Серебрянка, или Напевы морской раковины - Фаржон (Фарджин) Элинор (читать книги полные .TXT) 📗
И вдруг в тишину врезался совсем другой звук – резкий и пронзительный:
– Киу-киу – сиу-у-у-у!
«Птицы кричат над волнами, – решила Полл. – Носятся вдогонку за ветром и кричат».
– Кии-ууу!
Не из раковины же, в самом деле, слышен этот звук. Он долетал откуда-то со стороны. Полл давно держала глаза зажмуренными, и теперь они никак не хотели разлепиться. Наконец она их открыла. Всё кругом призрачно мерцало, колыхалось в лунном свете, и поначалу Полл разглядела лишь что-то серебристое – оно мелькнуло у самой травы, словно внезапно сделался видимым ветер. Но вот серебристая тень стала чётче, яснее… У Полл замерло сердце. Неужели?!
Серебристая серпоклювка, как огромная бабочка, летела над клумбами, чуть выше, чуть ниже, ещё повыше и – вниз, к самой земле. Полл с тревогой следила за птицей. Вот она приземлилась и прошла по росистой траве, как по мокрым водорослям, к фонтану. Напившись водицы, Серебрянка снова стала пробовать крылья.
– Тебе лучше! – ликующе прошептала Полл. – Ты здорова! Ты летаешь!
На этот раз птица взобралась ещё выше по лунному лучу и заскользила в воздушной струе, лёгкая и грациозная. Минуты шли, а причудливый, изящный танец длился и длился то в воздухе, то на земле; с каждым разом Серебрянка взмывала всё выше и держалась на крыле всё дольше.
И вот она, как видно, окончательно уверилась в своих силах и поднялась так высоко, что Полл едва различала на ночном небе серебристую искру.
Приложив руки рупором ко рту, она крикнула вдогонку птице:
– Не улетай! Не улетай! Серебрянка! Серпоклювочка! Покажи мне дорогу! Проводи меня!
И птица, как падучая звезда, устремилась вниз, а потом… Полл так и не поняла: сама ли она стала величиною с мышонка или Серебрянка выросла в огромного среброкрылого ангела. Она почувствовала лишь, что объята потоком лунного света и её уносит вдаль – невесомую, точно пёрышко.
Глава XIV
Голова дырявая
По морю, от полосы прибоя до самого горизонта, тянулась дрожащая лунная дорожка. На мелководье у берега она была пошире, а дальше всё сужалась, покуда не протыкала небо сияющим остриём. Чарли завершил свои дневные труды. Вытащил лодку на сухой песок, поужинал остатками пудинга с изюмом и достал из кармана дудку. Заслышав знакомые звуки, к нему вперевалку заспешили три топорка: они надеялись, что Чарли сыграет плясовую и они потанцуют. Чарли вольготно улёгся на спину, шуганул назойливых дружков парочкой пронзительных посвистов, а потом уселся и спел им песенку, под которую они и станцевали чинно и неуклюже, очень, однако, довольные собой. Чарли же кивал головою в такт, причём при каждом кивке из волос его высыпалась струйка песка.
Наконец все трое разом остановились, склонив головки набок. И вдруг откуда-то с неба до них долетел далёкий голос:
– Чар-ли-и-и! Чар-ли-и-и!
Топорков точно ветром сдуло. А Чарли сунул свистульку в карман и встал, вглядываясь в ночные небеса. Вот вдали показалось гонимое ветром облачко. Ветром? Нет, пожалуй, не ветром. Никогда прежде не видел Чарли, чтоб облако неслось по небу с такой быстротой. Оно приближалось, росло с каждой секундой, и вот уже понятно, что это вовсе не облако, а огромная птица с девочкой на спине. Ещё несколько взмахов серебристых крыл, и они приземлились около Чарли.
– Привет, – сказала Полл, свалившись на песок. – Ух, здорово я летела! Привет, Чарли.
– Здравствуй, Полли.
Полл растерянно озиралась, ещё не оправившись после головокружительного полёта. Только что была в дворцовом саду и – раз! – уже на берегу. Чудеса, да и только.
