Пятые приходят на помощь - Блинов Геннадий Яковлевич (читать книги онлайн .TXT) 📗

— Не знаю, что теперь Звягинцеву говорить буду. Зря я с вами связался.

— Скажи, что он этажи перепутал или даже подъезды. Или... что слышал концерт на магнитофонной пленке. Мало ли что можно придумать,— посоветовала Галка.— Нам просто не хочется, чтобы ваш председатель знал о твоей беседе с октябрятами.

Профессор Кислых Щей кивнул. Он сходил на кухню и оттуда вернулся с мокрым полотенцем. От полотенца шел пар. Профессор замотал им горло и, поправив очки, важно начал:

— Что такое баптист и хорошо ли быть баптистом?

Аленка насторожилась. Она подняла руку, как на уроке.

Профессор спросил:

— Ты что-то хочешь сказать?

Девочка встала и смущенно призналась:

— Я хочу домой. Потому что вы сейчас начнете ругать баптистов, а они хорошие.

Славка прошелся по комнате и улыбнулся:

— Странно ты рассуждаешь. Разве настоящий атеист будет ругать людей, искренне верующих в бога? Баптисты бывают разные. Одни верят, а другие дурачат верующих.

Аленка снова присела на краешек стула.

Ангина не давала Профессору говорить. Он еле разевал рот.

— Баптисты не молятся иконам и не носят крестиков. Еще они не курят, не ругаются и не пьют водку. Поэтому баптисты хвастаются: вот, мол, какие мы хорошие...

— А как они учатся? На круглые пятерки?

Профессор ехидно улыбнулся:

— На пятерки? Несколько лет назад баптисты не пускали ребятишек в школу. А сейчас говорят: в школу ходи, бог тебе судья. А учиться, как хочешь, так и учись. Хочешь на двойки, хочешь на пятерки. Наше, мол, дело маленькое. Главное, не забывай богу молиться, чтобы попасть в рай. Правильно я говорю, Аленка?

— Правильно. Когда я в октябрята записалась, меня тетя Феклинья немножко поругала, а потом говорит: молись, дочка. Проси господа бога, чтобы он простил тебя. И я каждый день прошу.

— Вот видишь,— сказал Профессор Кислих щей.— А какая ты грешница, чтобы просить? Выдумывает твоя тетка, не верь ей.

Тут в беседу вмешался Витамин.

— Я Аленку баптисткой дразнил. Это потому, что не знал, какие они, баптисты. А теперь все узнал и сам запишусь в баптисты... Насчет учебы у них здорово. А богу верить пусть поищут дурака.

Галка Павлова подошла к Профессору и укоризненно покачала головой.

— Эх ты, баптист-атеист. Или, может, такую беседу проводишь по поручению Звягинцева?

Васька Фонариков показал Витамину кулак и спросил:

— Прямо сейчас тебя в баптисты записать?

Витамин съежился. Профессор снял с шеи полотенце. Он тяжело дышал.

— Идемте отсюда,— заторопился Ромка, поняв, что продолжения беседы не будет.

Уже во дворе Галка сказала ему:

— Придется, Черданцев, перед советом отряда ответ держать. Нашел Профессора Кислых Щей...

Фонариков заступился за вожатого звездочки:

— А он виноват, да?

Галка подумала-подумала и ответила:

— Может, Профессор и не виноват. Баптисты — народ хитрый. Сразу не разберешь, чем они дышат. Славка беседу до конца не успел провести.

Ребята прошли уже несколько улиц, когда Ромка остановился.

— У Славки температура. А мы его бросили,— сказал он.

Ромка не сердился на Добычина. Он понимал, что тот хотел,

чтобы получилось как лучше. Кто думал, что Витамин выкинет такой номер.

Ромка побежал к Профессору.

Славкино лицо пылало. Ромка настоял, чтобы он немедленно ложился в постель. Профессор виновато улыбнулся:

— Голова кругом идет.

Старшина в тот же день обнаружил подмену ботинок. Он сразу догадался, что это дело рук Самсонова, и не на шутку рассердился на Витьку. Потом вся эта история ему стала казаться смешной, и он настроил себя на шутливый лад.

Когда Самсонов перед сумерками забежал в кабинет инспектора, чтобы плыть на остров, Копытов погрозил ему пальцем:

— Ну, Виктор, зачем мне другие ботинки подсунул?

Самсонов покраснел и шевельнул ушами.

