Чужой принц - Мазаева Ирина (версия книг txt) 📗
– Начинай, Федорова, вон там тряпки, а там – ведро, – не оборачиваясь от доски, предложил Шиш.
– А вы? – совсем, окончательно и бесповоротно, потерялась Лелька.
– А мы – поглядим, – Хобот уселся рядом с Тормозом и демонстративно уставился на одноклассницу.
«Какой же он противный, – быстро подумала Лелька, – и ничуточки, ни капельки не красивый!» Но что делать, она не знала. Ситуация была глупая. Лелька понимала, что все были злы. На себя, за то, что послушно, поверив, что Моська помешает их переводу в десятый класс, пришли в каникулы наводить какие-то порядки. И на Моську, которая, как оказалось, вытащила их в школу не для проформы, а для того, чтобы по-настоящему заставить трудиться в классе и лаборантской. А злость надо было куда-то скинуть. Выплеснуть. И вот подвернулась она, Федорова. Которая ни в чем, ни в чем не виновата, а страдает ровно так же, как и они. Все это Лелька понимала, но что делать, совершенно не знала. Хотелось ей ответить Хоботу как-то метко, остроумно, чтобы все посмеялись и оценили ее ум и сообразительность, чтобы обстановка разрядилась и…
Ведь если честно, то Лелька сюда шла вовсе не потому, что испугалась Моську. Которая действительно часто лаяла, но никогда никаких подлостей своим подопечным не делала. И уж, конечно, не для того, чтобы кабинет убирать. Никуда ей идти в каникулы не хотелось, но сердце грела только одна мысль…
Лелька была стопроцентно уверена, что Мякишева, которой все всегда было глубоко фиолетово, не придет. И она, Ольга Федорова, будет пару часов наедине с тремя парнями. Причем один из них – первый красавец класса, второй – хоть и тормоз, но тоже ничего, а третий… А в третьего, как Лельке казалось, она была влюблена уже целых три месяца.
В курсе происходящего была пока что только Ритка. Но не сказать, чтобы она была в восторге от выбора подруги. Сашка, он же Шиш, выглядел старше своих одноклассников, был выше ростом и шире в плечах. Он был сильнее, а потому смелее и наглее прочих. Мог зло высмеять любого, кто чем-то, как ему показалось, задел его. А мог и не только высмеять. Он постоянно со всеми спорил, особенно с учителями, со школьным психологом, к которому его часто отправляли, с другими взрослыми. Или устраивал молчаливый бунт против всех. Да и вообще, большую часть времени он думал о чем-то своем, говорил мало и чаще всего ходил один. Некоторые его откровенно боялись. К тому же он зачем-то брился налысо. И потому был, по мнению Ритки, мало того что урод уродом, но еще и похож на настоящего уголовника.
Как так вышло, что три месяца назад Шиш вдруг понравился Лельке, она и сама не знала. Только с тех пор ни уродом, ни уголовником, несмотря на Риткины заверения, Сашка ей не казался. А казался мужественным, уверенным в себе и очень даже симпатичным. С ямочкой на подбородке. С голубыми глазами и длинными ресничками. И мелкими едва заметными веснушками, которые неожиданно проступили по весне.
И одевался он очень стильно. Благо родители у него были богатыми, и он мог себе позволить все, что хотел. За что правда и расплачивался: богатый папа Шиша во что бы то ни стало хотел видеть сына с высшим образованием. А значит, тому следовало, опять же во что бы то ни стало, окончить одиннадцать классов. Шиш же учился с «двойки» на «тройку» с редкими «четверками» по математике. И учиться, как казалось Лельке, не хотел. Но папу он все-таки побаивался. Даже вот кабинет химии убирать приперся, лишь бы Моська – не дай бог – чего не сказала супротив его особы; брать Шиша в десятый класс никто из преподавателей не хотел.
Шиш дописал на доске последнюю букву и обернулся. Широко, но как-то нехорошо улыбаясь, он уставился на Лельку.
– Федорова, а ты че стоишь столбом? Давай, шевели помидорами. Вон ведро, вон тряпка. Башляю от души, – широким жестом Шиш вытащил из кармана штанов сотенную и шлепнул ее на учительский стол.
Лелька понимала, что надо что-то сказать, как-то его, по выражению Ритки, «отбрить», но слов не было, были только тихий ужас и желание провалиться сию минуту сквозь пол.
