Мстиславцев посох - Ялугин Эрнест Васильевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Не, то рубаха сынка Лычева,? сказал Филька.? Ивашка поносить дал, покуль моя высохнет.
— Видать, жалует тебя хозяин.
— От попадешь сам в ученики, познаешь тогда, что почем,? разобиделся Филька.
— Я б убежал,? сказал Петрок.
— Знай мели,? возразил Филька.-? А был бы в моей... Ведь ремеслу, бает, обучу.
И вдруг махнул рукой, сказал зло:
— А не станет обучать тайнам, убегу к скоморохам.
— Ты слыхал, что Кубрак натворил? ? постарался перевести Петрок разговор на иное.? Каялся во хмелю на торжище, что живет неправдою.
— От дурья голова! ? Филька встрепенулся.? Так я же и прибег с этим. Келарь-то Никоновой обители сгреб Кубрака! Айда до монастыря, поглядим, как монаха лозой будут сечь!
— Не пустят меня,? понурился Петрок.
— Ты тишком,? посоветовал Филька.? Или скажи дядьке, что домой, мол, кличут, а сам... Уж я все подслухи выведал в монастыре.
На паперть откуда-то снова вынырнул Амелька. Стал возле Кирилы Шмата, докучая всякими советами. Камнерез только мотпул головой ? не лезь, дескать. И тут Амелька приметил хлопцев, скоренько к ним. На его сухощавом лице, к удивлению хлопцев, была добродушная усмешечка.
— О чем совет держите, господари-бояре? ? ласково спросил Амелька.
Хлопцы переглянулись.
— Ступайте-ка в храм, хлопчики, не застудились бы на ветрах,? продолжал Амелька.
— Да мы, дядька Амельян, до Фильки в хату сбираемся,? отвечал Петрок, недоверчиво поглядывая на новоявленного добродетели.
— А то ступайте, грейте брюхо возле жаровен,? радушно приглашал Амелька.
Вдруг он, как всегда, неожиданно сорвался с места, скользя, побежал вниз с горы ? приметил подкатившего в легких санках, крытых медвежьей полостью, купца Ананаса.
— Чтой-то шибко подобрел, а? ? растерянно промолвил Петрок.
— Може, ту ночь памятает? ? отозвался Филька. Купец Апанас в сопровождении Амельки поднялся к храму, перекрестился на заснеженные главы, ступил в притвор, спросил дойлида Василя.
— Оне со Степкой, кажись, в ризнице,? отвечал хмурый мастер Ясь.
Купец снял меховую шапку, уверенно занес ногу в волчьем сапоге через невысокий порог.
Амелька вдруг непочтительно дернул Апанаса Белого за полу шубы.
— В храм не ходи! ? шепнул Амелька.
Купец Апанас недоуменно и даже в некотором раздражении оглянулся, и вдруг глаза его округлились по-кошачьи. Он еще раз взглянул на угодливого Амельку, но взглянул уже без прежней независимости и вдруг стал, как вкопанный. Он прислушивался. В храме как-то было все глухо, грозно. Купцу даже показалось, будто донесся едва различимый тяжелый всплеск, хотя Апанас Белый наверняка знал, что вода, о которой ему было ведомо, та, затаившаяся наверху, уже замерзла, если не вся, то в большей части и теперь тайно и неумолимо делает свое дело.
В храме Калина огромной кистью покрывал известкой свод, чтоб расписать его затем лазоревым, подобным весеннему небу, цветом н святыми ликами. Из-под заляпанного известкой сапога стенописца выскользнула и полетела вниз мерная дощечка. Когда дощечка стукнулась о груду кафли, предназначенной для мощения пола, купец Апанас вздрогнул, отшатнулся.
— Господи помилуй! ? пробормотал он, поспешно направляясь на паперть.
Там купец подозвал к себе Петрока.
— Сбегай за Василем,? сказал он.? Передай: Апанас его видеть хочет.
Петрок побежал охотно. Передав веленное, робко сказал:
— Я, дядька, до Фильки.
Василь Поклад кивнул, думая о своем.
Опередив дойлида, радостный Петрок выметнулся на паперть. Купец Апанас, увидев бежавшего сломя голову из храма хлопца, побелел.
— Зараз будет! ? торопливо сказал Петрок Апанасу Белому.
— Ах, чтоб тебя! ? плюнул тот вслед хлопцу.
Петрок и Филька скатились с горы много раз испытанным способом, а именно тем, от которого потом охают матери, не зная, уж как и латать вконец растерзанные порты.
