Медведь и бабочка - Романовский Станислав Тимофеевич (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
— Подите-ка сюда. Я камни вынимаю. — Он стоял в бывшей горловине и показывал два грязных камня. Откуда он их вынул — мокрая лунка.
Охотничьим ножом я срубил две толстые талины, сделал широкие затёсы — вот и лопаты готовы. Мы присели у лунки, враз стукнулись лбами и засмеялись.
И пошла работа! Палками и просто руками мы углубляли горловину, а когда вывернули острый, как зуб чудовища, камнище, ямка наполнилась мутной водой, а посредине жилкой забился бугорок.
Мы закатали штаны и продолжали работать — расширили исток, выложили его нарядными голышами, очистили руслице от коровьих блинов. Вода долго шла чёрная, а когда мы вконец умаялись, посветлела. Мы ею, ледяной, умылись. Мальчишка было сунулся напиться, да я не разрешил:
— Подожди с часок. Отстоится.
Мальчишка взял в руки мою левую руку и поднёс близко к глазам моё запястье, где были часы.
— Батюшки! Годить-то некогда: мамка наказала корову подоить.
— Хорошая корова?
— Так-то ничего. Только молока домой мало приносит, всё раздаёт кому ни попадя…
— Может, соседка подоит?
— Соседки у нас нету. — Он поддёрнул штаны, с ожиданием посмотрел на меня и побежал к дороге.
Отбежав метров сто, он обернулся и крикнул:
— До свиданья, дяденька!
Он помахал рукой, поправил сползшее плечико майки и побежал дальше, сверкая жёлтыми пятками. Я сделал рупор из ладоней и прокричал вдогонку:
— Как тебя зовут?
Он остановился и тоже приложил ладони ко рту:
— Алексей! Вери-и-гин!
— Я родник по тебе назову. В районную газету напишу: зовите не Ильин Камень, а Алёшин родник! — прокричал я, охрипнув на последнем слове.
Он, по-видимому, не разобрал, подождал, не скажу ли я ещё чего-нибудь, и побежал дальше.
Я повернулся к роднику и по неуловимому туману понял, что вечер на исходе. Я присел у камня и стал вслушиваться в скворчиный говор воды…
«У осоки в земле живут червяки. Здесь их росниками зовут. Нынче роса будет большая, ночью с лучинкой собери их и до света ступай к Сосновой Яме — на росника возьмёт с глубины старый окунь, да такой, что знакомые рыболовы, прославленные, только крякнут, а их жёны простодушно воскликнут: «Разве такие окуни бывают?» Величай меня Алёшиным родником или не величай — люди всё равно будут звать меня Ильин Камень. Да ты приходи в другой раз — новостей будет больше».
Я встал и пошёл за сушняком. Свежело, на краю воронки крутилась первая звезда, без костра в такую ночь не обойтись.
КОРЕШКОВАЯ ЛОЖКА
Иринке поручили сыграть служанку в старинной пьесе. Роль была небольшая. Барин, которого играл учитель Борис Петрович, спрашивал:
— В пельмени чеснок положили?
— А как же, батюшка! — отвечала ему служанка. — Разве пельмени без чеснока бывают?!
Барин прогонял её на кухню, и на этом Иринкина роль кончалась.
Борис Петрович считал, что роль эта трудная.
— Веригина, — говорил он, — ты не смотри, что у тебя на сцене всего несколько слов. Ты сумей в этих словах передать страх крепостной женщины перед помещиком. А для этого на сцене ты вспомни что-нибудь невесёлое. Скажем, как ты в своё время получила двойку. Давай попробуем ещё раз!..
Двойку Иринка исправила на той неделе и поэтому решила о ней больше не вспоминать.
Лучше вспоминать про другое. Была у Иринки деревянная ложка в травном узоре. Вчера она пропала и нашлась у брата Николая. (Николай был смирным человеком, пока не прорезались зубы.) Он сидел под столом и грыз ложку. Иринка отняла у него ложку, стукнула ею Николая по лбу, он заревел, но было уже поздно: от нарядной ложки остался один черенок.
Сейчас, на репетиции, Иринка от всей души пожалела загубленную ложку и с печалью в голосе прочитала свою роль:
— А как же, батюшка! Разве пельмени без чеснока бывают?!
— Замечательно, Веригина! — воскликнул Борис Петрович. — Очень хорошо. Можешь быть свободна. Теперь — до генеральной репетиции.
