Нынче все наоборот - Томин Юрий Геннадьевич (читаем книги txt) 📗
— Зачем вам эти справки?! — возмущался он. — От чего вы освобождаетесь? От того, чтобы стать здоровыми и ловкими? От того, чтобы быстро бегать и далеко плавать? Вы знаете Стенли Метьюза? В сорок семь лет он еще играл в футбол за сборную Англии! А вы знаете, что с вами будет в сорок семь лет? При таком отношении к физкультуре в сорок семь вы разжиреете, по лестницам будете ползать пыхтя, как бегемоты, а играть сможете разве что в домино! Нет, я сделаю из вас здоровых людей!
Последние слова звучали как угроза.
Но никто не хотел задумываться над тем, что будет с ним в сорок семь лет. Сорок семь — это немыслимый возраст. Тут никак не дождешься, когда исполнится хотя бы пятнадцать, а тебе толкуют что-то про сорок семь. Чудовищная цифра! Такого вообще, наверное, никогда не будет.
Лишь предусмотрительный Генка Стрельцов заметил однажды, что к тому времени не придется думать о своем здоровье, потому что ученые изобретут атомное сердце и капроновые мозги. Физкультурник сердито ответил, что, судя по Генкиным словам, такие мозги уже есть. Генка обиделся. Ребята посмеялись, но от справок по-прежнему никто не отказывался.
Юрке физкультура нравилась. У него неплохо получались упражнения на турнике и кольцах. Прыгал он хорошо. Ну, а уж бегал — лучше всех в классе. Возможно, было так потому, что жизнь приучила его бегать и скрываться от разных неприятностей и для этого дала Юрке быстрые ноги. Но это уже неважно. Все равно делать то, что у тебя хорошо выходит, — приятно.
Урок начался разминкой. Затем стали делать упражнения на гимнастической стенке. Большинство ребят, вцепившись руками в перекладины стенки, корчились на ней, как мухи в паутине. Генка Стрельцов повис на одной руке и старался ногой почесать ухо, изображая из себя обезьяну. Но за этим тоже скрывалась беспомощность, ибо больше Генка ничего не умел. И только один Юрка мог вытянуть вперед ноги и держать их горизонтально.
Физкультурник похвалил Юрку и сдернул со стены Генку, предупредив, что в следующий раз отправит его в коридор.
Потом на полу разложили маты, поставили перед ними стойки с протянутой между ними веревкой — и начались прыжки в высоту.
Первым в очереди стоял Сергей Кабанов. Он разогнался из самого дальнего угла зала. Он несся уверенно и тяжело, словно готов был сокрушить и стойки, и все, что находилось за ними. Но, подбежав к тоненькой веревочке, он внезапно остановился, потоптался на месте и направился обратно. Ребята засмеялись.
— Смелее, — посоветовал физкультурник, — не раздумывай, а просто прыгай.
Серега повторил разбег. На этот раз он прыгнул и грохнулся на маты, словно мешок с песком, унеся на ногах веревку. Все опять засмеялись, а Серега почему-то оскорбился. Но обижаться на всех бессмысленно, и потому Серега выбрал того, кто смеялся охотней, и сказал ему, проходя мимо:
— После урока имеешь...
Веселее всех смеялся Славик.
Но скоро очередь дошла до Славика. Он уже приготовился к разбегу, когда услышал мстительный шепот Сереги:
— Слабо не прыгнуть, слабо... Тебе же все равно, ты никого не боишься.
— От слабака слышу, — ответил Славик, не оборачиваясь.
— Барышев, мы долго будем ждать? — крикнул физкультурник от стоек.
— Долго, — ответил Славик.
— Что? — переспросил физкультурник, думая, что ослышался.
— Я не буду прыгать.
— Почему?
— Не хочу.
— Тогда иди за дверь.
И Славик направился к двери. Он шел, чувствуя на своей спине восхищенные взгляды. Но когда он прикрыл дверь и заглянул в щелку, то увидел, что прыжки продолжаются как ни в чем не бывало, и Славик впервые в жизни подумал о том, что люди мало ценят своих героев.
Впрочем, Славик не собирался геройствовать в одиночку. Когда приготовился прыгать Юрка, Славик сложил губы трубочкой, втиснул их в щель и прогудел:
— Карась — трус...
