Белый и чёрный (Рассказы) - Сергеев Леонид Анатольевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Белый появился через неделю. Худой, замызганный, заливаясь радостным лаем, он нёсся из леса к дому Михалыча, а за ним, смешно переваливаясь, семенил… медвежонок. Бурый медвежонок с чёрной лохматой головой.
— Где ж ты пропадал, чертёнок? — встретил его Михалыч. — И кого это ты с собой привёл?
Белый прыгал вокруг Михалыча, лизал ему руки, а медвежонок стоял у склада и недоумённо смотрел на эту встречу. Вытянув морду, он некоторое время сопел, принюхивался, потом присел и помочился. Белый подбежал к нему, боднул, как бы подбадривая, приглашая подойти к Михалычу поближе.
— Похоже, и не годовалок ещё, — вслух сказал Михалыч, разглядывая нового гостя. — Совсем несмышлёныш, даже человека не боится. Наверно, мать потерял и потянулся за Белым. Но как они свиделись?
Так и осталось для Михалыча загадкой, где всю неделю пропадал Белый и каким образом нашёл себе необычного друга.
Чёрный, как назвал медвежонка Михалыч, оказался доверчивым, с весёлым нравом. Оставив метки вокруг склада и дома Михалыча, он застолбил собственную территорию и стал на ней обживаться: в малиннике вдоль забора собирал опавшие ягоды, в кустарнике за складом откапывал какие-то коренья, в ящике, куда они с Белым забирались на ночлег, устроил подстилку натаскал прутьев, соломы, листвы. А под старой яблоней-дичкой облюбовал себе место под игровую площадку: приволок деревянные чурки и то и дело подкидывал их, неуклюже заваливаясь на бок, или забирался на яблоню и, уцепившись передними лапами за сук, раскачивался с осоловело-счастливым выражением на мордахе. По утрам Чёрный подолгу прислушивался к поселковым звукам: крикам петухов, гавканью собак, мычанию коров, людским голосам, сигналам автобуса. А по вечерам, встав на задние лапы, зачарованно рассматривал освещённые окна и огни фонарей.
Однажды ребята, которые приходили поглазеть на медвежонка, конфетами заманили его на близлежащую улицу, и там на него напали собаки. К другу на выручку тут же бросился Белый. Тихий, стеснительный пёс в минуту опасности показал настоящий бойцовский характер. Ощетинившись, издав воинственный рык, он заклацал зубами и мгновенно разогнал своих собратьев. С того дня, под прикрытием Белого, Чёрный отваживался посещать и более отдалённые улицы, но без своего телохранителя дальше дома Михалыча никогда не ходил побаивался чужих собак.
Михалыч получал небольшую пенсию и особой едой своих подопечных не баловал. Поэтому Белый и Чёрный частенько подходили к столовой и тактично усаживались около входа в ожидании подачек; осторожно заглядывали в дверь, принюхивались. Их редко чем-нибудь угощали. Многие недолюбливали эту компанию. Особенно шофёр Коля.
— Михалыч совсем спятил, — говорил он. — Устроил зоопарк. Подождите, медведь подрастёт, наведёт шороху, сараи начнёт ломать, задирать коров.
Но у ребят Чёрный был любимцем. Они кидали ему конфеты, пряники, печенье. Кое-что перепадало и Белому. Чёрный не жадничал и, если угощение падало ближе к его другу, никогда за ним не тянулся. Со временем медвежонок стал совсем ручным, брал угощение из рук и в благодарность облизывал детские пальцы. Только однажды он случайно покорябал одну девчушку. Ему так понравились медовые пряники, которыми она его кормила, что он, забывшись, слегка потеребил её лапой, чтобы она не медлила, а всё отдавала сразу. И нечаянно царапнул ладонь ребёнка. Увидев кровь, мать девчушки заголосила на весь посёлок. Поблизости оказался шофёр Коля. Размахивая руками, он начал орать:
— Я ж говорил! Я ж предупреждал! Это первая ласточка! Ещё не то будет! Спохватитесь, поздно будет.
О случившемся узнали в райцентре, и высокие инстанции дали команду пристрелить медведя.
То утро было необыкновенно светлым — за ночь выпал снег. Чёрный, подчиняясь невидимым механизмам природы, в ящике утаптывал подстилку, готовясь залечь в спячку, и тут приехала милиция.
Михалыч с Белым отлучились на почту и не видели происходящего. Позднее кто-то из соседей рассказал Михалычу, как всё было.
