Свидание с морем - Кирносов Алексей Алексеевич (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Глава девятая
Его толкали, дёргали за ногу, стаскивали одеяло. Он засыпал и без одеяла. Позвали вожатого. Андрей Геннадиевич за ногу дёргать не стал. Он положил Игорю на лоб руку. И глаза раскрылись.
— Температура пониженная. Что болит: голова, живот, горло, ноги, спина?
Игорь опомнился. Никак нельзя, чтобы он сегодня был не в порядке, это улика — каждый разведчик знает...
— Ничего не болит, Андрей Геннадиевич. Глаза как-то не раскрываются.
— Надо полагать, перекупался. В умывальник бегом марш!
И завертелось колесо жизни. Бегом в умывальник, бегом на зарядку, бегом на линейку.
Когда стоял на линейке, сон его опять сморил. Голова падала на грудь. Один раз он даже пошатнулся. Ребята поддержали его с двух сторон, и пошёл по строю шепоток, что Судаков заболел.
Такой слух надо было решительно пресечь. Игорь подтянулся и стал внимательно слушать, что говорит в микрофон старшая вожатая.
— ... самым чистым оказался вчера второй отряд! — объявила Ирина Петровна. — Ему мы вручим Мишку-чистюльку. Председатель совета отряда, получите Мишку!
Оркестр грянул туш.
Председатель совета второго отряда подбежал к старшей вожатой, получил ярко-лимонного плюшевого медведя и побежал на место.
— Самые грязные помещения и самая отвратительная территория были вчера у девятого отряда! — продолжала старшая вожатая. — Оркестр, сыграйте позорный марш девятому отряду!
Взвыли вразнобой трубы, забухал вразнотык барабан, писклявая флейта выпевала основную мелодию из «Марша Черномора ».
Девятый отряд поник с опущенными головами.
Когда иссякла дикая музыка, Ирина Петровна объявила распорядок дня:
— Сразу после завтрака проводим трудовой десант по уборке территории. Особенно обратить внимание девятому отряду: чего у вас только не набросано вокруг здания. Третий отряд тоже хорош! Девятый вас, можно сказать, выручил, а то бы слушать позорный марш вам. В десять часов все отряды организованно идут на пляж, купание будет до двенадцати тридцати. После полдника состоится матч по футболу между сборной пионеров и командой вожатых. И после ужина будет кино, название картины узнаете в обед, её ещё не привезли. Всё. Др-ружина, напра-а-а-во! За отрядом пионерских вожатых, за советом дружины ша-а-агом... марш!
И грянул оркестр.
— Первый отряд, держать равнение в шеренгах! — командовала Ирина Петровна сержантским голосом. — Ногу, девочки, ногу!.. Второй отряд идёт прекрасно!.. Пятый отряд, что у вас за куча мала? Командир отряда, наведи порядок!.. Девятый отряд отлично идёт!.. Двенадцатый хорошо. А лучше всех сегодня шагают самые маленькие, тринадцатый отряд!..
Завтрак Игорь старательно в себя запихал, хотя аппетита никакого не было. Но нельзя было опять демонстрировать, что он не в обычном порядке. Сахар сунул в карман. Вышел из столовой, увидел пребывающего под кустом Тюбика. Подошёл, поздоровался, погладил.
Протянул сахар:
— На, Тюбик! Это тебе.
Тюбик лениво взглянул на любимое лакомство и отвернул нос.
— Ты чего?! Не хочешь сахарку? Тюбик посмотрел на Игоря и сказал:
— Р-р-р-р...
Мол, не приставай.
Поднялся и побрёл к другому кусту, опустив хвост.
«Да, дела!..» — встревожился Игорь и побежал догонять отряд.
После трудового десанта пошли на пляж. Искупавшись и выйдя по команде из воды, Игорь почувствовал себя совсем бодро, будто нормально спал ночь. Лёг обсыхать. Повернул голову вправо. Рядом лежал Дунин.
Вздрогнул:
— Какой ты всегда неожиданный.
— Это потому, что я сам собой управляю, — сказал Дунин. — Где хочу, там и появляюсь... Папа приехал, привёз пиротехнику. Праздник Нептуна будет завтра. После концерта костёр на море и фейерверк. Работы у нас завтра — без рук, без ног останемся. Как у тебя физическо-моральное состояние?
— Ничего, терпимо, — сказал Игорь.
— За тобой долг, помнишь?
— Не помню.
— Написать названия на водных велосипедах.
— А, это помню.
