Космонавт Сергеев - Шурлыгин Виктор Геннадьевич (бесплатные версии книг TXT) 📗
И они утюжили пространство в квадрате 24–17, протыкали облака, уходили к солнцу, обдавая землю жаром турбин. От резких переходов из темноты к свету, от света к темноте в глазах рябило, уставшие тела ныли от перегрузок. Казалось, конца этой свистопляске никогда не будет. Но на девятнадцатом заходе, поднимая самолет в небо, Саня боковым зрением увидел на поверхности небольшого озера едва заметную белую точку — проблесковый маяк. Точнее, даже не увидел — в крохотном, как песчинка, как полет метеорита, мгновении ухватил краем глаза призрачное изображение и профессионально удержал в памяти.
— Объект вижу! — Саня нажал кнопку передатчика.
— Во, — откликнулся Громов. — А я думал — померещилось. Давай пройдемся еще разок для верности. И карточки сделаем.
Все повторилось: свет, темень, стремительный проход над бушующим озером — долгий, бесконечно долгий проход — адская перегрузка, кровавые отблески и рябь в глазах, темень, яркий свет и — никаких результатов. Заснять спускаемый аппарат на кинопленку они не смогли. Не хватило доли секунды.
— Сбрось триста! — захрипел Громов.
Саня слегка прибрал на себя сектор газа. Приборная доска мелко-мелко затряслась, ручка управления ожила в ладони, самолет противно задрожал, словно ударился об острые камни. Но зато в перекрестье прицела нарастал, увеличиваясь в размерах, черный шар с красным проблесковым маяком, и Саня, нажав кнопку фотопулемета, заснял аппарат, вернувшийся из космических далей, и мелким, и средним, и крупным планом.
— Выход на пределе!
Две машины, раскатисто взревев, вертикально пошли в небо.
— «Орион», я — семьсот пятнадцатый, — передал Громов поисковикам. — Объект в квадрате двадцать четыре — семнадцать. Удаление от берега — два километра. Виден проблесковый маяк. Кино сняли. Работу закончили.
— Спасибо, семьсот пятнадцатый и восемьсот первый! Огромное вам спасибо! — Теплота и нежность звучали в голосе далекого оператора. — Я — «Орион», спасибо!
— Не за что, — буркнул майор Никодим Громов. — Пламенный привет отважным покорителям космоса. Конец связи. — И, уже обращаясь к старлею доблестных ВВС, сказал: — Восемьсот первый, переходи на седьмой!
Саня щелкнул переключателем каналов связи, перешел на седьмой канал, где их никто не слышал.
— Восемьсот первый — на седьмом!
— Санек, — добродушно откликнулся Громов. — Понимаешь, тут одна закавыка намечается. Мы вроде как приземлиться на родное поле не сможем. Видел, что творится? Страх господний!
— Понимаю, — сказал Саня. — Горючки у нас на двадцать две минуты.
— На двадцать четыре — запас высоты используем.
— Будете запрашивать землю, Никодим Иванович?
— Не, — хмыкнул Громов. — Пойдем погуляем маленько под звездами, покумекаем. Глядишь, чего-нибудь и сообразим. Давай держись крыла!
Чудовищным, невероятным рывком Никодим Громов поставил самолет на попа и, крякнув, лихим казаком помчался на своем быстрокрылом коне в стратосферу. Саня синхронно повторил маневр и чуть не потерял сознание: его расплющило, точно размазало по креслу, тело налилось свинцовой тяжестью.
— Ну как, Сань, — с удовольствием захрипел майор, переводя машину в горизонтальный полет. — Зверь телега, да?
— Зве-ерь! — подтвердил Саня, жадно хватая раскрытым ртом кислород. — Горючку только зря сожгли.
— Вот тут, Саня, ты не прав. Пока мы на тройке с бубенцами неслись, я кой-чего накумекал.
— У меня тоже идея.
— Ты свою идею выкинь и забудь. Понял? — отрезал Громов. — Знаю: на фюзеляж хочешь садиться!
— Точно.
— А из этого ничего не выйдет. Так что, Санечка, как говорит моя Маришка, глядей по сторонам и шевели дальше.
