Тот, кто снится - Воробей Вера и Марина (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
– Легко сказать пошли! – Туся сделала несколько шагов, и Лиза заметила, что она действительно прихрамывает. – Ну и пусть ругают, все равно быстрее не могу.
Лиза вздохнула, подставила Тусе локоть, и та благодарно оперлась на подругу. Со стороны они выглядели, как ветераны войны 1812 года, идущие с поля, боя, но на урок они успели вовремя. Вернее, раньше учителя.
Дверь порывисто открылась, и на пороге появилась, Людмила Сергеевна Кошкина, завуч школы. Она оглядела класс и поздоровалась кивком головы.
– Садитесь, – сквозь зубы произнесла она.
– Сейчас, наверное, какую-нибудь гадость скажет, – шепнула Туся. – Сердцем чую. Что-нибудь про плохую посещаемость или про родительское собрание.
– У меня для вас радостная новость, – сказала Кошка. – У нас в школе будут проходить практику будущие учителя, которые уже осенью начнут свою преподавательскую деятельность. – Она взглянула на часы. – Что-то они запаздывают… Они будут преподавать литературу, в том числе и в вашем классе. В связи с этим прошу быть предельно вежливыми. Надеюсь, что вы не сорвете практику своими дисциплинарными нарушениями…
– И откуда только она слова такие уродские берет, – шепнула Лиза. – Ни в одном словаре таких не найдешь…
Туся тихонько хихикнула, но Кошка остановила на ней свой немигающий взгляд, и Туся утихла.
В дверь постучали, Кошка сказала: «Войдите!» – и на пороге появились будущие учителя – две девушки и молодой человек.
– Познакомьтесь, эти практиканты будут вести у вас уроки литературы и русского языка, – сказала Кошка. – Пожалуйста, знакомьтесь, а я пойду.
Практиканты стояли около доски перед всем классом, но совсем не смущались. Разве только одна из них, которая казалась и моложе, и стеснительнее других.
– Меня зовут Маргарита Николаевна, – сказала она, приглаживая волосы на виске. У нее была короткая стрижка и светло-русые волосы. – Здравствуйте. – Она кивнула, и весь класс невольно закивал ей в ответ.
У нее были чересчур полные губы, но это ее совсем не портило, даже наоборот – казалось, что человек с такими губами не может быть злым. Она была в джинсах и яркой, расшитой узорами кофте.
– Очень демократично, – сказала Туся, обращаясь к Лизе. – Как ты думаешь, сколько ей лет?
Лиза ничего не ответила, но Туся и не ждала ответа. Она уже думала о чем-то другом; потому что не могла долго задаваться одним вопросом.’
– А я – Лилия Анатольевна, – сказала другая девушка. Она была высокого роста и в строгом, деловом костюме. – Надеюсь, что мы сработаемся.
– А вот эта мне нравится куда меньше, – оживленно зашептала Туся. – Сразу видно, что вредная. И физиономия у нее протокольная.
Конечно, Туся была слишком строга к новой учительнице, у той была очень даже привлекательная внешность: смуглая кожа, карие миндалевидные глаза; волнистые волосы до плеч.
– У нее плечи широченные, как у гребца, – продолжала ехидничать Туся. – И на голове наверняка химия.
Но Лиза почему-то ничего не отвечала. Может, не хотела обсуждать учительниц, а может, думала о чем -то своем. А учительницы тем временем прошли и сели за последнюю парту.
– Меня зовут Михаил Юрьевич, – сказал молодой учитель, откидывая назад светлые волосы. Он был небольшого роста и одет в черные джинсы, водолазку и коричневый пиджак. – Буду очень рад познакомиться с вами и узнать вас поближе.
Боря Шустов поднял руку и тут же вскочил:
– Вы тоже будете вести литературу?
– Да, – кивнул учитель. – Если вы, конечно, не возражаете.
В классе засмеялись, но Боря все стоял и смотрел прямо на учителя.
– О, это большая честь – изучать литературу у самого Михаила Юрьевича! – патетически воскликнул Боря. – А фамилия ваша, простите, как?
Весь класс выжидающе смотрел на нового учителя: что он скажет? Как ответит?
Михаил Юрьевич вздохнул с притворной печалью и развел руками.
– Сто двадцать восьмой, – сказал он.
– Что «сто двадцать восьмой»? – не понял Боря.
