Дом отважных трусишек - Ермолаев Юрий Иванович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Папочка, милый! — воскликнула Надя, и их разъединили.
Надя очень расстроилась и рассердилась на телефонистку, но тут же остыла. Ведь она успела сказать все, что важно. Теперь остаётся только ждать и надеяться. А ещё Надя может теперь честно смотреть в глаза главному доктору. И когда встретит его, обязательно спросил:
«Вам звонил папа?»
Вот как всё удачно обернулось. Надя побежала в палату пританцовывая. Конечно, настолько, насколько могла. Села к тумбочке и написала ответ сразу двум одноклассницам:
«Скоро меня будут оперировать, и, может быть, новым методом. Если это произойдёт, то на следующий год я уже буду ходить в школу вместе с вами».
Глава шестнадцатая. В ожидании
Два дня прошли для Нади в напряженном ожидании. Но сегодня, по её подсчётам, всё должно было решиться. Вчера папа звонил главному доктору, сегодня утром должен был вызвать на почту маму и сегодня же, после тихого часа, мама должна была прийти к ней. Даже если папе, после разговора с главным доктором, не удалось уговорить маму, Наде всё равно будет легче. Вот тогда главный доктор уже не будет думать, что она струсила. И Надя с нетерпением ждала маму. Но ещё до обеда, когда все пять девочек были в палате и играли в докторский обход, по очереди изображая Веронику Ивановну, в коридоре, у самой двери, раздался, как показалось Наде, строгий голос главного доктора:
— Ермакова в палате?
Девочки сразу замерли. Джаннат, которая изображала Веронику Ивановну, даже не успела повесить на место свой температурный лист. Так и осталась с ним в руках.
— Ну, стрекозы, как дела? — спросил их, входя, Кирилл Андреевич и, не дожидаясь ответа, вдруг озорно подмигнул Наде: — А бой мы с тобой, кажется, выигрываем. И не отворачивайся, всегда смотри прямо в глаза.
Надя улыбнулась, и главный доктор провел рукой по её коротенькой жидкой чёлке. Потом он взял из рук Джаннат температурный лист, посмотрел его и повесил на место. Варю главный доктор попросил согнуть ногу в коленке, а у Олечки потрогал аппарат на руке.
После этого он опять весело подмигнул Наде и вышел из палаты.
— Какой бой вы с доктором выиграли? — тотчас обернулась к ней Галя-Цибуля.
— Не выиграли ещё, но, может быть, выиграем, — поправила её Надя.
— Что же ты молчала, — упрекнула её Варя, — скорей рассказывай!
И Надя рассказала всё, что её мучило. Олечка тотчас принялась хлопать здоровой рукой по подушке и выкрикивать:
— Вот это да! Вот это здорово! Через год уже здоровая!
Варя и Джаннат тоже обрадовались. А Галя-Цибуля сказала, поджав губы:
— На месте твоей мамы я бы никогда не разрешила делать опыты на своей дочери. Для этого есть кролики и собаки.
— Неужели ты думаешь, что ей будут делать операцию без проверки? — возразила Варя. — Наверное, уже многих животных так оперировали.
— Ты, Галка, просто завидуешь Наде, вот и говоришь так, — разгадала её Джаннат и смешно пропела: — Завистники, завистницы, девчонки и мальчишки…»
— Вот уж нет, — возразила Цибуля, — тише едешь, дальше будешь.
— А я не люблю тихо ездить! — закричала со своей постели Олечка. — Я бы тоже хотела, чтоб на мне что-нибудь новое открыли.
И тут пришла Надина мама, вместе с мамой Гали-Цибули. Они принялись выгружать из сумок их содержимое и расставлять всё на тумбочках. Мама Гали принесла ей отварную курицу и потребовала, чтобы Галя сейчас же, при ней, съела обе ножки или оба крылышка.
— Ты ужасно осунулась, — говорила она полной, как бочонок, дочке, — и во время операции потеряла много крови. Твоему организму нужны калории.
Галя, как обычно, брыкалась:
— Я не хочу! Мне надоела твоя еда. Принесла бы чего-нибудь сладенького. И холодная она — бррр!.. Ну кто ест холодную курицу? Ты хочешь, чтобы я простудилась?
