Девочка и мальчик - Герлих Гюнтер (читать хорошую книгу txt) 📗

— Мама явится самолично. Любопытна, ну точно как Габриель.

Франк тушит сигарету, приглаживает волосы.

Фрау Шуман вносит бутылку пива и небольшой бокал. Франк поднимается.

— Добрый день. Так это вы, стало быть, Франк. — Мать пристально разглядывает мальчика и улыбается. — В метро вы показались мне выше и старше. Да что там, было далековато.

Катрин замечает, что мать привела себя в порядок, у нее свежий вид, усталости как не бывало.

— Я вижу на столе учебники. Хорошо, если вы возьмете нашу Катрин на буксир. Сдается мне, ей это сейчас очень нужно.

— Каждому когда-нибудь нужна помощь друга, — говорит Франк.

— Это вы очень мудро сказали!

— И очень верно, — вставляет Катрин, она рада, что учебники лежат на столе.

— Пейте пиво, — угощает фрау Шуман и уходит.

Чуть позже Франк замечает:

— Твоя сестра точная копия твоей мамы.

— Многие говорят.

— А ты на отца похожа?

— Я скорее смесь.

— А твой брат?

— Об этом я как-то не думала. Он человек мирный, погружен в свой собственный мир.

Они болтают о том о сем, ищут в приемнике музыку, чтоб по душе была; вернее говоря, Франк ищет и находит то, что любит — джаз.

Катрин с растущим беспокойством думает об отце, который сегодня так запаздывает. Может, встречу Франка с отцом стоит все-таки отсрочить? В последнее время ее отношения с отцом резко изменились.

Возвращаясь с работы, отец больше не заходит к ней в комнату, как делал раньше. Когда же они вместе сидят за столом, что, впрочем, в последнее время случается весьма редко, отец едва слово роняет, а прямо к младшей дочери почти не обращается. Иной раз это Катрин огорчает, но не надолго: мальчик, Франк, целиком занимает ее мысли.

Что уж даст отсрочка? Отец все равно узнает, что Франк был у них.

Катрин с трудом скрывает беспокойство. Она лишь прикрыла дверь и сидит, насторожившись, на краешке стула. Услышав, что открывается входная дверь, Катрин понимает, что пришел отец, и на полуслове обрывает разговор.

— Твой отец? — спрашивает Франк.

— Что-то он сегодня поздно.

— Ты боишься отца?

— Боюсь?

— Так мне кажется.

— Он приходит иной раз такой усталый.

— Ну кто по нынешним временам не устает!

Катрин берет пустую бутылку, чтобы отнести ее в кухню; по правде говоря, она хочет увидеть отца, хочет предупредить его о Франке.

В прихожей она останавливается, слышит, как отец на кухне спрашивает:

— Кто у нас?

— Приятель Катрин. Ты же знаешь.

— Ничего я не знаю.

— Не говори так, Дитер. Мальчик с катка.

— Ты накрыла праздничный стол. Случилось что?

— Просто было время и охота.

— Катрин сильно изменилась. Разумная дружба или пусть хоть любовь не превращают человека в упрямца, — говорит господин Шуман.

— Что значит — упрямца, это тебе только так кажется, — возражает фрау Шуман.

— А тебе — нет?

— Нет. Ясно, человек меняется. Подумай. Да как иначе? Именно в этом возрасте.

— Стало быть, в этом вопросе у нас с тобой нет единого мнения?

— Ты все обостряешь. Ведь и ты изменился, стал другим, чудным каким-то.

— Как ты волновалась, когда все начиналось у Габриели.

— Вполне может быть. И наверное, поэтому я сделала выводы.

— У Кати все-все может быть испорчено, — резко говорит отец.

— Что может быть испорчено?

— Она влюбится. А потом?

— Ты же совсем не знаешь пария.

— Я видел его на станции. Как он стоял в дверях. Кивнул, и она уже помчалась к нему.

— Но образумься же, — говорит мать, — поезд стоит минутку, вот она и помчалась.

— Ты накрыла на пятерых?

— Да.

— Нас только четверо.

— Нас четверо и друг Катрин.

— Можешь один прибор убрать, — говорит отец, — либо я сижу за столом, либо он.

— Дитер, — пытается успокоить его мать.

Но Катрин ничего больше слышать не хочет. Она влетает в свою комнату, со стуком ставит бутылку на стол.