– А почему я здесь? – недоуменно спросила она.
– Тебе лучше знать, – отозвался Чарли.
– Но я не знаю. Меня Серебрянка принесла.
– Так её и спроси.
– Она выздоровела! – радостно сообщила Полл.
– Я уж вижу.
– И она выросла в десять раз!
– Разве?
Полл оглянулась. По песку вышагивала серпоклювка, не огромная, а самая обыкновенная.
– Серебрянка, – обратилась к ней Полл, – зачем ты меня сюда принесла?
Но птица даже головы не повернула.
– Может, так просто, без причины? – предположила Полл.
– На свете ничего не бывает без причины, – отозвался Чарли.
– А ты? – спросила Полл.
– И на мою жизнь причина была, человек неспроста родится. – Чарли искоса глянул на Серебрянку. – Есть хочешь? – спросил он и протянул ей селёдку, что слабо трепыхалась меж других рыбин на дне лодки.
Птица аккуратно подцепила селёдку клювом и откинула в сторону.
– Не в этом, значит, дело, – смекнул Чарли. – Серебрянка, ты зачем сюда Полли принесла?
Однако птица обратила на него не больше внимания, чем на девочку. Её ныряющая походка превратилась в танец. Сначала она засеменила меленько-меленько, точно сучила тонкую нитку, а потом вдруг распушила перья и закружилась на месте веретеном.
– Да она прядёт! – изумлённо прошептала Полл. – А теперь… Гляди! Уменьшилась. Ещё уменьшилась, прямо как гномик! Или… Кого, кого же она передразнивает?
Серпоклювка захлопала крыльями и чуть поднялась над берегом, а тень её на песке стала пугающе огромна. Полл схватила Чарли за руку.
– Серебрянка! Серебрянка! Скажи, на кого ты похожа?
– Я знаю, – хрипло сказал Чарли. – Я знаю, кого она передразнивает. Это злобная нечисть из Ведьмина леса.
– Маленький чёрный бес? – догадалась Полл. – Тот, что мерзко хихикает, аж мурашки по телу бегают?
– Он самый, – пробормотал Чарли.
– Как его зовут? Чарли, как его зовут?
Она поняла вдруг, что Серебрянка перенесла её сюда, к Чарли, потому что он знает ответ. Девочку охватила безумная радость: она спасёт, спасёт и сестру и ребёнка.
Но Чарли молчал. С моря на берег постепенно наплывал туман, и глаза Чарли, казалось, тоже заволокло туманом. Молчал он долго, напряжённо – силился вспомнить. Наконец он покачал головой:
– Нет, не помню. Забыл. Знал, но забыл.
– Эх ты, голова дырявая, – упавшим голосом сказала Полл. – Чарли, ну миленький, вспомни! Вспомни!
Чарли окаменел. Он очень старался, но как заволокло туманом лунную дорожку, так и память его застлало вязкой, густой пеленой.
– Позабылось имя, – вздохнул Чарли. – Совсем из памяти стёрлось.
– Но раньше ты его знал?
– Когда-то знал.
– Этот бес точно живёт в Ведьмином лесу?
– Он – чёрная сила Ведьмина леса.
Полл решительно сжала кулаки.
– Тогда я иду искать его в Ведьмин лес.
– Лес-то Ведьмин лучше бы стороной обходить, – пробормотал Чарли.
– Ты это мне сто раз говорил. И я слушалась. Но на этот раз я иду.
– Этот лес дрянью всякой кишмя кишит, – сказал Чарли. – Вот погляди-ка.
Он прошёл к своей лачуге и подцепил босой ногой болтавшуюся на одной петле дверь. Она распахнулась, и на внутренней её стороне колыхнулась чёрная как ночь пустотелая кожа. Чарли снял её с гвоздя и встряхнул, расправил на весу – чтоб обрела настоящую свою форму.
Полл вздрогнула:
– Что это?
– Эта нечисть в прошлом месяце моим топоркам проходу не давала. Я с ней и разделался, чтобы не обидела моих птичек. А шкуру на солнце высушил.
