Шаг с крыши - Погодин Радий Петрович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

– Тэк-с, тэк-с… Поди наверх… Сударыня, прошу вас.

Женщина подошла к поручику. Он оглянулся и, удостоверившись, что казак вышел, сказал:

– Положение ваше, сударыня, увы – сомнительное. И лошади отравлены, и раненый бандит… и, говорят, вы пощечину влепили полковнику?

– Да. Он плюнул на ковер.

– Увы, увы… Хотелось бы вам помочь. Ну, а вы, естественно, мне, как говорится – «от благодарного населения»… – Поручик пошевелил пальцами в перстнях – каменья заиграли рубиновым, изумрудным, алмазным и прочими цветами.

Женщина опять побледнела.

– Что вы сказали? Простите, я не понимаю.

Поручик терпеливо объяснил:

– Чего же, сударыня, тут не понимать. Как говорится – «от благодарного населения». – И засмеялся.

Женщина стала подобной холодному белому мрамору.

– Чудовищно! Над чем смеетесь? Над собственным падением?

– Вы, барыня, зря так страдаете. Ихнее благородие тоже кушать хотят.

Девчонка сунулась:

– А где им взять? Они жнут там, где не сеяли.

– А в морду! Молчать! Хамье! – гаркнул поручик. – Слишком грамотные? Распустили вас господа либералы. В бараний рог вас скрутим, грамотных!

Женщина то бледнела, то розовела, но держалась прямо.

– Боже мой, и это на вас Россия возложила свои надежды. Чудовищно. Белое воинство – ни святости, ни чести. Грабеж и вымогательство это – несмываемый позор.

– Вы, барыня, белых листков начитались, – сказала девчонка. – Вы почитайте красные. В них все наоборот.

– Значит, я у белых? – очумело выкрикнул Витька, слушавший этот разговор с открытым ртом.

– У белых, у белых… – Поручик неуверенно погладил его по голове. – Не беспокойтесь, все в порядке. – И снова повернулся к женщине, поиграл своими пугливыми, но цепкими пальцами. – Такова се ла ви, мадам. Для рыцарства сейчас не время. Как говорится – не та эпоха. Согласны – я вам помощь, а вы мне, так сказать… – настойчиво сверкнули рубины, изумруды и алмазы на поручиковых пальцах.

– Подлец! – сказала женщина. Всплеснула руками. – Милые дети, никогда не позволяйте себе становиться ногами в кресла. И не грызите ногти!

Витька отдернул руку ото рта.

– А я и не становлюсь… – Ему показалось, что женщина вдруг сделалась точь-в-точь их классная воспитательница Вера Карповна. А у девчонки, что тут прохаживалась и задавалась, глаза стали укоризненными, как у Секретаревой Анны.

– Вон кто становится, – пробормотал Витька. – Ему и говорите. Чего все на меня-то сваливаете…

Возле кресла стоял поручик, чиркал мизинцем по своим усам вправо-влево. А на кресле, на гобеленовой обивке, стояла поручикова нога в сапоге, сверкающем от солдатского злого усердия.

Женщина смотрела на поручика так, словно был он всего-навсего первоклассник.

– Вы что, не поняли? Снимите ногу! Кресло это начала восемнадцатого века. Художественная ценность.

– Аристократы чертовы! – Глаза поручика остудились, их словно инеем прихватило. Он вырвал у Витьки мушкетерскую шпагу и принялся неистово колотить и колоть художественное кресло. – Вот вам. Вот. Вот! – Затем, поостыв, уселся в кресло и задрал ногу на ногу.

– Господи, какой позор, – женщина посмотрела на девчонку, на Витьку, на парня светлоголового. – Вы молодые, – сказала она. – Вам долго жить. Заметьте, нет ничего гнуснее мещанина, когда он утвердится в креслах. И ничего трусливее.

Поручик быстро забарабанил пальцами по резному подлокотнику.

– Тэк-с, тэк-с… А говорите, вы не большевичка.

– Нелепо! Я не могу быть большевичкой. Но от вашего блистательного хамства меня мутит гораздо больше, чем от их революционной фамильярности.

Девчонка, она была тут как тут, все слушала разинув рот и кулаком свою ладошку месила.

– Во дает барынька, – сказала она. – Крой их гадов-паразитов.

Поручик указал рукой наверх.

– Прошу, сударыня. Полковник у нас крутой. Дворян не жалует. Он, к счастью, без всяких предрассудков.