— Если ты не съешь крылышки, я сейчас же уйду, — не сдавалась Евгения Антоновна и демонстративно села на кровать, что означало: не уйду, пока ты не сделаешь по-моему.
Надя всегда с интересом наблюдала за ними. Но сегодня не только ей, но и Варе с Джаннат и даже Олечке было не до Скульской. Все четверо не сводили глаз с Надиной мамы. А она, убрав принесенные пакетики с печеньем в тумбочку, принялась старательно смахивать с неё крошки, а после присела к дочери на кровать, обняла её и неожиданно заплакала.
И Надя не стала спрашивать маму. Она поняла, что мама согласилась на операцию. Поняли это и девочки. Они переглянулись и облегченно вздохнули.
Глава семнадцатая. Операция
В это утро в третьей палате стояла такая отчаянная тишина, что, проснувшись позже всех, Надя даже испугалась. Девочки говорили шёпотом, маленькая нянечка протирала пол молча.
«Это, наверное, потому, что сегодня моя операция, — решила Надя, и ей вдруг захотелось крикнуть: — «Чего вы? Говорите как всегда! Чтоб до самой операции не думать о ней». Но вместо этого Надя тоже притихла.
Немного погодя вошла дежурная сестра, намазала Наде ноги йодом, перевязала бинтами и не разрешила вставать. Девочки начали подбадривать её.
— Тебя ещё перед операцией на каталке покатают, — сказала ей Олечка.
— А операционная знаешь какая? — подхватила Варя. — Вся в кафеле, и окна такие чистые, даже кажется, что они без стёкол.
— А над операционным столом блестящий светоотражатель, — добавила Джаннат Шамхалова, — он вроде зеркала в «комнате смеха». Посмотришь в него, так себя не узнаешь. У меня в нем голова длинная была, как огурец, а туловище с футбольный мяч.
Девочки деланно засмеялись.
— Ты обязательно в это зеркало посмотри, — сказала Галя-Цибуля, может, в нём врачи в майках и трусах отразятся. Тоже смешно будет.
Надя кивнула головой, боясь, что, если скажет хоть слово, разревётся. К горлу так и подкатывали комком слёзы. Варя поняла это и быстро заговорила:
— Пройдёт два-три часа, и у тебя уже всё будет позади. Лежи с оперированными ногами и жди, когда аппараты их выпрямят. А ты… — Варя не договорила: с шумом распахнулись двери палаты и две санитарки ввезли каталку.
— Я сама могу дойти, — приподнявшись на постели, запротестовала Надя.
— Нельзя! Нельзя! — закричали одновременно няни и девочки. — Тебя ведь уже подготовили.
В предоперационной палате к Наде подошёл наркотизатор, тот самый, который приходил к ней вчера вечером, и сказал:
— Анализы у тебя хорошие, сердце здоровое. Значит, всё будет в порядке.
С Нади сняли бинты и ввезли в операционную. Она думала, что здесь будет тишина, слова нельзя сказать, а все, кто там находился, стали её подбадривать, шутили и говорили точно так же, как в обычной комнате.
«Вон и баки на металлических столиках стоят, — увидела Надя, — а врачи уже все в халатах. Наверное, раньше переоделись».
К Наде снова подошёл наркотизатор и неожиданно сказал:
— А ну-ка, отгадай мне загадку: «Каким гребешком никто не чешется?»
— Петушиным, — сообразила Надя и даже не заметила, как врач поднёс к её рту резиновую трубку. Язык у Нади стал уставать и отказался слушаться. Надя замолчала и услышала, как гулко стучит у неё в груди сердце. И ещё она услышала голос главного доктора:
— А где щётки? Почему их нет на месте?
Надя с трудом повернула голову и увидела, как главный доктор моет руки, но не в умывальнике, а около неё в тазу. Потом он поднял руки и кто-то надел на них резиновые перчатки. Все, кто находился в операционной, были в белых, как унты, башмаках, перевязанных бинтами. Говорят, что такие чехлы поглощают шум. Но главный доктор, нисколько не заботясь о тишине, сказал:
— Приступим, друзья. По местам!
Надя хотела посмотреть на врачей, но сразу куда-то провалилась и ничего больше не слышала.
…Проснулась Надя от громкого шёпота девочек. Варя, Джаннат и Олечка стояли у её кровати и ждали, когда Надя откроет глаза.
