Провальное дело мальчика-детектива - Мино Джо (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

— Да, мэм, все правильно. Это чудо. Настоящее чудо современных продвинутых технологий. Замена волос хирургическим путем — это дорого и опасно. И зачем рисковать? Мы предлагаем вам полностью безопасный способ замены волос, качественный, результативный и безо всяких побочных эффектов.

Билли обводит невидящим взглядом свой маленький закуток и думает, есть ли какой-то реальный эффект от всех этих звонков. Закрывает глаза и возвращается к разговору с очередным потенциальным клиентом.

Вечером, уже собираясь домой, Билли крадет выставочный образец комплекта «Галантный моряк»: прячет под синий свитер черную бороду и черные усы.

Двадцать четыре

В школе на уроке новейшей американской истории Эффи Мамфорд приходится придерживать руками свои клеенные-переклеенные очки, чтобы нормально читать учебник. Что-то маленькое и острое ударяет ее по затылку и падает на пол. Обернувшись назад, Эффи видит, что на нее смотрит Паркер Лейн, девочка с длинным узким лицом и голубыми тенями на веках. Паркер Лейн указывает глазами на пол. Проследив за ее взглядом, Эффи видит сложенную крошечным треугольничком записку, которая, надо думать, и ударила ее по затылку. Эффи Мамфорд поднимает записку, разворачивает и читает: «Ты права. Ты действительно страшная. Настоящая уродина. И никто тебя не любит». Эффи сворачивает записку и прижимает к лицу разбитые очки, не зная, что делать с этим самым лицом.

Эффи Мамфорд сидит в библиотеке. Она всегда прячется здесь, когда все остальные идут на обед в столовку. Эффи не ест в школьной столовой. Потому что ей страшно: а вдруг кто-то решит воспользоваться ее беспомощным состоянием, когда она будет жевать, или вдруг ей подсунут отравленную еду. Отравить человека — дело, в общем, нехитрое. Для этого большого ума не надо. А Эффи уверена: ее одноклассники, дай им такую возможность, отравят ее не задумываясь.

Уже на самом последнем уроке Эффи вдруг вспоминает, что сегодня — день школьной научной ярмарки. А у нее ничего не готово. Ее эксперимент безнадежно испорчен в связи с гибелью кролика. Эффи уныло бродит среди малочисленных экспонатов убогой выставки — мимо модели реактивного автомобиля будущего, мимо крошечного вулкана из папье-маше, мимо корявой гипсовой головы с кривоватой разметкой, видимо, призванной продемонстрировать последние достижения френологии, — и подходит к проекту Паркер Лейн, претендующему на первое место. К чему-то непонятному под незамысловатым названием «Как вода превращается в лед». Эффи Мамфорд стоит и смотрит, в совершеннейшем потрясении, на кошмарные аляповатые иллюстрации, выполненные яркими маркерами, на нелепый коллаж из картинок, вырезанных из National Geographic, и на квадратные формочки для льда, из которых Паркер — улыбаясь во все тридцать два зуба — выковыривает демонстрационные образцы.

Лицо Эффи Мамфорд наливается алой краской, руки тоже краснеют и сами сжимаются в кулаки. В голове свербит мысль: она без труда получила бы первый приз, если бы сделала хоть что-то взамен неудавшегося эксперимента с кроликом. От этой мысли ей хочется плакать — и вовсе не потому, что ей жалко убитого кролика, и не потому, что все вечно над ней издеваются, и не из-за ее совершенно кошмарных очков, перемотанных скотчем. Просто ей очень обидно, что она, Эффи Мамфорд, могла бы сделать в тысячу раз лучше их всех вместе взятых, но не сделала ничего. Мелкие жгучие слезы текут по щекам. Она вновь допустила, в который раз, чтобы ее обыграла посредственность, и при одной только мысли об этом — об очевидной победе серости и заурядности без единого проблеска вдохновения — ей хочется рвать и метать. Обида и ярость требуют выхода. Эффи пинает стенд с жалкой поделкой Паркер, и все это убожество падает на пол. Эффи, глотая слезы, выбегает из зала.