Они еще не дошли и до середины лестницы, как дверь наверху отворилась. Круговой впихнул в подвал избитого раненого красногвардейца.

– Сознался? – спросил поручик.

– Никак нет. Он из нашей волости. С наших-то легче голову срубить, чем говорить заставить, – упрямые козлы.

Красногвардеец прошел мимо женщины:

– Эх, барыня. Я ж говорил вам, объяснял. Не ваше дело чапаевцев лечить… Зверюга. – Красноармеец показал на потолок и крикнул поручику в лицо: – Да не причастная она!

– Заступники у вас, увы… – Поручик приложил руку к козырьку. – Не мешкайте, сударыня. Полковник не любит ждать.

Женщина скрылась за дверью. Поручик прошипел:

– Ишь, недотрога-цаца… Князья, бояре, белоручки, пустомели предали Россию, а мы расхлебывай. Мы кормим вшей в окопах, а они упрятывают бриллианты и бегут, как крысы с корабля.

Когда заключенные остались одни в подвале, Витька спросил:

– А где Чапаев?

Девчонка прошлась вокруг него, вихляясь, сунув руки в карманы кофты.

– Вопросики задаете? А может, вам, ваша благородия, господин графенок, его планы рассказать насчет стратегии, как вашу белую силу бить?

– Какой я тебе графенок?

– Князенок, что ли?

– Да я просто… Витькой меня зовут.

Девчонка засмеялась.

– Ишь заливает – выкручивается. Ты мой революционный взор не обманешь. Я тебя, контра, насквозь просматриваю и чую… – Девчонка потянула остреньким носом. – Сдобными булками от тебя разит. – Она подняла к Витькиному лицу руки с растопыренными грязными пальцами, уцепила его за нос. – Как дам промежду ушей, так и перестанешь сдобными булками пахнуть. Кровосос рабочего класса.

Витька отпрянул. Такую несправедливость он стерпеть не мог. Он размахнулся и… промазал. Девчонка ловко пригнулась.

– Я тебя за кровососа! – Витька бросился вперед. И поскольку масса у него была больше, да к тому же он разбежался, то опрокинул девчонку навзничь и уселся на нее верхом.

– Возьмешь назад кровососа?

– Кровосос ты и есть! – девчонка завизжала. – На вот тебе – получай! – И укусила Витьку в колено.

Витька взвыл уже в воздухе, так как светлоголовый парень его приподнял за шиворот и поставил в сторонку.

Девчонка тут же вскочила, поправила волосы.

– Можно, я этому гимназисту поперек тела пройдусь? – спросила она, ни к кому, собственно, не обращаясь.

Витька снова бросился на нее за такие слова. Но она подставила ему ножку, да вдобавок еще дала по шее. Витька упал.

– Я покажу ему нашу революционную силу! – Девчонка хотела навалиться на Витьку сверху, но светлоголовый парень ее удержал.

– Оставь ты его, пускай дышит.

Витька сел. Саднило локти. Болело колено. Душа болела!

– Чего она лезет-то! Не знает еще, а лезет! – выкрикнул он.

– Ты откуда такой? – спросил парень.

– Из Лени… – Витька запнулся.

Девчонка засмеялась, подошла ближе. Было в ней много любопытства, но еще больше желания подраться.

– Из Лени… С Лены, что ли?

– Из Петрограда.

– А чего тебя сюда занесло?

– Я, может, к Чапаеву пробирался.

– Ишь ты, и в Питере Василь Иваныча знают, – сказал парень.

– А как же, кино было…

– Заговаривается… – Девчонка покачала головой, губами почмокала. – Сильно тебя казаки по кумполу треснули.

Раненый красногвардеец, который тоже смотрел с любопытством и даже с весельем, если можно так сказать об измученном вконец человеке, спросил:

– Кто отец?

– Рабочий.

– С какого завода?

– С Кировского – с Путиловского.

– А чего ж ты так вырядился? Как анархист.

Витька потрогал шкуру красную махайродовую, шпагу потрогал. А шляпа фетровая мушкетерская с белым пером валялась на полу.

– Так… Промахнулся я.

– Не верю я ему, – сказала девчонка. – Ну, ни единому словечку не верю. Ишь, какие штиблеты на нем. Я таких отродясь не видывала. – Она пнула Витьку по ноге. Витька лягнул ее в ответ.

– Да, что-то ты крутишь, – согласился красногвардеец.

Девчонка вдруг схватила Витьку за локоть, впилась больно жесткими тонкими пальцами в тело.