Лето пахнет солью (сборник) - Евдокимова Наталья (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Чего плачешь-то? – спросил он и смахнул с моей щеки слезу.
– Ты мне понравился, вот и плачу, – ответила я.
– А я видел тебя утром, – сказал он и обнял меня. – Ты объедала алычу, которая возле нашего дома растет.
– Прости… – всхлипнула я.
– Да это же здорово, – возразил он. – Я подумал тогда, какая девчонка замечательная. Вы быстро ушли, но мне казалось, что мы еще встретимся. И вот…
Я посмотрела на него и сказала:
– Но ведь все плохо…
– Что плохо? – не понял он.
– Меня зовут Евдокией. Это ужасно.
– Странно, – пробормотал он. – Мне всегда нравилось это имя, а ты говоришь, что оно плохое. Почему?
– Оно переделывается в Дусю.
– У дураков, может, и переделывается…
– Мы забыли деньги дома. Нам негде жить.
– Ерунда, – сказал он. – Я поговорю со знакомыми. Поживете в долг. Потом переведете. Подумаешь, проблема.
– Но начался шторм, – не унималась я. – Не покупаешься.
– Сейчас я возьму дома плед и мы пойдем смотреть на волны. Хочешь?
Я закивала, но почему-то продолжила:
– Но ведь нам придется уезжать. Я из Питера. Ты останешься здесь.
Он засмеялся. А потом важно заявил:
– Я, кстати, уезжаю осенью учиться. В Питер. Уже поступил.
И смотрел на меня, улыбаясь. Я чувствовала себя дурой. И прошептала последнее, что осталось у меня в арсенале:
– У меня вьются волосы…
Он, продолжая улыбаться, покачал головой, а потом поцеловал меня в кудрявую макушку. Дул ветер, шел дождь, но мне стало невероятно жарко.
Затрещал об смс-ке мобильник. Писал папа: «Нашел деньги. Они были в твоем паспорте. Возвращайся, мы волнуемся».
Я посмотрела на моего парня. Он был таким, о котором можно только мечтать. И я сказала ему:
– Подожди, я сейчас позвоню.
Он кивнул. Я отошла в сторонку, чтобы он меня не услышал, нажала на вызов. И, когда подняли трубку, выпалила:
– Привет, Кузнецова. У нас все хорошо, понимаешь? Ты вообще понимаешь это или нет? Мозгами своими можешь понять? Ясно тебе? Ничего, слушай еще раз. Слушай внимательно. У нас, Кузнецова, ВСЕ ХО-РО-ШО!
15–25 августа.
Пятки с видом на море
Если, лежа, смотреть на свои ступни, то через растопыренные пальцы на ногах открывается вид на море. Море то появляется, то исчезает, и вместо него – мой палец. Но вдруг вид на море пропадает – его перекрывает Федька. Федьке девять, и он роет передо мною яму. Такую, чтобы поглубже и пошире. Бегает к морю, наливает в ведерко воды и выливает в свой бассейн. Этим Федька занимается уже два часа, и проходящие мимо опасливо в эту яму поглядывают.
Федька знает, как я люблю море, и поэтому делает еще одно море специально для меня – маленькое, компактное и чтобы далеко ходить не надо было.
– Федька, тебе не надоело? – спросила я.
– Молчи, женщина, – в сотый раз за сегодня повторил Федька услышанную где-то фразу. – Твой день – восьмое марта.
– Угу-угу, – подтвердила Сашка.
Сашка – это моя лучшая подруга. Она везде со мной. Если спрятаться в колодец или забраться на крышу, она и там меня найдет. Но я не против, пусть находит.
С речью у Сашки все нормально, просто она лопает персики и нектарины и никак не может оторваться.
– Тин, будешь нектаринчик? – заботливо предложила Сашка.
Я поворачиваюсь в ее сторону. Сашка протягивает мне последний нектарин и смотрит на меня жалостливо и одновременно гипнотизируя: «Откажись, откажись, это последний нектарин… Будет лучше, если его слопает Сашка, Сашке нектарин вкуснее, Сашке нектарин полезнее… В твоей жизни еще будут нектарины, но этот надо отдать»…
Я отмахнулась:
– Нет, спасибо, не хочется.
