Танцуй как звезда! - Дробина Анастасия (книга жизни .TXT) 📗
Телефон у Леры зазвонил через три дня после того, как Софью Николаевну забрали в больницу. Взяв трубку, она услышала голос Романа:
– Не занята? Зайди к нам! Тебя Эмка ждёт! И костюм свой возьми!
И положил, бандит, трубку, ничего не объяснив! Лера схватила в охапку юбку с туфлями и кинулась к соседям.
Эсма сидела за роялем в большой комнате и воодушевлённо наяривала двумя пальцами «Собачий вальс». Увидев Леру, она круто развернулась на винтовом стуле и, не здороваясь, деловито заговорила:
– Слушай, меня бабка в больнице уже насмерть запилила! Стонет, что девочка бросила заниматься, а уже так хорошо стало получаться, осталось только связочки продумать! Так что давай будем работать! Бабка велела тебе «венгерку» поставить так, чтоб можно было на эстраду выпускать! Сказала, что самое главное ты уже умеешь! Да или нет?!
– Я… не знаю…
– Умеет, умеет! – подтвердил вошедший вслед за Лерой Роман. – И выпускать можно!
Лера показала ему язык, чувствуя, что начинает улыбаться против своей воли. И опрометью кинулась в ванную – переодеваться.
Первым делом Эсма заставила её продемонстрировать под счёт все уже выученные «примерчики». Посмотрев, одобрительно покивала:
– Годится… Неуверенно только. И плечами плохо двигаешь! Надо не взад-вперёд, а вверх-вниз! Тогда у тебя плечи будут трястись, а не… другие части. Ромка, хватит скалиться, пошёл вон отсюда!.. Кстати, девочка, – знаешь, что, когда танцуешь, надо улыбаться? И так улыбаться, будто мир рухнет – а тебе плевать! А у тебя лицо, будто лягушку без соли съела! А что, юбкой ты совсем не работаешь?
Роман, который за спиной Леры присел на стул и взял в руки гитару, только усмехнулся. Лера, покосившись на него, неуверенно сказала:
– Софья Николаевна говорит, что юбкой только те машут, кто больше ничего не умеет. Что старинные плясуньи к юбке даже не притрагивались.
Эсма расхохоталась так, что зазвенел фарфор в серванте. Отсмеявшись, пояснила:
– Бабушка у нас – старого леса кочерга! Всех этих кафешантанных замашек не признаёт! А без юбки-то сейчас никуда, – и в театре ими машут, и в ансамблях! И в ресторанах даже умудряются! – Эсма снова хихикнула. – Чудом людям еду со столов не смахивают!
– Но вообще-то это правда, – вмешался Роман. – Если плясать не умеешь, а просто юбкой пыль поднимаешь – зритель, который не разбирается, ничего не поймёт. И всё равно тебе похлопает! Эффектно, понимаешь?
Лера вспомнила цыганский концерт, разноцветный вихрь из десятка юбок на сцене, и согласно кивнула.
– Но нам этого не нужно! – провозгласила Эсма. – Ты пляшешь здорово! Просто для красоты в конце «восьмёрочку» и «бабочку» юбкой сделаешь. Выглядит роскошно, а выучить легко! Да – и нижнюю юбку нужно будет обязательно подшить! Ни к чему зрителю на твои труселя любоваться! Ромка, что ты там опять ржёшь, бессовестный?! Вообще – возьми гитару, делом займись! Давай-ка нам «венгерочку», будем связки делать! Потихоньку, медленно и без вариаций, один аккомпанемент!
Начали работать – и понемногу увлеклись так, что не заметили, как стемнело за окном. И учительница, и ученица взмокли как мыши и дружно орали на аккомпаниатора:
– Ромка, не гони! Мне это быстро!
– Куда ты перебор вставил, балбес?! Ты же её с ритма сбиваешь!
– Ладно, ладно… – бурчал Ромка, поправляя настройку. – Сейчас вот плюну на вас и уйду, будете под запись работать…
– Рано ей ещё под запись! Лерка, ну-ка пройдись… и «качалочку»… Руки, руки держи, ниже плеч не опускай! С юбкой особенно! Да улыбайся уже! Ну вот – сразу юбку из рук выпустила! Ты должна уметь и ногами работать, и руками, и юбкой, и зубы показывать, и ещё кавалеру в первом ряду подмигнуть, понятно?! Тогда будет экстра-класс!
В шесть часов Эсма спохватилась, что опаздывает на вечерний спектакль – и с воплями умчалась. Едва живая Лера, шатаясь, поплелась было в ванную переодеваться, но задержалась, чтобы рассмотреть гитару Романа, лежащую на крышке рояля.