ИЗГНАНИЕ КУБРАКА
Никонова обитель была подобна на небольшую крепость ? не подступиться. Ее и приспосабливали для возможного держания обороны. Она была за городской стеной. Кругом земляной вал с частоколом охватывал обитель неровным четырехугольником. По углам же стояли приземистые каменные шестигранники башен. Однако Филька уверенно повел Петрока к низкорослым дебрям жимолости, которая в двух-трех местах взбиралась едва не на самый верх вала, под частокол.
— Тут монахи из обители по своим надобностям в город убегают тайно. А мы этим ходом в монастырский сад,? объяснил Филька и добавил мечтательно: ? Яблоки там, что твой мед.
Хлопцы перемахнули ограду, увязая в сугробах, побежали через пустынный сад к приземистым хозяйственным пристройкам.
Филька толкнул Петрока в каменную нишу, оглянулся. Было тихо вокруг, как в заколдованном царстве. Лишь на подворье трапезной лениво взлаивал пес. Отдышались, из сапог вытряхнули снег.
— Тут погреба,? шепнул Филька.? А из них потайные подслухи в звонницу и в склепы под трапезной.
— Все тебе ведомо,? завистливо сказал Петрок.
— Гэ, я и в городском замке все ходы-выходы ведаю! ? похвастал Филька.
— Там и я бывал,? сказал Петрок.
— Айда! ? скомандовал Филька.
На коленках пробрались в погреб, оттуда в низенькую темную печуру.
— Не споткнись,? предостерег Филька.
В темноте Петрок нащупал каменные ступени. Они вели вниз. Ступени кончились быстро, дальше можно было уже идти во весь рост. Темным подслухом, где пахло мышами и сыростью, долго двигались на ощупь. Но вот возле какой-то отдушины, из которой едва сочился свет, Филька остановился, прислушался.
— Не тут,? промолвил он с досадой.? Под храмом, видать.
Вылезли наверх, притаившись у стены, долго жмурились, привыкая к свету. Монашек в теплом подряснике, подпоясанном грязной тряпицею, разгребал деревянной лопатой дорожку от церкви к спальным кельям.
— Ну не приведи бог, споймают! ? шепнул Филька то ли, чтоб настрашить Петрока, то ли и в самом деле убоясь монастырских стражей.
Филька первый стремглав кинулся через сумрачный двор. Петрок затаил дыхание ? а ну увидят Фильку стражи, погонятся, словно псы за зайцем.
— Эй! ? поманил Филька.? Иди!
У малой двери хлопцы остановились, чтоб отдышаться.
И опять по узким подслухам, которые пронизывали толстые каменные стены церкви, Филька уверенно повел Петрока к потайному склепу, где содержался теперь на цепи буйный монах Кубрак.
Всю колядную неделю гулял в корчмах удалой Кубрак. Видать, с тугой мошной вернулся он в место Мстиславльское, щедрые подаяния собрал с братией по окрестным весям. Кидал не скупясь Кубрак на прилавки корчмаря и гроши, и мелкие пенязи, играл в зернь, бросал серебро двум разбитным молодицам, которые усердно помогали монаху растрясти добычу.
— Айда, бабы, со мной в варяги! ? кричал Кубрак.
И тех хмельных молодиц возил Кубрак по улицам в расписных санках, сам сидел за кучера и снова кричал. В таком безобразии и явился монах к двору радца Федьки Хитруна, с которым были у Кубрака старые счеты. Одна из молодиц доводилась какой-то родней Хитруну, и она-то особенно старалась, голос ее было слыхать на все Замчище.
Разгневанный радец выскочил к гулякам с кнутом, да только и у Кубрака был кнут.
— Отдавай должок, Федька! Старый пес! ? кричал Кубрак.
— Кубрак! ? клекотал в ярости Хитрун.? Ужо будет тебе суд, Кубрак. Не жди пощады, ярыга, от преподобного Никона!
— Никон ? такой же сатана, аки ты, старый разбойник! Однако я никого не убоюсь. Уйду в варяги! Айда, Федька! Бери-ка свой кистень. Или возле ляха пригрелся, старый лис? ? не унимался буйный монах, потешая набежавших зевак.
И кликнул радец троих паробков, и те в три дрючка взялись честить и Кубрака и его молодиц. Да только и Кубрак оказался при силе: раскидал осатаневших паробков, да и Федьке Хитруну долго потом пришлось вычесывать из бороды выдранные седые клочья ? испортил монах радцу все благообразие.
А унял Кубрака келарь монастырский Гаврила ? сила одолела силу. Оглушенного буяна монастырские служки повязали по рукам и ногам веревкою, кинули в розвальни, покрыли попоной и кружным путем, подальше от глаз, увезли в обитель.
