ДЕТСТВО МАРСЕЛЯ - Паньоль Марсель (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— _ Тебе нравится, что папа будет ходить на охоту?
— Не очень, — ответила она. — Это опасная забава.
— Ты боишься, что он упадет с лестницы с патронами?
— О нет! Не так уж он неловок… Но все-таки порох — коварная вещь.
— А мне это не потому не нравится.
— Тогда почему?
Секунду я колебался — ровно столько, сколько нужно, чтобы сделать большой глоток кофе с молоком.
— Разве ты не видела, как дядя Жюль с ним разговаривает? Он все время командует, только он и говорит все время!
— Так ведь он для того и говорит, чтобы научить папу, и делает он это по дружбе!
— А вот я очень хорошо вижу — он страшно доволен, что берет верх над папой! И мне это совсем не нравится. Папа его всегда обыгрывает и в кегли и в шашки. А тут, я уверен, он ему проиграет. По-моему, это глупо — браться за то, что не умеешь. Я, например, никогда не играю в футбол, потому что у меня слабые икры и надо мной будут смеяться. Зато я всегда играю в шарики, или в классы, или в догонялочку, потому что тут я всегда выиграю.
— Дурачок, на охоте ведь не соревнуются, кто над кем возьмет верх. Охота — это прогулка с ружьем, и если папе это приятно, значит, и пользу ему принесет большую. Даже если он не убьет дичи.
— Ну и что ж! Если он ничего не убьет, мне будет противно. Да, противно! И я разлюблю его.
Мне немножко хотелось зареветь, но я подавил это желание, набив рот хлебом с маслом. Мама это отлично заметила, потому что подошла ко мне и поцеловала.
— Ты отчасти прав, — сказала она. — Это верно, что сначала папа будет слабее дяди Жюля. Но через неделю он станет таким же ловким, как и Жюль, а еще через недельку — увидишь — папа сам будет давать ему советы!
Это не было утешительной ложью. Мама верила, она была уверена в своем Жозефе. А я терзался тревогой, как терзались бы дети нашего многоуважаемого президента республики, если бы он сообщил им, что намерен участвовать в велогонке вокруг Франции.
Следующий день был еще тягостнее.
Прочищая по порядку отдельные части ружей, разложенные на столе, дядя Жюль завел речь о своих охотничьих подвигах.
Он рассказывал, что у себя в родном Руссильоне настрелял в виноградниках и сосновых лесах десятки зайцев, сотни куропаток, тысячи кроликов, ну а «редкая дичь» не в счет.
— А рраз вечерром я возвращался несолоно хлебавши… До чего ж был зол: прромазал подряд двух зайцев!
— Почему? — спросил Поль. Глаза у него стали совсем круглыми, рот раскрылся.
— А черрт его знает почему!… В общем, было мне стыдно, и я приуныл… Но только я вышел из рощи подле Табса и свернул в виноградник Брукейроля, как вдруг — что я вижу?
— Да, что я вижу? — спросил, замирая, Поль.
— Королевскую куропатку! — закричал я.
— Нет, — ответил дядя. — Оно не летало и было гораздо крупнее. Итак, говорю я, что я вижу? Баррсука! Огрромного баррсука, который уже загубил целый участок десертного винограда. Я прикладываюсь, стрреляю…
Дальнейшее всегда описывалось совершенно одинаково и все же непременно с новыми подробностями: дядя стрелял, потом из осторожности «бил дуплетом», и сраженное наповал животное дополняло нескончаемый список жертв дяди Жюля.
Отец слушал рассказы о его славных подвигах, не говоря ни слова, и, точно благонравный ученик, чистил дуло своего ружья длинной щеткой, «ершом», пока я уныло протирал гашетку и спусковую скобу.
Когда к полудню ружья были собраны, смазаны и натерты до блеска, дядя Жюль объявил:
— После обеда мы их испытаем.
Охотничий роман с продолжением длился весь обед и распространился уже на Пиренеи, поскольку речь зашла об охоте на серну.
— Берру я мой бинокль — и что я вижу?
Поль из— за дяди Жюля забывал о еде, и мама с тетей после убиения двух серн попросили рассказчика прекратить на этом свое повествование, что ему только польстило.
Я ловко воспользовался перерывом, чтобы поставить вопрос, касавшийся лично меня.
С той самой минуты, как начались приготовления к охоте, я ни разу не усомнился в том, что отец и дядя возьмут меня с собой. Но ни Жозеф, ни Жюль не сказали этого прямо, и я не смел спрашивать, боясь получить решительный отказ; вот почему я подошел к делу окольным путем:
— А собака? Как же вы будете без собаки?
— Собака — это хорошо, — вздохнул дядя. — Но где взять натасканную гончую?
— А купить разве нельзя?
— Можно, — ответил мне отец. — Но стоит она не меньше пятидесяти франков.
— Да это безумие! — воскликнула мама.
— Вот уж нет! — возразил дядя. — И если бы добрый пес стоил всего пятьдесят франков, я бы не колеблясь его купил! Но за эту цену вы получите ублюдка, который упустит следы зайца и приведет вас к крысиной норе. Натасканная собака! Да она стоит что-то около восьмидесяти франков, а за иную гончую платят и пятьсот!
— Да и кроме того, — сказала тетя, — что мы станем делать с ней, когда кончится лето?
— Нам пришлось бы потом продать ее за полцены. И вообще, — добавил дядя, — держать собаку в доме, где есть грудной ребенок, очень опасно.
— А ведь правда, — встрепенулся Поль, — она может съесть братца Пьера!
— Не думаю. Но она может заразить ребенка какой-нибудь болезнью.
— Ангиной! — догадался Поль. — Я-то знаю, что это такое. Но у меня она бывает не от собак, а от сквозняка.
Я больше не задавал вопросов: собаки не будет, это ясно. И наверно, потому, что они рассчитывают на меня: разыскивать подстреленную дичь должен я. Мне этого не сказали, но это явно подразумевается; незачем добиваться у них официального заверения в этом, особенно при Поле, который заявил, что хочет смотреть на охоту «издали», заткнув ватой уши, — совершенно недопустимое требование, тем более что оно может сорвать мои собственные планы.
Поэтому я благоразумно промолчал.
В три часа отец нас позвал:
— Идите сюда! И станьте за нами! Мы будем испытывать ружья.
Дядя Жюль крепко привязал папину пищаль к двум большим веткам, расположенным параллельно, и стал разматывать длинную бечевку, один конец ее был прикреплен к гашетке. В десяти шагах от пищали дядя остановился. Прибежавшие мама и тетя заставили нас отступить еще дальше.
