Степке-то передай, коли голову убережет, завтра поедем медведя полевать. Нет, от слов своих не отрекаюсь ? беру тебя, беру, пострел. И перед матерью, Евдокией, словечко, так тому и быть, замолвлю.