– Что, мало? – продолжал издеваться Шиш с молчаливого поощрения Хобота и Тормоза, и даже Мякишевой на подоконнике. – Вот те еще! – и шлепнул на стол еще одну сотенную.
– Федорова, ну, жалко тебе, что ли? Наведи порядок, уважь коллектив, – попросил Хобот, едва сдерживая смех.
Шиш помахал в воздухе еще одной купюрой, подцепил те, что уже лежали на столе, и двинулся к Лельке.
– Да бери, не стесняйся, у нас в стране, как говорит мой дед, любой труд почетен, – с этими словами Шиш ловко схватил Лельку в охапку и попытался засунуть ей деньги в задний карман джинсов; при этом на какой-то момент девчонка оказалась практически в объятьях хулигана.
Лелькин тихий ужас перешел в громкий.
С диким воплем она пнула Шиша под коленку, отчего тот согнулся и расцепил свои объятья. Деньги полетели на пол. А сама Лелька, едва вырвавшись, бросилась к двери. Совершенно забыв о том, что химичка закрыла ее на ключ. И… И снесла дверь с петель.
Глава 2
Бывают ли принцы лысыми?
– Принцы лысыми не бывают! – уверенно заявила Ритка Кемпи, внимательно выслушав лучшую подругу.
Лелька аж задохнулась от негодования:
– Во-первых, он не лысый, а бритый, а во-вторых, я вовсе и не говорила, что он – мой принц!!!
– Бритыми принцы тоже не бывают, – пожала плечами Ритка и поплотнее укуталась в плед.
Отопление в квартирах отключили уже давным-давно, а лето, наступив по календарю, на деле ничем себя не проявляло: дома, как и на улице, было холодно и промозгло. Тем более что с понедельника в части города, где проживали Ритка и Лелька, была еще и горячая вода отключена. А с нею из квартир, казалось, выветрилось последнее тепло. Греться можно было только горячим чаем. Чем подруги и занимались уже третий час кряду.
Рассерженная и обиженная Лелька гордо покинула Риткину комнату, почти что хлопнув дверью. Вернулась с чайником кипятка.
– Да не сердись ты, – махнула рукой Ритка. – Что такое произошло-то? Ну схватил он тебя за задницу. Так радоваться надо – внимание на тебя обратил твой Шиш.
– Не хватал он меня за задницу, – огрызнулась все еще обиженная Лелька, – он мне деньги в карман хотел сунуть. Обидел он меня до глубины души. Как вспомню, как я стояла посередине класса дура дурой и не знала, что ответить, так прямо хоть за веревкой с мылом беги, – это она уже вздохнула и махнула рукой, мол, что там и говорить: опозорилась.
– Нет, ну я не понимаю, ну что за люди, – на пару с ней вздохнула Ритка, разлив чай по чашкам. – Ну Тормоз, он и есть тормоз, а Хобот-то почему за тебя не вступился?
– Не вступился! Отвратительный он – этот Хабанен. Сидел довольный и хихикал. И Мякишева тоже – наблюдала! Как в цирке. А я – клоун.
– Хабанен – не отвратительный, – почему-то единственного из всех защитила Хобота Ритка, но потом все-таки обобщила: – А вообще, все это, мне кажется, не тебя плохо характеризует, а их. Это они подлыми и злыми выглядели в этой ситуации. Нашли на ком злость выместить, герои!
– Вот-вот.
– Съешь еще плюшечку, бабушка пекла!
– А у тебя ничего существенного, случаем, нет? Колбаски хотя бы…
– Плюшечки лучше!
Лелька послушно взяла плюшечку.
– Наемся плюшечек, потолстею, увижу себя в зеркале и умру от ужаса. А на могиле моей будет надпись: «Во всем виноват Шиш», – невесело пошутила она.
– Он тебя до сих пор волнует? – как бы между прочим поинтересовалась Ритка.
– Волнует! Как бы так его теперь в отместку опозорить – вот что меня волнует!
– А что, идея! Надо его опозорить, показать, что и ты не лыком шита. Поднять брошенную им перчатку. Устроить – как это раньше называлось – дуэль!
– Что? – не поняла Лелька. – Какую дуэль?
– Высмеять как-нибудь твоего лысого – ой, извини, бритого – принца. И сразу все будет пучком. Ты вернешь себе самоуважение. Это раз. Два – обратишь на себя внимание Шиша. Он же не сможет отступить просто так. Увлечется. Сначала местью, потом – тобой. Раз-два – и готово. Дело сделано, дура замуж выдана.