Сашка радостно пожала плечами:
– Ну, как знаешь. Я два раза предлагать не буду, – и, не дожидаясь моего ответа, откусила чуть ли не половину нектарина. Давясь, быстро его доела, чтобы я не передумала.
– Вкусный нектарин, зря отказалась, – произнесла Сашка, обгрызая косточку.
Федька посмотрел на всю эту несправедливость свысока. Потом долго рылся в пакете и наконец сказал:
– Тин, будешь помидор? – и протянул его мне.
– Нет, Федь, спасибо, не хочется.
– Ешь, я сказал! – сурово пробурчал Федька. Он в последнее время стал суровым и властным. Еще бы – единственный мужчина среди нас здесь, на море.
Я заныла:
– Он несоленый.
– А ты руки облизывай, – посоветовал Федька. – Они после моря здорово как соленые.
– Ты ей еще ноги посоветуй облизать, – заметила Сашка.
Федька пожал плечами. Ему что ноги, что руки – все равно соленые. Он бросил ведерко в рассыпающееся маленькое море и убежал купаться.
– Как маленький, – сказала Сашка. – С каким-то детским ведерком. Воду в нем таскает… Это ведерко взять бы, нектаринов накупить и сложить туда.
Сашка показала мне ладони.
– Руки липкие, – произнесла она. – Поэтому пойду купаться.
Сашка внимательно посмотрела на меня, чтобы я оценила, как здорово она умеет аргументировать свои поступки. Это ее парень, Юра, все переживал, что она действует наобум и объяснить ничего толком не может. Поэтому Сашка стала тренироваться на мне.
Я махнула ей рукой – мол, на здоровье.
– Еще я твои шлепки возьму, – сказала она. – Потому что мои надевать неудобно, а на камни наступать мне не нравится.
Я ничего не успела ответить, а Сашку ее объяснение полностью устроило – она надела мои шлепки и убежала к воде. Сашка здорово моет руки после нектаринов. По полчаса. Из воды ее не вытащишь.
Сюда, на море, мы приехали с ее и Федькиной мамой. Меня родители отпустили легко – мама вообще переживает, что нормальных каникул у меня не получилось. Вообще-то очень здорово, когда тебе пятнадцать, и вдруг появляются сразу и брат, и сестра. Но два младенца дома вместо одного – это в два раза больше рева, в десять раз больше забот, потому что когда они ползут, то ползут в разные стороны. Честно говоря, мне нравится за ними ухаживать. Но и на море тоже очень хотелось… Чтобы оно было большим и теплым.
Прибежал замерзший Федька. Он стучал зубами и переступал с ноги на ногу. Я достала фотоаппарат, чтобы запечатлеть, какой он маленький, замерзший и тощий. Федька недовольно буркнул:
– Ты мне лучше полотенце дай, что ты меня фотографируешь…
Федька замотался в полотенце и дрожал, и мы с ним смотрели, как плавает Сашка.
– Тин, смотри! – кричала Сашка и ныряла так, чтобы встать на руки и поболтать ногами.
– Круто! – кричали мы ей с Федькой.
И Сашке еще не нравилось, что Федька бегает с детским ведерком. Сама туда же – на руки в воде вставать!
Наконец Сашка примчалась к нам, обрызгала с ног до головы, и согревшийся Федька отбежал подальше. Сашка прижалась к моему плечу мокрой головой и попросила:
– Намажь меня кремом, чтобы я не сгорела.
– Ты ведь недавно только намазывалась?
– Так я же в море всё смыла…
– Хорошо, давай, – сказала я, достала крем, но Сашка хитро посмотрела на меня:
– Или пойдем купаться.
Ох, Сашка! Только из воды и еще не накупалась. А как она ныла в городе! Не поеду, останусь с Юрой, что мне на этом море делать… А приехала сюда – глаза размером с море стали, в воду рвется, ничем не удержишь. Пожалуй, только нектаринами и персиками, но разве на нее напасешься!
– Конечно, – согласилась я. – Чего на тебя крем переводить. Все равно смоешь.
Сашка надулась и потащила меня за руку.
– Федька, посиди тут! – крикнули мы, и он нехотя поплелся сторожить вещи.
Мы с Сашкой забежали в воду и шумно нырнули.
– Поплыли в Турцию? – серьезно предложила Сашка. – Не так уж она далеко.
Мне было так хорошо, что я с Сашкой хоть на край света.