– А то, что вы, молодой человек, на редкость не оригинальны. У вас было сто двадцать семь предшественников, которые напомнили мне о моем гениальном тезке.
Боря был похож на рыбу, выброшенную на берег, он захватывал воздух ртом и беспомощно оглядывался по сторонам. Так он выглядел каждый раз, когда его шутка не удавалась.
– Друзья мои, – Михаил Юрьевич присел на первую парту и расстегнул пиджак, – на будущее учтите, что если девушку зовут Гуля, не нужно ей говорить: «Гюльчатай, открой личико!», потому что до этого ей так говорили не один раз. Так же и со многими другими именами: если шутка лежит на поверхности, то не стоит ее подбирать, потому что это будет не ново.
– Так ничто не ново под луной, – выкрикнул с места Боря. Он не терял надежды переспорить учителя.
– Это верно, – Михаил Юрьевич поднял вверх указательный палец, – но есть такое понятие, как штамп». Человек с заштампованным сознанием не способен придумать ничего нового. Поэтому надо стараться избегать штампов даже в обыденной жизни.
– Это очень сложно, – с места сказал Максим Елкин. – «Здравствуйте», «До свидания» – ведь эти слова тоже штампы…
– Не совсем, – сказал учитель. – Это формы вежливости. А штампом я называю нашу реакцию на какое-либо понятие… Для наглядности давайте проведем эксперимент.
– Давайте, – кивнул Елкин, как будто от его слов зависело – быть эксперименту или не быть.
– Сейчас я задам вам три вопроса, а вы напишете на листочке свои ответы. Только писать нужно быстро, не задумываясь. Начали?
Все схватились за ручки и напряженно уставились на Михаила Юрьевича.
– Великий писатель.
Были видны только макушки – все строчили ответ. Учитель не дал даже поднять глаз, а задал следующий вопрос.
– Часть лица.
И снова только шелест бумаги и скрип ручек. – И последнее – фрукт.
Задание было выполнено, и все смотрели на Михаила Юрьевича, ожидая от него чего-то. Он подо шел к доске и взял в руки мел.
– А теперь я напишу ваши ответы.
И на доске появилось три слова: «Пушкин, нос, яблоко».
– Откуда вы узнали? – удивленно проговорил Боря. – Я так написал.
– И я, и я тоже, – послышались нестройные голоса.
– Видите, как трудно быть оригинальным? Особенно когда нет времени на размышление. Хорошо, а кто написал иначе?– спросил учитель.
Оказалось, что двоечник Ежов как часть лица написал зуб, потому что зуб ему недавно выбили, а Елкин вместо «яблока» написал «помидор».
– При чем здесь помидоры? А они мне больше. любых фруктов нравятся,– объяснил он странность своего выбора.
Все засмеялись, а учитель спросил:
– Ну, а у кого не совпал ни один ответ?
– У меня. – Лиза робко подняла руку. – Все совсем по-другому.
Она протянула ему свой листок, на котором было написано: «Лермонтов, глаз, авокадо».
– Как тебя зовут? – спросил Михаил Юрьевич.
– Лиза, – ответила она и покраснела. – Лиза Кукушкина.
– Лиза, ты молодец, – сказал учитель и прочитал вслух ее ответы. – Только скажи на милость, почему – авокадо?
– Не знаю. – Лиза улыбнулась и пожала плечами. – Может быть, потому, что я его никогда не пробовала, или потому, что слово красивое…
Неожиданно зазвенел звонок, но никто не торопился вскакивать и убегать.
– Увидимся завтра, – сказал Михаил Юрьевич, улыбаясь. Вблизи было заметно, что у него мелкие веснушки, рассыпанные почти по всему лицу. – Ну как? – спросил он, подходя к своим однокурсницам.
– Здорово, – сказала Маргарита Николаевна, которая для него была, конечно же, Ритой. – Если на твоих уроках дети смеются – это самое главное.
– Поздравляю, – кокетливо проговорила Лилия Анатольевна, она же Лиля. – Сегодня ты принял боевое крещение.
– Что это с тобой? – подозрительно спросила Туся, когда они с Лизой вышли из класса. – По-моему, ты переутомилась, отвечая на эти дурацкие вопросы. Я, между прочим, хотела написать «Некрасов», но мне его стихи не нравятся. А Пушкин – он и в Африке Пушкин.
