Живая вода - Домнин Алексей Михайлович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Я взял ведро и вошёл в воду.
Вода была тёплой, как после дождя, ноги увязали в мягком иле. Я подвёл ведро под самый лунный диск и чуть приподнял. Луна колыхалась в ведре, задевая края.
— Неси скорее! — закричала Наташка.
Но я снова утопил ведро, а сам украдкой поглядывал на облачко, которое подплывало к луне.
— Не вычерпывается? — шёпотом спросила Наташка.
А Буба хохотал и приплясывал:
— И дурак знает, что луна в пруду ненастоящая.
— Дуракам, Буба, всегда кажется, что они всё знают.
Я снова подвёл ведро под румяный диск, прикрыл его сверху майкой и завязал концы.
И диск исчез.
— Поймал! — спокойно сказал я.
Мы быстро, не оглядываясь, побежали в гору. Буба семенил сзади и с недоумением поглядывал на пруд, где не было больше луны.
Мы поставили завязанное майкой ведро у двери сарая. И как ни хотелось Наташке в него заглянуть, я не позволил, сказал, что за ночь вся вода просветится луной и тогда мы перельём её в аквариум.
Когда мы легли спать, по крыше снова затопал Буба:
— А луна-то в пруду! Я вижу.
Мы не отвечали. Наташка несколько раз подбегала к двери и смотрела в щёлку на ведро с луной. Долго не могла уснуть, ворочалась и шепталась сама с собой, то вздыхая, то посмеиваясь.
Бубы не стало слышно — видимо, ушёл. Зато он мне приснился во сне. В зелёной своей курточке он ходил по берегу, сшибал из рогатки звёзды и складывал их в карман. Потом он превратился в колючего зверька с розовыми ушками и хвостиком — такими Наташка рисовала боюсек. Зверёк стал раздуваться и обрастать рыжей шерстью. Он оскалился, хрюкнул и швырнул в меня вилком капусты. Вилок на лету разбился в мелкие брызги, и они плеснули мне в лицо. Я вскочил и увидел вытаращенные глаза Наташки. Она побежала к двери и распахнула её. У нашего ведра сидел Буба и набирал из него воду ржавым велосипедным насосом.
— Что ты делаешь?! — завизжала Наташка.
Он плеснул из насоса ей в глаза. Брызги вместе со слезинками потекли по её щекам, собираясь в крупные разноцветные капли на подбородке и кончике носа.
Я выскочил из сарая. Буба бросился к забору, хотел прошмыгнуть в дыру и зацепился штаниной за гвоздь.
Наташка плакала. Воды в ведре почти не осталось: На траве была крупная роса, и я сказал, что это сверкают осколки нашей луны. И был немножко доволен, игра в сказку окончилась почти по-сказочному.
Наташка просила ещё раз сходить за луной. Но к вечеру небо вдруг затянуло тучами, пошёл дождь. Нас отчаянно промочило в сарае, и мы переселились в дом.
Утром, когда мы кормили карасиков, на другой стороне улицы появился Буба. Сел на крыльцо и стал гримасничать, изображая, как отбивают чеки в кассе магазина. Нажимал пальцем на глаза, как на кнопки, и, покрутив над ухом воображаемую ручку, выдергивал язык — получите, мол, чек.
— Ему очень хочется, чтобы на него смотрели, как на клоуна в цирке, — сказал я. — А мы не будем смотреть.
Мы ушли на кухню и стали чистить картошку. После услышали, как Буба подобрался к окну, к карасикам.
— Между прочим, карасики не твои и можешь к ним не подходить! — крикнула Наташка.
Бубы не стало слышно. Потом что-то щёлкнуло в стену и подоконник — видимо, он стрелял из рогатки. Ну и пусть себе стреляет, не надо обращать внимания.
Буба опять запыхтел и завозился под окном.
Мы молча продолжали чистить картошку. Наташка не выдержала и выглянула в комнату. И вдруг ойкнула так, что я вздрогнул, выронив ножик.
Буба сидел на подоконнике и пытался заткнуть пальцем дырку в нижнем углу аквариума. Вода стекала по окровавленному мизинцу. Аквариум был почти пуст, карасики трепыхались, запутавшись в водорослях.
— Дострелялся! — сказал я.
Наташка подскочила к Бубе, заколотила кулачками по его стриженой макушке. Буба втянул голову в плечи, но мизинец из дырки не выдернул.
Я бросил карасиков в банку с водой.
— Они не погибнут? — спросила Наташка.
— Не знаю. Вода в банке кипячёная.
— А им живая нужна?
— Живая.
Буба спрыгнул с подоконника и стоял у крыльца, посасывая раненый палец. Наташка кинула в него чайной ложкой и заплакала, обняв банку, как куклу.
Мне тоже было ужасно жалко карасиков. Ведь они у нас особенные. Однажды мы с товарищами спасались в лодке от лесного пожара. Чёрный дым плыл над рекой, и в нём крутились искры и лоскутья пламени. Я вспомнил, что оставил ведёрко с карасиками под скалой, где мы ночевали. Нас было трое в лодке, трое геологов. Мы, не раздумывая, стали грести обратно. Огонь трещал и гудел по всему берегу, как живой, бросался на сосны, а вершины скал были закрыты дымом. На плечо мне упала горящая ветка, прожгла ватник и опалила щёку и волосы.
Мы успели тогда спасти карасиков, не дали им свариться в таёжном пожаре.
Я стал торопливо заделывать дырку в аквариуме пластилином и ругал упрямого Бубу. Он куда-то убежал. Наверное, струсил. Теперь побоится нос на улицу высунуть.
И вдруг я снова увидел Бубу. Он появился из-за угла, еле волоча тяжёлое ведро, перевязанное мокрой рубашкой. Не смог его донести до окна, поставил на траву и сам сел рядом. У него тряслись руки и даже уши блестели от пота.
— Живая вода? С луной? Из пруда? — вытаращила глаза Наташка.
— Какая днём луна! — буркнул Буба.
— Наверное, он солнышка зачерпнул. Оно ещё лучше, — несмело сказал я.
Буба открыл от удивления рот, потом кивнул:
— Ага.
Я вылил воду в аквариум и пересадил туда карасиков. Они разевали рты, будто задыхались.
Наташка до позднего вечера не отходила от них. И утром проснулась чуть свет и бросилась к аквариуму. Раннее солнце пронизало воду и разбежалось в ней радугой. Карасики тыкались носами в радугу и шевелили губами. А под окном на завалинке, неудобно свернувшись, спал Буба.