— Вам же в музей все равно какие,— смущенно сказал он.

Копытов молчал, ожидая, когда Самсонов выложит, что его

заставило пойти на такой некрасивый шаг. Иного Витьке и не оставалось — или навсегда потерять доверие участкового, или посвятить его в историю, происшедшую с Пашей Наоборот.

— Мы в Шушенское собираемся поехать всем классом, Егор Николаевич,— виновато начал Самсонов,— но поедут-то победители. А тут вдруг «бешники» узнают, что у нашего председателя совета отряда ботинки в милицию попали...

Копытов улыбнулся.

— Все постепенно становится на свои места. Вон кто, значит, мне звонил... Как фамилия вашего председателя? Звягинцев? Ладно, Виктор, ничего ему не сообщай о нашем разговоре. И запомни: еще будешь врать — дружбе нашей конец...

Уже потом, на острове, он сказал:

— У тех ботинок шнурки были измызганные, а вы вставили новенькие, с витрины. Непростительно, Виктор...

Ночь они просидели в засаде бесполезно.

Павлик отчетливо слышал голос Профессора. Он звал на помощь. Больше того, он даже на какую-то секунду показывался в окне. Сомнений не могло быть — с ним что-то случилось. Не зря же из его квартиры доносился лай собак, блеяние коз, мычание коровы.

Нужно было немедленно выручать Славку. Но, как назло, никого из одноклассников рядом не оказалось. Паша Наоборот вспомнил, что неподалеку кабинет участкового инспектора. Что если обратиться к нему? Сначала Звягинцев испугался этой мысли— вдруг старшина все знает насчет ботинок? Тогда не оберешься неприятностей. Но, поразмыслив, Павлик решил, что о нем, Звягинцеве, участковому ничего не известно и опасаться по меньшей мере стыдно. Тем более, что в беде товарищ. Товарищ, который ждет помощи...

Участковый листал только что купленные книги, когда в кабинет робко вошел запыхавшийся мальчик.

— Слушаю, молодой человек,— сказал Копытов, поглаживая свои усики.

Вошедший обыскал глазами кабинет, уперся взглядом в рваные ботинки с новыми коричневыми шнурками и покраснел.

— Прошу садиться, молодой человек, объясните, кто вы, почему удостоили меня своим посещением?

Копытов немножко бравировал. Перед мальчишками он этого делать не стеснялся. Посетитель переступил с ноги на ногу и замотал головой:

— Не хочу садиться... Я Павлик... Звягинцев моя фамилия.

Копытов понимающе кивнул. Паша Наоборот виновато

улыбнулся и сказал:

— Конечно, я знаю, что глупо. Но своими ушами слышал. И он кричал о помощи... Я подумал и побежал к вам...

— Говорите понятнее, Звягинцев,— попросил старшина.— И что за манера объяснять... По телефону звонит...— Старшина осекся. Встал из-за стола и улыбнулся:

— Звонит, говорю, один знакомый... Ну, да это неинтересно. Рассказывай, Павлик Звягинцев.

За эти секунды у Паши Наоборот сердце то замирало, то принималось колотиться так бешено, что казалось, того и гляди вырвется наружу. Он потупился и робко продолжал:

— Глупо, конечно. Но в доме номер десять, в тридцатой квартире что-то творится. Будто корова мычит, коза и две собаки. Одна-то породистая, вроде бульдога. Ну, кошку я не считаю.

Старшина видел, что мальчик и в самом деле взволнован. Он вспомнил, что Самсонов говорил, что с их председателем совета отряда часто случается все наоборот. Хочет сделать хорошо, а получается хуже надо, да некуда. Копытов подумал, что, наверное, и сейчас происходит что-то в этом роде. Может быть, Павлика разыгрывают приятели?..

Старшина решил вступить в эту ребячью игру, делая вид, что все принимает за чистую монету.

— Итак, сколько в квартире коз?

— По голосу различил одну,— робко ответил Звягинцев.— Зато собак две, может, больше. А одна породистая.

— Так, так,— раздумывал старшина Копытов.— И ко всему прочему корова?

— Да, одна корова,— подтвердил Павлик.

Старшина одернул китель, нащупал кобуру.

— А вот сейчас мы посмотрим твоих коров и верблюдов,— многозначительно сказал он.— Может, в квартире магнитофон включен? Или ребята озоруют?

— Нет. Профессор не держит магнитофона.

— Профессор? — удивился старшина.