Дома мать из Николаевых рук рассматривала ложку и говорила:
— Теперь ею много не почерпнёшь. Ребёнка досыта не накормишь.
Отец, тоже из Николаевых рук, потрогал белые выгрызы на лунке и вздохнул:
— Липа — несерьёзное дерево.
Иринка хотела дать брату металлическую ложку, но отец-мать не согласились: Николай при его характере испортит дёсны.
— Я бы и лошадям железные грызла поменял на деревянные, — сказал отец.
Из дровяника он принёс берёзовое полешко, и в избе запахло белыми грибами. На шершавом камне навострил топор, на бруске направил лезвие, отчего вострина по самому краю засияла, как серебряная. Отец отколол от полешка чурку, выглубил в ней лунку, с другой стороны округлил, вырезал черенок-держалку с шишечкой-коковкой на конце — и всё одним топором.
— Берёза — серьёзное дерево, — сказал отец.
Конечно, ложка была погрубее загубленной. Но и на некрашеную на неё смотреть было любо-дорого: берёза — дерево не только серьёзное, но и красивое. Белое, строгое, с золотым подсветом. Будто вырезал отец своим плотницким топором ложку, а как раз в это время только-только начало всходить солнышко.
Прежде чем вручить ложку Николаю, отец пересчитал у него зубы и торжественно объявил:
— Четырнадцать штук!
Перед генеральной репетицией обнаружилось, что Николай обгрыз и эту ложку. Мать только руками развела:
— Ею тоже много не почерпнёшь. Ребёнок голодным останется…
Отец и на этот раз пересчитал Николаевы зубы и охнул:
— Шестнадцать штук с половиной! Из какого же дерева теперь ему ложку резать?..
Подумал и обратился к Иринке:
— Сходи-ка ты, Ирина Михайловна, к дедушке Поликарпу и спроси у него специальную ложку для нашего зубастого Николая.
У Иринки задрожали губы:
— Мне на репетицию надо!..
«Ещё бы не обижаться, — думала она по дороге, наступая на жёлтые листья. — Для Николая — всё, а для меня — ничего. Была у меня нарядная ложка. Была, да сплыла».
На репетиции она в таком расстройстве выпалила свои слова: «А как же, батюшка! Разве пельмени без чеснока бывают?!», что Борис Петрович изумлённо снял очки:
— Потрясающе! Кто знает, может быть, именно в тебе, Веригина, живёт будущая великая русская актриса?..
От таких слов ей стало легче, и, не заходя домой, Иринка пошла на другой конец деревни к дедушке Поликарпу.
Изба у него с резными наличниками, на крыше стоймя прибита большая ложка — издалека видно, что здесь живёт мастер-ложкарь.
— За ложками пришла? — спросил дедушка Поликарп. — А я их теперь не делаю. Я на пенсии.
Иринка собралась уходить, но он сказал:
— Погоди-ка.
Из посудника дедушка достал письмо со множеством печатей и показал Иринке:
— Не по-нашему написано. Ты, может, разберёшь?
Иринка вместе со всей деревней знала про это письмо: богатый человек из Англии слёзно просил Поликарпа прислать несколько ложек. Ложки Поликарп давно отослал англичанину, но с годами всё это забыл…
— Нет, — ответила Иринка, жалеючи дедушку. — В третьем классе английский ещё не проходили.
Дедушка вздохнул горделиво:
— Никто не разбирает. Ты по какую ложку пришла?
— Я и не знаю, по какую. У моего брата зубы чешутся. Он уже две ложки изгрыз — липовую и берёзовую.
Дедушка отнёс письмо в посудник, долго гремел там и вынес Иринке дивную ложку: по черенку — травка, края обведены золотом, а в лунке ягодка горит. Николая к такой красоте боязно подпускать, да и хлебать из неё неловко.
— Эту ложку, — сказал дедушка, — ни один ребёнок не выкусит. Я её из яблоневого корня сделал. Корешковая ложка! Корень — как волны на реке… И до чего крепкий. Из таких царевичи кашу ели, когда у них зубы зудели. В прежние времена за такую ложку золотом платили…
— Я сейчас же за деньгами сбегаю! — кинулась к дверям Иринка.
— Что ты, что ты! — замахал руками дедушка. — У меня пенсия. От одной ложки я не обеднею.
