Вовка Булкин из 6 «б» - Маляренко Феликс Васильевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Нонна говорила все тише и тише, а закончив выступление, краснея, отправилась на свое место.
— А сейчас нам Сережа Медведев расскажет, как он стал отличником, — объявила Марина Николаевна, и староста, поправив очки, решительно вышел к доске. Он грустным взглядом окинул ребят и, не встретив ни одного заинтересованного лица, скучно и медленно повторил свой прошлогодний рассказ.
Потом с композицией «Учеба — наш труд» выступило третье звено.
Вовка достал из кармана тетрадный листочек, начертил квадрат пять на пять и толкнул локтем Колю Макарова:
— Давай в «Балду».
— Давай, — прошептал Коля, задумался, какое бы слово подобрать, и, не найдя ничего подходящего, посреди квадрата написал: «учеба».
Никто не слушал выступления о том, что мешает учиться без отстающих. Но как только Нонна прочитала решение сбора, класс мигом проснулся, заерзал, зашумел. И тогда Марина Николаевна сказала:
— Разве это сбор? Вам хоть подушки приноси, все бы уснули. Только два пионера не спали: это Коля Макаров и Вова Булкин, потому что им было о чем поговорить. Пионер Макаров, правильно я говорю?
— А что? — сказал Коля.
— Разве тебе не интересно?
Коля задумался, а потом решительно взмахнул рукой:
— Неинтересно! В прошлом году об этом говорили. В этом году снова.
— А ты думаешь, легко готовить сбор? — повернулась и с обидой спросила Нонна.
— Вот ты, Макаров, когда был совет отряда, молчал, — поддержала Нонну пионервожатая, — осуждать легче, чем самому делать. Где ты был раньше? Вот взял бы и подготовил интересный сбор.
Коля развел руками и, не зная, что ответить, сел.
— И подготовим, — вдруг спокойно произнес со своего места Сережа. — Сами.
— А что, сами все сделаем, — поддакнул Коля Макаров. — Вот хотя бы о Талалихине. Возьмем и подготовим сбор.
— Вот увидите, сделаем, — смело посмотрел на Марину Николаевну Сережа, и в классе снова наступила тишина. И в этой тишине удивительно громко прозвучал вздох Вовки Булкина:
— Да, надоело-о…
— Тебе-то что надоело? Ты хоть помнишь, какие у нас сборы были? — поморщилась Марина Николаевна.
— Да-а, помню.
— Что тебе надоело?
— Ну, ну вот хотя бы речовка.
— А чем тебе речовка не нравится?
— Ну… всем, — сказал Вовка. Отступать было поздно, и сейчас он лихорадочно искал объяснение, чем ему не понравилась вполне нормальная отрядная речовка. — Вот не понравилась, и все, — продолжал твердить он. — Вот мы боремся за имя Виктора Талалихина, нашего героя-земляка, а в речовке о нем ничего не сказано. И она у нас такая же, какая у девятого класса была, и четвероклашки на школьный сбор в этом году выползли с точно такой же.
— И ты найдешь о Викторе Талалихине? — удивилась Марина Николаевна.
— Найду… Или можно сочинить… — Вовка еще не придумал, как это сделать, но остановиться уже не мог. — А у меня есть знакомый поэт-фронтовик Михаил Николаев. Он еще какую речовку сочинит. Вот увидите, вот посмотрите! Мы его на сбор пригласим, и он прочитает.
— Правильно говорит Вовка, — подхватил Сережа. — И сбор проведем, посвященный Виктору Талалихину.
— Ну что ж, Талалихину так Талалихину, — согласилась старшая пионервожатая. — И, как я поняла, ответственным за это мероприятие будет староста класса Сережа Медведев. По принципу: кто предлагает, тот и исполняет. Сережа, согласен?
— Согласен, — кивнул головой Сережа.
— Хорошо, давайте. Завтра же проведем совет отряда. Наметим план работы и будем готовиться, а за тобой, Вова, новая речовка.
Домой шли молча. Коля Макаров о чем-то сосредоточенно думал. Вдруг он всплеснул руками:
— А ведь ты не знаешь поэта Михаила Николаева!
— Знаю, — порозовел Вовка. — Он мне еще книгу подписал: «Володе Булкину желаю вырасти хорошим человеком».
— Врешь! — резанул воздух Коля.