Юрка вздрогнул. Он хорошо помнил уговор. Но почему по этому уговору он не должен прыгать? Ему хотелось прыгать, потому что он умел это делать. И все же больше всего Юрке не хотелось быть трусом.
— Юрка застыл на месте, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну, Карасик...
Юрка стоял.
— Высота мала? Потом поднимем.
Но Юрка думал сейчас о другой высоте.
— Прыгай, не задерживай других.
Юрка отошел в сторону.
— В чем дело, Карасик? У тебя нога болит?
— Не болит.
— Так в чем же дело?
— Я не хочу прыгать.
Физкультурник любил Юрку, но раздумывал он недолго. Он не знал, что сейчас происходило с Карасиком, но знал, что всегда должен поступать справедливо.
— За дверь.
Юрка вышел, не ощущая ни радости, ни гордости от своей смелости.
— Ну чего ты ко мне пристал?! — с раздражением сказал он Славику.
— А что я тут один должен стоять?
— А почему я должен все делать, как ты?
— Мы же уговорились...
— А если уговорились, так иди и ты жить к бабушке. Сам-то дома живешь.
— А у меня нет бабушки, — беспечно сказал Славик. — Я бы запросто пошел. Я ведь не такой трусливый.
— Когда я струсил?! — возмутился Юрка. — Я ведь для вас делаю. Не хочу даже, а все равно делаю! И меня еще обзывают! Ты уж больно храбрый — через веревочку побоялся прыгнуть!
— Я не боялся, а не хотел, — холодно сказал Славик.
— А я хотел!
— Ну и прыгал бы, кто тебе мешал?
— Ты! — сказал Юрка.
Юрка со Славиком давно считались друзьями. Так думали все. Да и они привыкли так думать. Тянулась их дружба из класса в класс, но если спросить любого из них, почему они дружат, вряд ли кто-нибудь смог бы ответить. Ну, вместе приходят... Вместе уходят... Иногда ссорятся, но никогда не дерутся. Разве этого мало? Что еще надо? Еще недавно Юрка не задумывался над этим. И только сейчас, стоя у двери спортзала, Юрка подумал, что в дружбе этой чего-то не хватает. Он чувствовал себя правым в споре со Славиком. Но Славик не мог его понять. И Юрка смутно ощущал: не в том, что не мог, а в том, что не хотел понять, — главная вина Славика.
Юрка и Славик не успели рассориться окончательно. Дверь отворилась — и из спортзала вышла Галка.
Славик обрадовался.
— Видал? — сказал он Юрке. — Ее небось уговаривать не надо! Только тебя всегда надо уговаривать.
Но и у Галки вид был далеко не геройский.
— А ты зачем ушла? — спросил Юрка. — Тебя же никто не просил!
— Ну да, потом сами бы сказали, что я предательница.
— Никто бы ничего тебе не сказал!
— Ты за других не говори, — возразил Славик. — Ведь это она все придумала.
— А я и не говорю, что не я придумала, — хмуро сказала Галка. — Пойдем в класс, чего тут стоять.
Придя в класс, ребята увидели Майю Владимировну. Она сидела за столом, перед ней лежали две стопки тетрадей.
— С физкультуры выгнали? — спросила Майя Владимировна.
— С физкультуры, — ответил Славик.
— По той же причине?
— По той же, — откровенно ответил Славик.
— Ну, а дальше что? Так и будем жить?
Никто ей не ответил.
— Трудно вам придется, ребята, — сказала Майя Владимировна.
И опять никто не ответил.
— Главное, что трудности-то все ненужные.
Юрка был согласен с Майей Владимировной. Ему даже казалось, что и Галка сейчас не стала спорить. Только у Славика был такой вид, будто он знал что-то, чего не знали другие.
— Ну что ж, молчите, если вам хочется, — сказала Майя Владимировна. — Набирайтесь терпения, молчать вам придется долго. Я сказала всем учителям, они вас спрашивать не будут. С родителями вашими я тоже поговорила. Оказывается, вы на самом деле стойкие люди.
— Когда вы говорили? — не вытерпел Юрка.
— Сегодня. Как раз твоей мамы, Юра, я не застала. Она сегодня в утреннюю смену работает.
— А с моей мамой разговаривали? — спросила Галка.
— Да.
Снова наступило молчание. Майя Владимировна взглянула на Славика, словно ожидая, что и он сейчас спросит. Но Славик ничего не спросил.