И странно: Саня подчинился. Даже почувствовал себя как-то легко и свободно — майор Громов приказал ему расслабиться. Первый Сергеев неожиданно проснулся в старлее доблестных ВВС, вышел из тени, предоставляя второму Сергееву спокойно отдыхать, готовиться к последней, решающей схватке с ураганом. Первый Сергеев, улыбнувшись мальчишеской улыбкой — рот до ушей, — с любопытством завертел головой. Стратосфера показалась ему сказочным миром. Горизонт отодвинулся, перед фонарем кабины стояла не прямая линия, как обычно, а размытая атмосферой даль. Темно-фиолетовое небо было глубоким и бездонным. На небе ярко, немигающе, припорошенные солнечным светом, горели звезды. Впитывая распахнутыми настежь глазами эту неземную красоту, Саня посмотрел наверх — там, чуть выше, начинался Космос. В памяти мгновенно вспыхнул проблесковый маяк, темный шар спускаемого аппарата посреди бушующего озера, и кабина прекрасного современного самолета вдруг показалась Саньке тесноватой. Он сжал ручку управления и представил себя летящим в космическом корабле. И сразу шар авиагоризонта на приборной доске превратился в глобус с материками и океанами, сектор газа стал рычагом управления маршевыми ракетными двигателями. Саня вышел на орбиту! Он видел землю, видел зарождающиеся циклоны, пятна планктона в морях, огонь в лесу, желтые поля спелой пшеницы. Он докладывал в Центр управления о тайфунах, лесных пожарах, подсказывал специалистам, где стоит искать полезные ископаемые, исследовал геологические разломы, Солнце, изучал звезды.
Еще он смотрел во Вселенную и чувствовал, что не может охватить ее бесконечность сознанием. И от этого какая-то мощная, загадочная сила еще сильнее влекла его к звездам, хотя это был не хлеб, не вода, и тысячи, сотни тысяч людей вполне нормально существуют, обходятся без звезд, без их тайн, а он, старлей доблестных ВВС, почему-то обходиться уже не может. Жгучее любопытство магнитом притягивало его взор к далеким светилам, словно в этом любопытстве он обретал самого себя, становился настоящим, каким был задуман природой. Но какой он настоящий? Какой из двух Сергеевых выражает его истинную суть? Может быть, оба сразу? Или есть еще другие, неизвестные пока Сергеевы? Сколько их? Когда они явятся из горнила Времени? Да и явятся ли вообще? Что скажет ему сегодня вечером генерал Матвеев, о каком повороте судьбы сообщит? Саня не знал этого. Какая-то новая жизнь ждала его, волновала, непонятно тревожила. И эта новая жизнь сконцентрировала в себе все предыдущие мгновения и весь этот, еще не завершенный полет.
Глава 9
Схватка с ураганом
— Ну как? — голосом Громова заговорили наушники.
— Красиво! — вздохнул Саня, продолжая смотреть на звезды.
— Я спрашиваю, как будем из этой неприглядности выбираться?
— Пустяки, — сказал Саня. — Вариант взлета. Только наоборот.
И почувствовал себя очень близким и необходимым майору Громову человеком.
— Ну, Сань, — хохотнул Громов. — Котелок у тебя варит! Я знал, что докумекаешь до этого. Молоток, — похвалил он. — Переходи на основной. Покалякаем с планетой. Может, чего лучше подскажут.
Саня переключил радиостанцию на связь с землей.
— Я — семьсот пятнадцатый, — бодро сказал Громов. — Как обстановочка?
— Ничего утешительного, семьсот пятнадцатый, — бесстрастно ответил Командир. — Запасные аэродромы закрыты… Вам разрешается катапультироваться!
— Катапультироваться?
— На малой высоте есть шанс.
— Какой там шанс, — хмыкнул Громов. — Одна видимость. Не, — решительно запротестовал он. — Не пойдет. Да и самолет жалко. Мы тут с восемьсот первым одну идейку обмозговали.
— На фюзеляж?
— Не угадали. Вариант взлета. Поодиночке.
— Кто первый?
— Я попробую.
Саня понял, что Никодим Громов снова закрывает его своей могучей грудью. Вечный комэск хочет садиться первым, первым испытать невозможное, чтобы молодой летчик Сергеев, используя его опыт, получил дополнительный шанс. Чтобы вышел из отчаянной схватки с ураганом, пусть с отметинами, но живым. Ибо никто на всем белом свете, даже сам майор Громов, не знал, чем закончится смертельный трюк на полосе и возможен ли он вообще. Если Громов погибнет, если Никодим Громов погибнет и своей гибелью докажет, что посадка принципиально невозможна, военному летчику Сергееву прикажут катапультироваться. От этой мысли Саню бросило в жар. Он представил, как с гулким хлопком распахивается над родным аэродромом оранжевый купол парашюта, в горле запершило, большой палец правой руки нажал кнопку передатчика.
