Моя снежная мечта, или Как стать победительницей - Волков Роман (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
– Внимание… – Валерьянов поднял руку с секундомером.
Когда прозвучал «марш!», Наташе было уже не до обид – вместе с другими девочками она рванула вперед по искрящемуся на солнце снегу, не думая ни о чем, кроме скорости. Нужно было пробежать круг по трассе, около десяти километров. «Всего-то!» – подумала вначале Наташа, но ее уверенность в силах растаяла стремительно, как только обе соперницы сразу вырвались далеко вперед. Скорость, тем более на большие дистанции, никогда не была ее коньком, и теперь девушка убедилась в том, что напрасно она уделяла так мало внимания лыжам.
«Лучше бы мне дали, наконец, винтовку, – с отчаянием и злостью подумала Наташа. – Уж тут-то я бы их!..»
Финиш, как назло, приближался очень медленно. Но Наташа была не из тех, кто пасует перед трудностями и опускает руки. Хотя соперницы уже вырвались далеко вперед, о поражении было говорить еще рано: все-таки десять километров – дистанция серьезная. «Главное, не расслабляться и не сбавлять темп», – решила девушка, справедливо рассудив, что ее соперницы не смогут всю дистанцию бежать так же быстро, как на старте. Техника, конечно, у будущих олимпийских чемпионок, может быть, и не чета Наташиной, но вот спортивная форма у нее точно не хуже, а то и лучше. С самого детства только свежим лесным воздухом дышала, продукты все свои, деревенские, да и «тренировки» Тобуроков ей устраивал серьезные: бывало, полдня без привала проходили на лыжах в поисках дичи.
С такими мыслями она пробежала примерно километр – точки на горизонте не удалялись, но и больше не становились – держат темп воспитанницы Валерьянова. «Быстрее, быстрее, – мысленно подгоняла себя Наташа, – раз-два, раз-два». Ее щеки горели, изо рта при каждом выдохе вылетало целое облако пара, все ее тело – такое по-детски угловатое и ничем не примечательное в обычной жизни – на лыжне превращалось в идеально отлаженный механизм, каждая часть которого точно знает свое дело. Смотреть на нее было одно удовольствие: легкие, быстрые движения ног, ритмичные взмахи рук, чуть согнутое вперед туловище, а главное – глаза, кажущиеся неправдоподобно большими и яркими на маленьком, совсем детском лице. Тобуроков, бывало, на охоте и про зверя забывал – заглядывался на свою воспитанницу и улыбался себе в бороду.
Но сейчас Наташиных глаз охотник бы не узнал – какое-то новое, очень взрослое выражение появилось в них и передалось на весь облик лыжницы. И это не укрылось от зоркого глаза опытного тренера, когда Наташа, все еще отстающая от основной группы, промчалась мимо стоявшего с секундомером Валерьянова. «Неплохо-неплохо», – подумал он, переступая с ноги на ногу, а вслух сказал стоявшему рядом Тобурокову:
– Ну вот, сами видите – не тянет.
Старик ничего не ответил – только побелели костяшки пальцев, которыми он сжимал возле груди шапку-ушанку. И его злость, словно телепатически, передалась приемной дочери.
«Ну уж нет, не дождутся, – закусив губу, подумала Наташа, – какой угодно приду – но не последней».
Она уже почти ничего не видела перед собой, сосредоточив все силы на беге, как вдруг что-то темное закрыло ей солнце. Это была спина бегущей впереди девочки!
«Получилось, – мысленно кричала на весь стадион Наташа, – у меня получилось!»
Обогнать соперницу оказалось делом простым – та уже сильно устала, это было заметно по ее тяжелому, неровному дыханию.
– Лыжню… – прошипела Наташа и, не дожидаясь, пока лыжница отойдет в сторону, ловко обогнула ее по дуге и устремилась вперед. Перспектива «размочить счет» буквально открыла второе дыхание, и уже через пару минут солнце закрыла следующая спина.
Но обогнать следующую конкурентку с такой же легкостью не получилось: услышав тяжелое дыхание приближающейся соперницы, бегущая впереди Наташи девочка (а бежала она второй) ускорила темп – ведь она была одной из лучших учениц Валерьянова и привыкла делить пьедестал лишь со своей «злейшей подругой», которая в этот раз, удачно стартовав, уверенно удерживала первое место. Но Наташа всего этого не знала – перед ней была лишь лыжня, соперница и перспектива навсегда остаться в деревне, если не получится еще поднажать. А поднажать не получалось: как ни старалась девочка, догнать бегущую впереди спортсменку у нее не получалось.