Это была небольшого размера, изящная семиструнная гитара с красивыми перламутровыми вставками на грифе. Лера зачарованно поводила пальцами по серебряным струнам.
– Какая она красивая… И маленькая… Я таких ни у кого не видела!
– Старинные семиструнки все маленькие. А это – дедова, краснощёковская, девятнадцатый век. Краснощёков известный мастер был, все цыгане его знали. – Роман усмехнулся. – У вас, кстати, такая же в кабинете музыки висит – не обращала внимания? Между барабанами?
Вспомнив маленький музей инструментов в школьном кабинете музыки, Лера улыбнулась. Роман, наоборот, насупился:
– Болтается там на стенке без дела… а инструмент хороший! Я второй год её украсть хочу! – Но, увидев испуг, мелькнувший в глазах девушки, он махнул рукой. – Да шучу я, шучу! Если б всерьёз хотел – давно бы там той гитарки не было! Эх…
В прихожей Лера не сразу смогла попасть в рукава куртки, которую ей, как взрослой, придерживал Роман. Он, глядя на эти попытки, серьёзно спросил:
– Загоняла Эмка тебя? Привыкай… Танцовщицы в театре каждую репетицию по три-четыре часа пашут. А вечером ещё спектакль работают.
– Ромка, да я же не артистка, – напомнила Лера. – Мне на эстраду не выходить…
– Кстати, пора бы выйти, – заметил вдруг он. – Хочешь попробовать?
– Я?! – Лера улыбнулась, уверенная, что он шутит. – Хочу, конечно! Прямо в цыганском театре!
– Ну, этого не выйдет… – Роман задумался. – А в школе – давай попробуешь? В конце мая выпускной концерт – спляшешь им?
– Ты обалдел?! – девушка, наконец, поняла, что он говорит всерьёз.
– Чего «обалдел»? У тебя уровень приличный! Я же вижу! Даже Эмка вон хвалит, а она знаешь какая вредная?!. Выйди на сцену да покажи цыганскую пляску! И пусть эта Шестова умоется!
– Ни за что! – твёрдо сказала Лера.
– Ой, как здорово! – завопила Глушко так, что несколько идущих впереди первоклассников испуганно обернулись. – Лерка, это же шикарно! Подрежем Шестовой нос! А то много о себе возомнила звезда наша! Как выйдешь со своим танцем – да как дашь! Цыганочку с прибамбасом!
– Да что вы все – с ума посходили?! – простонала Лера. – Сколько раз говорить – не буду я при всех позориться! И кончено!
Светка закатила глаза. Они шли в школу под мелким дождиком, спрятавшись под огромным жёлтым Светкиным зонтом. Стояла уже середина мая. Клумба у школы топырилась тюльпанами и белыми нарциссами. В сыром и тёплом воздухе отчётливо пахло близкими каникулами.
– Да почему позориться-то?! – снова пошла в атаку Глушко. – Если сам Лагутин тебе говорит, что нормально! Он-то профессионал, ему видней! Лерка, а… вы с ним хоть целовались уже?
– Сдурела?! – разозлилась Лера. – С какой стати?!
– Ой-ой-ой! – хихикнула Светка. – Он за тобой просто так ходит, из любви к искусству! Что ты дурочку валяешь, Стрепетова? Вся школа в курсе, что у вас всё… официально, а она подруге любимой мозги полощет!
Лера сочла за нужное промолчать. Действительно, ни для кого уже не было секретом, что Стрепетова и Лагутин «встречаются». Роман дожидался Леру после уроков возле школьного крыльца и, словно не замечая хихиканья девчонок, брал у неё тяжёлый рюкзак с учебниками. Глушко деликатно отставала. Роман с Лерой вместе шли домой, говоря о танцах, об уроках, о том, что Софья Николаевна грозится вылезти из больничного окна по ветке липы и сбежать («Главврач еле уговорил ещё три дня потерпеть!»). О том, что Ромкиной маме в Париже гораздо лучше и что Петька сейчас там с ней («Я с ним вчера говорил, голос весёлый вроде!»). О том, что скоро ненавистный ГИА, который нужно поскорее сдать и забыть про него, как про страшный сон. Лера собиралась учиться дальше до одиннадцатого класса. Роман твёрдо намеревался уходить из школы.
– А что ты будешь делать? – как-то раз спросила Лера. – В артисты пойдёшь?
– Артисты хромыми не бывают, – ровно ответил он. Смуглое лицо парня казалось абсолютно спокойным, но Лера почувствовала, как побежал холодок по спине. Больше этот вопрос она не задавала.