— Что с тобой? — удивляется Франк.

— Пошли, мы должны уйти, и поскорее, — отвечает Катрин.

Франк больше не задает вопросов. Они одеваются в прихожей.

Из кухни до них доносятся взволнованные голоса родителей.

Катрин подталкивает Франка к двери, а сама идет в кухню. Мать стоит у плиты и испуганно восклицает:

— Катрин!

Но Катрин смотрит только на отца, который повернулся к ней.

— Можете убрать со стола два прибора, да, два! — кричит она и бежит назад в прихожую, откуда тянет Франка на лестницу.

Внизу, в парадном, Катрин плачет. Франк стоит рядом, он растерялся. Но Катрин уже вытирает глаза.

— Пошли куда-нибудь!

— Куда бы ты хотела?

— Может, в какой-нибудь клуб?

— В диско?

— Да, пошли, — торопит она.

— А твои родители? Они же наверняка хотят, чтобы ты поскорее вернулась.

— Не знаю, что это с отцом, — упрямо отвечает Катрин.

Они едут на трамвае в сторону Шёнхаузер-аллее, стоят в углу последнего вагона, раскачивающегося на ходу из стороны в сторону. Катрин в спину больно ударяют поручни. Франк обнимает ее одной рукой. И Катрин всем своим существом ощущает его близость. А он как-то странно смотрит на нее, кажется ей; никогда еще не смотрел он на нее так.

Клуб, в который они идут, находится на одной из тех улиц, где стоят сплошь старые дома. Катрин и Франка пропускают без всякого, хотя молодежи у входа много. Просто Франк знаком с дежурными, а когда окружающие пытаются возражать, Франк заявляет:

— Мы из актива!

Франк здоровается направо и налево, видимо, он и правда в активе клуба. Катрин кажется, что она тут лишняя. Но клуб ей нравится. Повсюду небольшие ниши, везде можно посидеть.

— Станцуем? — предлагает Франк, и вот они опять так близко друг к другу, хотя касаются друг друга редко.

Танцуют они много.

Время от времени пьют кока-колу, а один раз даже добавляют в нее водку, что тотчас действует на Катрин.

Все вдруг становится простым и легким.

А когда они опять сидят в одной из ниш, Франк говорит:

— Ну вот, ты и успокоилась.

Гремят ритмы, мелькают пестрые огни, выхватывают лицо Франка из темноты. Окрашенное разными цветами, оно все время меняется, то кажется мягким и юным, то взрослым и жестким.

Катрин трогает Франка рукой.

— А здесь хорошо, — говорит она.

— Пошли? — спрашивает он и поднимается.

Она идет перед Франком к танцплощадке, но руку его по отпускает, поэтому пробиваться им довольно трудно. Во время танца Катрин опять вспомнила родителей. И тут же остановилась.

— Что случилось? — шепчет ей на ухо Франк.

— Мне нужно домой, — говорит Катрин и уходит с площадки.

Крайне удивленный, Франк следует за ней.

— Мы здесь всего какой-нибудь час, — удивляется Франк, — ты же сама хотела в клуб?

Катрин не отвечает.

— Ну сядь, посиди. — Франк вытаскивает из-под кого-то кожаную подушку и подсовывает ее Катрин. — Нельзя же так быстро скисать.

— Нет, я все делаю неверно, — говорит Катрин. — Ты старше. И твой отец иначе смотрит на вещи.

— Ты вдруг чего-то испугалась, вот и все.

— Испугалась? Нет, но я хочу домой.

— Почему вдруг такая спешка, нелепо же!

— Вот как ты считаешь, — тихо говорит Катрин.

— Нет, я так не считаю, — примирительно отвечает Франк. — Понимаю твое состояние.

Но в словах его нет убежденности, чувствует Катрин.

Громкая музыка, сигаретный дым, голоса, внезапно все сливается для нее в едва ли не физическое ощущение боли. Ей хочется уйти, но хочется, чтобы Франк ушел вместе с ней.

Но Франк и не собирался уходить, он принес себе кока-колу и водку.

— А что, если твой отец запретит тебе со мной дружить? — спрашивает он.

— Этого он мне не может запретить.

— Ну, трудности создать может.

— Мы с отцом всегда хорошо понимали друг друга.

— Да, пока ты была для него маленькой девочкой.

— Может быть.

Франк льет водку в кока-колу и пьет маленькими глотками, потом закуривает сигарету.