Дело решил свисток Валерьянова.
– Все, финиш! – крикнул он, напоминая разгоряченным борьбой и забывшим считать круги девчонкам. Наташа, пытаясь восстановить дыхание и выглядеть не такой уставшей, как была на самом деле, подкатилась к тренеру. Все ее лицо выражало единственный вопрос: «Ну как?»
Валерьянов отвечать не спешил.
– Иди в раздевалку, – строго сказал он, – а потом зайди ко мне в кабинет.
– Не мучай девку, – сказал вдруг молчавший все это время Тобуроков. – Берешь ее или нет?
Валерьянов строго и внимательно посмотрел на Наташу.
– Техники нет. А злости хоть отбавляй. Я такой же был. Но я-то понятно, у меня отец в Афганистане погиб. Я с детства один. Улица, детская комната милиции и так далее… А тебе-то с чего злиться?..
Наташины глаза наполнились слезами. Ей вдруг подумалось, что стоит ей сказать, что она выросла без отца и без матери, как сердце тренера дрогнет, и он сразу возьмет ее в школу… Но как будто кто-то шепнул: не надо. Как бы то ни было, но выросла она не одна, и пусть приемные, но родители у нее были, и дали они ей много, куда больше, чем иным детям – настоящие папа и мама. Нечестно будет сказать, что она – сирота, при Егоре Ивановиче. Нечестно. И она смолчала, сглатывая давящий шар в горле, а потом повернулась спиной к тренеру, чтобы он не видел ее слез. Сняла лыжи, взяла их в одну руку, а палки в другую, вроде бы незаметно вытерев глаза. Повернулась к Валерьянову.
– Можно ключ от лыжехранилища?
Он молча положил ключ ей в руку.
– Злая ты. Куда злее, чем я. Для спортсмена это хорошо, а вот для человека, а тем более для девочки – плохо. Намаюсь я с тобой, ой намаюсь…
Глава шестнадцатая
Наташа все никак не решалась посмотреть Егору Ивановичу в глаза. Уже почти час они сидели в столовой, не притронувшись к еде. Суп остыл и покрылся желтыми кружками жира, похожими на мишени. А Егор Иванович, казалось, ничего не видел. И дело не в орлином зрении, которое, увы, потихоньку портилось. Сердце старика сжималось от одной мысли о расставании с девчонкой. Он привык к ее своенравности, самостоятельности, твердости. Лес да школа – все, что она видела в своей короткой, но такой уже горькой жизни. Как уживется с городскими? Не будет ли чувствовать себя еще более одинокой, чем среди деревьев и белок? Крутой характер у Наташи – для спорта хорошо. А чтобы жить среди людей, обычных, с мамами и папами, выросших в городах, – не очень.
В столовую шумной гурьбой ворвались вчерашние Наташины соперницы.
– Да вы только посмотрите, – громко воскликнула одна из них. – Кто это у нас тут нарисовался!
– Деревня, – подхватила вторая.
– Они, похоже, ложками пользоваться не умеют! – указывая на полные тарелки, продолжала первая. – Леший с кикиморой!
Подруги залились звонким смехом. Наташа вспыхнула и вскочила со стула, но Егор Иванович схватил ее за руку и дернул вниз.
– Сядь, – тихо, но твердо сказал он.
– Как же так, дядя Егор? Почему…
– Дуры они. А тебе дурой быть нельзя. Вот и не становись с ними в один ряд. Нам, лесным… с такими всегда тяжело, но… Мы их всегда били и бить будем. Вот они и злятся.
Юные спортсменки не успокаивались.
– Видали вы, как она ходит? Косолапит, как медведь! Ну все, смотри, она уже сейчас заплачет! Дедушке пожалуется! Деееедушка!
Егор Иванович не торопясь встал, кивнул Наташе – мол, собирайся, и обратился к обидчицам:
– Наша порода не плаксивая. А вот тебе, внучка, на лыжне поплакать придется.
Не дожидаясь реакции будущих однокашниц Наташи, они вышли из столовой.
– Я все равно не понимаю почему… Зачем молчать? Я бы победила…
– Победила бы. Ты и побеждай, дочка, побеждай. Да только не так. Ты их на трассе побеждай. Быстрее будь, точнее будь. А то, что злишься на них, – так это хорошо даже. Это тебе поможет в биатлоне твоем. Больше хотеть будешь их обойти. И победа слаще будет.