Двадцать пять

Мальчик-детектив неожиданно осознает, что профессор фон Голум, его заклятый враг на всю жизнь, сидит прямо напротив него в автобусе, по дороге с работы домой в тот вечер. Самочувствие у профессора явно неважное — может быть, дело в неправильном медикаментозном лечении или в старческой немощи, но профессор отрывисто дышит и сердито жмет на большую желтую кнопку «Остановка по требованию». Водитель автобуса не реагирует. Кнопка, скорее всего, не работает.

— Профессор? — говорит Билли тихонько, тревожно осматривается и вдруг понимает, что в автобусе нет никого, кроме них двоих. — Может быть, вам нужна помощь, профессор?

— Мы настоятельно требуем, чтобы этот автобус довез нас прямо до Готэмского городского банка. В… — профессор фон Голум делает судорожный вдох. Воздух со свистом проходит сквозь тонкие ноздри, похожие на черные прорези в костяном черепе. — …целости и сохранности.

—  Мы?Но здесь, кроме нас, больше никого нет, — говорит Билли.

— Мы, Готэмская артель, настоятельно требуем. И мы требуем, чтобы тебя должным образом наказали за твои дерзкие речи и распускание соплей.

— Но артели уже давно нет, профессор, — мальчик-детектив грустно качает головой. — Все артельщики умерли.

— Все умерли?

— Все, кроме вас, сэр.

— Слепой Чет, взломщик сейфов?

— Да.

— Вальдо, самый тяжелый человек на Земле?

— Да.

— Пит, мальчик с резиновым лицом? Что, и Пит тоже?

— Да, сэр. И Пит тоже умер.

— О Господи! Куда мы едем? — Профессор нервно оглядывается, потом тянется через проход и хватает мальчика-детектива за руку. — Мне просто хотелось бы знать, куда я должен приехать?

Мальчик-детектив молчит.

Профессор фон Голум садится рядышком с Билли. Вернее, почти рушится на сидение и поникает в полном упадке сил.

— Даже не знаю, зачем у меня эта штука. — Он передает Билли крошечную серебряную лабораторную пробирку, на этикетке которой черным по белому написано: «КИСЛОТА».

Билли берет пробирку и читает записку, зажатую в другой руке профессора:

Мальчик-детектив крепко сжимает в руке пробирку и хмурится, глядя в пол.

Двадцать шесть

Повестка дня на Конклаве зла выглядит следующим образом:

В отеле «Готэм» на маленькой сцене в зале Ван Бурена Пустотник читает доклад. Его папа с мамой никогда не назвали бы так свое чадо, но, если по правде, Пустотник — это все-таки лучше, чем имя, которое дали ему родители. Он стоит в своей белой маске, черном костюме и галстуке. Одежда создает видимость, что над нею действительно есть некое призрачное лицо, парящее в воздухе над деревянной кафедрой. Пустотник стоит неподвижно, не жестикулирует, не взмахивает руками. Неотрывно глядит в свои записи и механически произносит слова, одно за другим, при полном отсутствии всякого харизматичного воодушевления. Он не самый хороший оратор: его голос, высокий и слабый, не зажигает аудиторию. Ему страшно поднять глаза. Он боится смотреть на слушателей.

Вот некоторые фрагменты его доклада:

— Наши злобные планы включают в себя установление мирового господства — как вы, наверное, уже догадались — посредством использования прямых и только прямых углов. Мы придерживаемся твердого убеждения, что идеальный порядок может быть установлен лишь при безоговорочной доминанте строго прямых линий. Мы не успокоимся, пока не достигнем глобального единообразия, как на моем первом слайде. — На экране за спиной Пустотника проявляется изображение идеально прямоугольного города, застроенного идеально прямоугольными зданиями. — А все остальные постройки следует уничтожить.