Медвежонка растолкали вилами. Он вылез из ящика, встал на задние лапы и уставился сонными глазами на людей. Его нос был перепачкан печеньем, которое накануне Михалыч положил в ящик. Чёрный думал, ему принесли новое угощение, но вдруг услышал оглушительные выхлопы, перед ним замелькали яркие вспышки, и он почувствовал острую боль в груди. Он стоял, недоумённо смотрел на людей, а в него всё палили. Пытаясь сбить жар в груди, Чёрный повалился на снег, стал кататься на животе, трясти головой, реветь от боли. Потом постепенно затих.
Увидев друга мёртвым, Белый окаменел, потом истошно завыл, забился в ящик и двое суток из него не вылезал. А на третий день его точно заменили: он перестал отлучаться от дома Михалыча и зло рычал на всех, кто бы ни проходил мимо.
— Он сбесился, этот кобель, — громогласно заявил шофёр Коля. — Вчера на меня бросился, тварь! Хотел покусать. Ну, я ему дал!…
Слух о том, что Белый подцепил бешенство, разнёсся по всему посёлку. Чтобы уберечь собаку от расправы, Михалыч посадил Белого на цепь у крыльца, но однажды, уже в середине зимы, обнаружил цепь пустой. Вначале Михалыч был уверен, что кто-то отстегнул ошейник и сдал Белого собаколовам, но, съездив в райцентр, узнал, что на живодёрню он не поступал. И тогда Михалыч решил, что Белый сам разогнул карабин, связывающий ошейник с цепью.
Белый исчез из посёлка так же внезапно, как и появился. Иногда Михалыч думал, что пёс не вынес унизительной прикованности к одному месту и, обидевшись на него, Михалыча, предпочёл полуголодное существование в окрестных лесах, а иногда ему казалось, что Белый отправился на поиски тех, кто убил Чёрного, хотел отомстить за друга.
РЫЖИК
Я нашёл его в лесу под деревом. Он неподвижно лежал в траве светло-рыжий комок с выщипанным хвостом и ранками на голове. Похоже, он упал с дерева, где его клевали вороны — они часто нападают на бельчат.
Притаившись в траве, он испуганно смотрел на меня, его нос мелко дрожал от прерывистого дыхания. Я поднял его, и он доверчиво прижался к моей руке.
Когда я принёс бельчонка домой, мой пёс Дым пришёл в страшное волнение: стал крутиться вокруг нас, принюхиваться. Он никогда не видел белок, и необычный зверёк произвёл на него сильное впечатление. Некоторое время Дым сердито бурчал и фыркал, потом на всякий случай задвинул свою миску под стол и спрятал игрушки — мяч и тряпичного барана.
Прежде всего я решил покормить найдёныша и налил в блюдце молоко, но бельчонок был слишком слаб и сам пить не мог. Тогда я впрыснул молоко в его рот пипеткой. Бельчонок смешно зачмокал и облизался. Молоко ему понравилось — он выпил целое блюдце.
Потом я начал сооружать жилище бельчонку. На стол поставил коробку из-под обуви, наполовину прикрыл её фанеркой, а внутри устроил мягкую подстилку. Жилище бельчонку тоже понравилось — он сразу же в нём уснул.
Два дня бельчонок не вылезал из коробки, только изредка высовывал мордочку и с любопытством осматривал комнату. Если в этот момент поблизости находился Дым, бельчонок сразу же прятался и зарывался в подстилку.
На третий день меня разбудил Дым. Он стоял около стола и лаял, а бельчонок сидел на коробке и, быстро перебирая лапами, грыз… карандаш. «Посмотри, что делает этот рыжий проказник!» — как бы говорил Дым и топтался на месте от негодования.
— Он совсем поправился и хочет есть, — успокоил я Дыма.
Рыжик — так назвал я бельчонка — проявил редкий аппетит. Он ел все овощи и фрукты, и печенье, и конфеты, но особенно ему нравилась кожура лимона. Схватит лимон и начинает крутить, выгрызая ровную полоску на цедре. Но, конечно, любимым лакомством Рыжика были орехи — их он мог щёлкать без устали. Разгрызёт орех, ловко очистит от скорлупы и жуёт. Ещё не съел один орех, а уже берёт другой и держит его наготове.
Время от времени Рыжик делал кладовки — прятал про запас огрызки картофеля, моркови, печенье, конфеты, орехи. Эти заначки я находил по всей квартире: под столом и за шкафом, на кухне за плитой и даже под подушкой на кровати.