— Сказать вожатому, что тебя мой папа зовёт?
— Захар Кондратьевич меня в самом деле зовёт?
— Какая разница? Попрошу — позовёт. Ты же не гулять отправляешься, а работать.
— Знаешь, Борис, всё-таки пусть сперва Захар Кондратьевич в самом деле меня позовёт работать, а потом уж я пойду, — сказал Игорь. — Столько хитрим, сил больше нет.
— Не хитрим, а приспосабливаемся к обстоятельствам, — поправил его Дунин. — Значит, мне лишний раз бежать?
Пришлось Дунину сбегать, спросить у отца разрешения позвать Игоря, чтобы написал названия на велосипедах. Захар Кондратьевич разрешил, тогда Дунин прибежал обратно, спросил разрешения у Андрея Геннадиевича, и только после этого они с Игорем пошли в ангар.
— Многовато у тебя совести, — попрекнул Дунин.
Он принёс краску.
Игорь навёл мелом линейки на борту и стал вырисовывать буквы. Кисть шла легко.
— Завтрак я сегодня проспал, — сообщил Дунин. — Папа приехал, а я дрыхну, как суслик в норке.
— Тебе легче, норка имеется, — сказал Игорь.
— Это верно.
— А меня Тюбик запрезирал за вчерашнее. Сахар не берёт.
— Тоже выдумал! Ты его один, что ли, сахаром питаешь? У него скоро из ушей сироп польётся.
— Ты бы видел, как он на меня посмотрел.
— Воображение.
— Ребята сегодня странно относятся, — продолжал Игорь. — Все помогают, на трудовом десанте ничего тяжелого носить не давали, говорят: «Ты бледный».
— Ты в самом деле немножко похудее стал... Когда будешь отдавать грамоту?
— Сам не знаю. — Игорь печально вздохнул. — Сперва поговорить надо, как-нибудь намекнуть. Может, она и не возьмёт. История-то... запутанная.
— Можно отдать перед самым отъездом домой. Только ты её, смотри, не разлюби за две недели... Ну, не красней, я это по-свойски, чего уж передо мной прикидываться?
— Слова выбирать надо, — буркнул Игорь. — Есть такие слова, их не каждому разрешается говорить, понял?
На этот вопрос Дунин не ответил и перевёл разговор в другое русло.
К тому времени, как Игорь кончил писать на втором борту второго велосипеда слово «Нерей», купание кончилось, отряды ушли, и пляж опустел. Захар Кондратьевич похвалил Игоря за красиво написанные названия, пожал руку и разрешил немного понырять с причала, только чтобы не опаздывать на обед. Честно говоря, Игорю не особенно хотелось нырять, но упускать такую возможность нельзя было, это кому сказать — обзовут последней без-мозглятиной, если, конечно, поверят, поэтому он немного понырял.
На обед не опоздал, не опоздал и на тихий час, вовремя явился и на полдник. Про его утреннюю болезнь все забыли.
— В ангар или в кружок? — спросил Андрей Геннадиевич после полдника.
— В кружок, у меня там работа не доделана.
— Между прочим, — сказал вожатый, — я специально сходил посмотрел, как ты написал названия. Замечательно, скажу я тебе, написал. Но почему скрывал такой талант?
— Случая не было сказать.
— Пионер обязан доложить вожатому о своих талантах безо всякого случая. Пришёл — и сказал.
— Я так не могу, совестно хвалиться.
— Скромен? Это хорошо, скромность украшает человека... Однако какая же это скромность, если она украшает? То, что украшает, это уже нескромно... Вечно с тобой возникают разные вопросы, Судаков! — огорчился вожатый. — Дуй в свою «Природу и фантазию».
Сделав небольшой крюк, Игорь заглянул в окно кабинета Марины Алексеевны. Грамота висела на своём месте, самая настоящая с виду. Это и радовало его и наоборот.
Игорь удивился, что нет почти никого народу на территории лагеря. Вспомнил, что сейчас идёт футбольный матч между сборной пионеров и командой вожатых. Все побежали на стадион болеть, кто за пионеров, кто за вожатых. Мелькнула мысль: а не пойти ли и ему поболеть за сборную пионеров. Но эта мысль быстро покинула голову, и он не свернул с дороги.
На пустынной площади Космонавтов Лариса репетировала с Валентиной Алексеевной танец морской девы. Игорь остановился, как наткнувшись на стенку. Стоял и смотрел разинув рот, не замечая даже, что неподалёку на лавочке сидит Марина Алексеевна.