— Нет… Правда… Точно… Книжка стихов… Маленькая такая. Могу показать.
— Врешь!
— Вот пошли ко мне, увидишь. — Но Коля усмехнулся, и Вовка, опустив голову, признался: — Книга есть. Мама просила поэта подписать для меня. Но я… Я тоже попрошу…
— Да что там, у него таких, как ты, целый двор.
— Думаешь, откажет?
— Да ты что! Не будет он с тобой связываться. У тебя хоть есть его телефон?
— У мамы, наверно, есть в книжке. А может, все-таки он поможет?
— Ну, надейся, надейся.
— Ну ладно, посмотрим. Сегодня же позвоню, — сказал Вовка и пошел домой.
Дома он достал из серванта мамину записную книжку и тут же набрал номер.
— Николаев. Слушаю, — раздался голос в телефонной трубке. У Вовки заколотилось сердце и трубка задрожала в руке. Впервые за свою жизнь он разговаривал с поэтом.
— Я… Знаете… Хочу вам… Можно?.. — залепетал он.
— Извините, я тороплюсь. Вы хотите со мной встретиться?
— Да.
— Хорошо, завтра в семнадцать часов вы можете прийти, — и поэт назвал свой адрес. — Простите, а сколько вам лет.
— Тринадцать, — промямлил Вовка.
— Интересно, — с улыбкой в голосе сказал поэт, — обязательно приходите.
Он пришел чуть раньше назначенного срока. Волнуясь, минут пять потоптался на лестнице, а потом слегка коснулся кнопки звонка.
Дверь открыла маленькая, сухонькая, аккуратная старушка в стареньком байковом халатике с кухонным полотенцем на плече.
— Мальчик, ты к Михаилу Евгеньевичу? Проходи, он скоро будет.
— Нет, я здесь подожду, — нехотя запротестовал Вовка.
— Да ты проходи. У него диета, и через десять минут ему обедать.
Вовка помялся и осторожно, как на льдину, шагнул в квартиру поэта. Маленький коридорчик, наполовину занятый старым округлым холодильником «Саратов» с пожелтевшей хлебницей наверху, показался ему темным и тесным. Вовка бросился снимать ботинки. Старушка сначала попыталась остановить его, а потом подала тапочки.
— Возьми мои, тебе будут хороши, и подожди Михаила Евгеньевича в его комнате, — сказала она и проводила Вовку.
Он огляделся. Здесь, как в библиотеке, на стеллажах, в книжном шкафу, на подоконнике стояли, лежали десятки и сотни книг. К окну прижимался старенький коричневый столик на журавлиных ножках, на котором умещалась пишущая машинка и стопка бумажных листочков. Центр комнаты занимал круглый стол под белой нарядной скатертью. Таких громоздких, давно вышедших из моды столов ни у кого из Вовкиных знакомых не было. У стенки, между двумя этажерками, совсем не к месту в этой книжной комнате, возвышалась под голубым покрывалом большая железная кровать.
Вовка нерешительно постоял у дверей, подошел к столику и увидал листок с напечатанным стихотворным текстом. Он скользнул взглядом по нему и как будто затормозил на строчках:
Он снова перечитал отрывок и подумал: «Ведь поэт тоже был мальчишкой и тоже читал книги Гайдара».
В коридоре дрогнул звонок, и Вовка осторожно отошел от столика с машинкой. Потом он услышал громкий голос:
— Мама, мальчик пришел?
— Пришел, ждет. Иди, поешь.
— Да я, мама, по дороге пирожных купил. Готовь чай.
— Какие пирожные, Миша, у тебя ж диета, — услышал Вовка возмущение старушки.
— Мама, не заводись, — весело ответил поэт, — приготовь чай, а я пойду с мальчиком поговорю.
Вовка, представляя поэта, вспоминал висевшие в школе портреты писателей. Его очень удивило, что у поэта не было бороды. И вообще он был какой-то обычный. Полный, невысокого роста.
— Ну, здравствуй. Так где твои стихи? Ну-ка, покажи, что создал? — пожал он руку Вовке.
— Нет… Я ничего… Ничего не создавал. Я хотел, чтобы вы нам речовку написали и пришли к нам на сбор. Ну понимаете… — и Вовка рассказал поэту о предстоящем пионерском сборе.
