Тотто-тян, маленькая девочка у окна - Куроянаги Тэцуко (мир бесплатных книг .TXT) 📗

– Я попрошу маму поджарить корешки от лопуха! А вот что с луком делать, пока не знаю… – сказала Тотто-тян.

Вслед за ней и остальные победители наперебой при­нялись рассказывать директору о том, что можно сделать из их призов.

– Вот и замечательно! Значит, договорились! – обрадованно рассмеялся он.

И наверно, директор представил себе, как весело будет сегодня за ужином, когда подадут овощи и детишки станут рассказывать домашним о спортивном празднике.

Но, должно быть, больше всего он думал о Такахаси, чей обеденный стол будет буквально завален завоеванными им первыми призами. «Пусть в памяти мальчика, страда­ющего от сознания своего физического недостатка, на­всегда останется чувство радости и гордости от одержан­ной победы», – думал директор.

И кто знает, может быть, и соревнования в школе «Томоэ» проводились таким «хитрым» образом, чтобы Та­кахаси оказался первым.

Поэт Исса

Своего директора дети прозвали «Кобаяси Ис­са». Свою любовь к нему они выразили в песенке:

Дело в том, что, как вы знаете, директора звали Ко­баяси, так же, как и замечательного поэта прошлого века Кобаяси Иссу [16], которого директор, большой любитель японских трехстиший хайку, особенно почитал.

Он так часто декламировал стихи своего однофамильца, что поэт Кобаяси Исса стал для них таким же близким, как и директор школы.

Директор любил трехстишия Иссы за их задушевность, за то, что они были так близки к настоящей жизни. В те времена, когда сочинителей хайку считали на тысячи, одному Иссе удалось создать своеобразный, неповторимый мир поэзии. Директор восторгался поистине детской про­стотой трехстиший Иссы и, кажется, завидовал его ма­стерству. При каждом удобном случае он читал детям стихи Иссы, а те охотно заучивали их наизусть.

Например, вот такие:

А однажды директор экспромтом сочинил мелодию для одного трехстишия Иссы, и все запели ее:

Довольно часто учитель давал детям уроки хайку, хотя программой они не были предусмотрены.

Тотто-тян тоже сочинила свое первое трехстишие и посвятила его своему любимому персонажу – черному дворовому псу по кличке Норакуро. О его смешных при­ключениях рассказывалось в картинках на страницах юмо­ра одного детского журнала. Норакуро поступил на службу в собачье войско, которым командовал бульдог, рядовым и постепенно стал расти в чинах, несмотря на то, что за ним водились разные грешки.

Директор советовал ученикам:

– Сочините такое хайку, которое просто и искренне выражало бы ваши мысли.

Трехстишие, которое сочинила Тотто-тян, трудно было назвать настоящим хайку. Но все же по нему можно было судить о круге ее интересов. И хотя в ее хайку не было соблюдено обязательное число слогов, Тотто-тян считала, что это не ошибка, ведь у самого Иссы в трехстишии, посвященном желтому воробушку, которого просили ус­тупить дорогу благородному коню, был лишний слог.

Во время прогулок к храму Кухомбуцу или в дождли­вый день, когда нельзя было гулять и непогоду пережидали в актовом зале, однофамилец и почитатель великого поэта пользовался любой возможностью, чтобы рассказать детям о японских трехстишиях. Таким образом он учил их познавать человека и природу.

Казалось, что многие свои хайку Исса написал специ­ально для школы «Томоэ»:

Очень странно!

Впервые в жизни Тотто-тян нашла деньги. Слу­чилось это накануне, в поезде, когда она возвращалась из школы домой. Как обычно, она села на станции Дзиюгаока на поезд, идущий по линии Оимати. Около первой же остановки – Мидоригаока – дорога совершала крутой по­ворот, и каждый раз на этом месте вагон с громким скрипом накренялся. Зная это, Тотто-тян широко расстав­ляла ноги, чтобы не шлепнуться на пол. Садилась она обычно в последний вагон – поближе к выходу – и стояла у правой, по ходу поезда, двери: на ее станции платформа была справа.

И вот вчера, когда вагон резко накренился и, как всегда, громко заскрипел, Тотто-тян заметила около себя на полу нечто похожее на монету. Правда, в прошлый раз это «нечто» оказалось простой пуговицей, поэтому девочка решила получше разглядеть, что там такое. Когда вагон выпрямился, она нагнула голову и внимательно посмотрела вниз. Теперь не было никаких сомнений, что это деньги, а точнее, монета в пять сэн [20]. Сначала Тотто-тян подумала, что кто-то из стоящих поблизости уронил монету, а когда вагон накренился, она просто подкатилась к ее ногам. Но поблизости никого не оказалось.

«Что же делать?» – подумала Тотто-тян. И тут же припомнились чьи-то слова: «Если нашел деньги, нужно сразу же отнести их в полицию». Но полицейских в вагоне не было.

В этот момент дверь кондукторской, находившейся в конце вагона, отворилась и появился кондуктор. Сама не понимая почему, Тотто-тян наступила правой ногой на пятисэновую монетку. Заметив знакомую девочку, кондук­тор приветливо улыбнулся ей. Смущенная Тотто-тян не смогла ответить ему тем же. А в это время поезд оста­новился на станции Оокаяма, предшествующей той стан­ции, где Тотто-тян надо было выходить. С противополож­ной стороны открылась дверь, и в вагон ввалилась целая толпа пассажиров – почему-то больше обычного. Они тол­кали и теснили Тотто-тян, но та отчаянно оборонялась, ведь ей никак нельзя было оторвать от пола правую ногу. Стараясь удержаться на месте, Тотто-тян продолжала думать, как ей поступить с деньгами: «Сойду на станции и отнесу в полицейский участок!»

Но тут ей в голову пришла другая мысль: «Если кто-нибудь из взрослых увидит, как я подбираю монету, он примет меня за воровку!» В те годы на пять сэн можно было купить коробочку карамелек или плитку шоколада. Для взрослых, может быть, сумма и небольшая, но ма­ленькой девочке она казалась целым состоянием. Не уди­вительно, что Тотто-тян ужасно разволновалась.

«Решено! – подумала она. – Я тихонечко скажу, что уронила денежку и что мне надо ее подобрать. Тогда все подумают, что это мои деньги». Но сразу же возникло другое опасение: «Если я скажу так, то все обернутся ко мне и кто-нибудь скажет: „Это мои деньги!“ Что тогда мне делать?..»

Перебрав в голове разные способы, она наконец при­думала выход из положения: когда поезд будет подходить к станции, она присядет, делая вид, что поправляет шну­рок на ботинке, и незаметно поднимет монетку. Так и сделала.